Обольщённый (ЛП) - Чемберс Джоанна - Страница 9

— У женщин вообще нет финансовых возможностей! — вмешалась Элизабет.

Дэвид замолчал.

— У замужних женщин, — добавила она, снова нацепив маску невозмутимости.

— Конечно, вы правы, — согласился Дэвид, наблюдая за тем, как резко вздымалась и опадала ее грудь. — Даже богатая женщина бедна в браке.

— Замужние женщины не только не имеютсобственности, мистер Лористон, — вполголоса отозвалась Элизабет. — Они сами становятся собственностью.

— Миссис Гилмор говорит, что брак — это законная форма рабства, — вымолвил Йен. — И это величайшая несправедливость.

Элизабет, кивнув, покраснела, словно только сейчас осознала, что проболталась. Отведя глаза, она дернула худым плечом.

— Полагаю, брак можно расценивать как рабство, если муж своенравно распоряжается своей властью. — Она наигранно хохотнула. — Боже, мы ведем такую серьезную беседу в такой день! Как думаете, скоро процессия начнет спускаться с холма? Пойду посмотрю.

Элизабет заспешила к окну, где стояла сестра, обняла Катерину за талию и положила голову ей на плечо.

— Я ручаюсь, она точно знает, что такое подчиняться супружескому гнету, — пробормотал Йен, как только она удалилась. — Видел ее шею, Дэви?

Дэвид кивнул.

— Похоже на следы от пальцев. — Выдержав паузу, он тихо добавил: — Я кое-что слышал о ее муже.

— Что?

— В школе он жестоко обращался с младшеклассниками.

— Если однажды ты превратился в животное, ты останешься им навсегда. Она должна от него уйти.

— Он ее муж. Если она сбежит, он имеет полное право потребовать ее возвращения. — Дэвид подавил рвотный позыв, вызванный этим замечанием. — Он ею владеет.

Йен смолчал, однако поджал губы и не сводил с сестер глаз.

— Знаешь, я ведь правда ее помню на том балу. Она махала тебе, а потом вы танцевали. Она смотрела на тебя так, будто ты подарок небес. Я не сомневался, что она в тебя влюблена.

— Она не была в меня влюблена, — буркнул Дэвид. — Она ничем не отличалась от любой барышни на балу. Радовалась. Волновалась.

— Я верю своим глазам. — Йен улыбнулся. — Я считал тебя счастливчиком. Ты просил ее руки? Полагаю, ее семейство ты не устроил?

Дэвид покачал головой.

— В этом смысле я о ней не думал, но даже если бы и думал, ее мать бы не одобрила.

Он не стал упоминать, что Чалмерс в мгновение ока отдал бы ему старшую дочь.

— Можешь вообразить, что они подумали бы обо мне? — Йен рассмеялся, правда, хохот звучал печально. — Радикал из рабочего класса, за душой ни гроша. И все же, если судить по синякам, я стал бы лучшим мужем, чем тот, с которым она живет сейчас.

В этом вопросе они безмолвно достигли согласия. С улицы донеслось гудение волынок, и Катерина восторженно взвизгнула. Все вновь ринулись к окнам смотреть, как процессия возвращалась от Касл-хилла на Лонмаркет.

Из внутреннего кармана пиджака Йен достал тетрадь и сточенный почти до основания карандаш и начал быстро что-то записывать. Страницы покрывал убористый текст, разлинованы они экономно, исписаны справа налево и снизу вверх, разобрать слова почти невозможно.

Йен, подметив интерес, бросил взгляд на Дэвида.

— Я говорил правду, — пробормотал он. — Я журналист.

— Ты приехал в Эдинбург только для того, чтоб написать историю?

— Да.

Только «да», больше ничего.

Дэвиду же хотелось задать миллион вопросов. Разыскивал ли Йен Хью Суинберна после событий двухгодичной давности? Ради этого он уехал в Лондон? И если он вернулся только как журналист, зачем пришел сюда? Последний вопрос беспокоил настолько, что Дэвид все-таки задал его Йену:

— Ты правда пришел, чтоб посмотреть на процессию?

— Разумеется, нет, — после паузы ответил Йен.

— Тогда зачем?

— Хотел отдать вот это. — Из кармана он достал небольшой кожаный кошелек и вложил Дэвиду в руку.

— Что это?

Какой глупый вопрос. Дэвид отлично понимал, что это такое, и чувствовал лежавшие внутри монетки.

— Это деньги, которые ты мне давал. Я же говорил, что все верну, разве нет?

Дэвид, нахмурившись, припомнил, как серьезно на него глядел Йен, когда они прощались на пустой лестничной клетке отеля «Империал», припомнил, как вложил Йену в руку кошелек и убедил уйти и не оглядываться.

— Спасибо, — пробормотал Дэвид, не зная, что еще сказать.

Он не рассчитывал вернуть эти деньги и не нуждался в них. Но Йену было важно расплатиться по долгам, поэтому Дэвид сунул кошелек в карман.

— Ты надолго в город?

— На весь срок пребывания короля. Хочу написать три-четыре статьи. «Впечатления от Эдинбурга во время визита короля» или что-то наподобие. — Йен кивнул в сторону окна. — Писать я буду не об этом. Завтра я отправлюсь в трущобы на Коугейт.

— Никогда бы не подумал, что для статьи тебе нужно их посещать, — прошептал Дэвид. — Ты там жил.

— Кажется, будто это было давным-давно.

— Всего-то два года назад.

— С тех пор многое изменилось. Хотя «Флинт» и непопулярен среди власть имущих, но продается хорошо, и мне достойно платят. Сейчас я замечательно живу. Конечно, не так роскошно, как ты, — вздернув бровь, улыбнулся он, — но довольно неплохо. Я привык жить в достатке. Мне нужно вернуться туда и вспомнить, что собой представляют такие трущобы.

В этот же миг гости восторженно вскрикнули, чем привлекли внимание к окнам. Йен вытянул шею и снова начал делать записи в тетради.

Вскоре действо подошло к концу, кавалькада пэров и солдат отправилась вниз по Маунду, а толпы, с самого раннего утра наводнявшие улицы, неспешно разбредались.

Спустя полчаса раздался стук в дверь. Дэвид изумился, увидев лакея в ливрее, худое и бледное лицо которого было равнодушным и бесстрастным. Он чуть изогнул верхнюю губу, и эта едва заметная насмешка выдавала презрение к скромной квартире Дэвида.

— Лакей леди Киннелл, — коротко представился мужчина. — Явился, чтоб сопроводить ее к карете.

Рядом с Дэвидом, словно из-под земли, возникла Элизабет.

— Фрейзер, — напряженным голосом проговорила она. — Что вы здесь делаете? Мистер Фергюсон отвезет меня домой.

Выражение лица у Фрейзера не изменилось.

— Меня прислал его светлость, — спокойным тоном сообщил он, но легкая насмешка никуда не делась.

Этот мужчина явно не питал уважения к своей госпоже.

Элизабет резко кивнула.

— Мне нужно надеть капор. Пожалуйста, подождите здесь.

Дэвиду не понравилось, что мужчина наклонил голову, словно разрешал ей уйти. Не понравились неприветливость и бдительность. Дэвид отчетливо осознавал, что каждая деталь, увиденная Фрейзером, будет использована в будущем.

Элизабет вернулась с сестрой и зятем. Катерина, судя по виду, пыталась сдержать гнев, а Фергюсон выглядел настороженным.

— Все замечательно, — утешая сестру, изрекла Элизабет. — Аласдер просто заботлив. Ты же знаешь, как он меня оберегает.

Катерину эти слова не убедили. Она обеспокоенно нахмурилась и поджала губы, привычная улыбка испарилась. Катерина взирала на всех укоризненно, даже когда Элизабет поцеловала ее в щеку.

— Мы увидимся завтра, Лиззи? — спросила она, в голосе прозвучал намек на недовольство.

— Надеюсь, — с улыбкой ответила Элизабет. — Благодарю вас за гостеприимство, мистер Лористон, — сдержанно пролепетала она, не выдав ни капли эмоций на глазах у бдительного лакея.

— Пожалуйста, миледи, — принимая правила игры, столь же формально откликнулся Дэвид.

На миг он заметил вспышку благодарности в ее темных глазах, но все так быстро сошло на нет, что Дэвиду могло и показаться. Элизабет вышла за дверь, и лакей последовал за ней.

Глядя ей вслед, Дэвид поразился, что выглядела Элизабет так, будто вот-вот столкнется с суровым испытанием, а сопровождавший ее мужчина вел себя скорее как тюремщик, нежели лакей.

Может, он выдумывал? Из-за рассказа Балфора видел то, чего не было? Но нет, слова Элизабет, ее реакция на историю Йена о матери, как она в присутствии лакея спряталась за маской сдержанности, и, конечно же, синяки на шее — все это подсказывало, что что-то шло не так. Дэвид, разозлившись и встревожившись, запер дверь и задумался, увидятся ли они вновь, или муж утащит ее в поместье в Галлоуэй и посадит под замок.