Расмус-бродяга. Расмус, Понтус и Глупыш. Солнечная Полянка - Линдгрен Астрид - Страница 22

Но Расмус уже выбрался из чулана и бежит прочь. Он надеется, что сумел обмануть Лифа, он молит Бога, чтобы грабитель оставил его в покое.

Но Лиф видит из окна чулана, что босоногий мальчишка бежит по двору и как мелькают его тоненькие, словно палочки, ноги.

В три прыжка и грабитель спустился с лестницы, и вот он снова неотступно преследует Расмуса.

Сейчас они мчатся по улице старой деревушки. Когда-то по этой улице мирные волы возили овес на гумно Пера Андерса и сено Карла Нильса, а летними вечерами ребятишки играли себе преспокойно, катая по длинной деревенской улице колесо. Никогда еще никто не бежал здесь, спасая свою жизнь. А сейчас бежит по этой улице босой мальчишка, а за ним гонится грабитель. Но вот улица кончилась, и Расмус бежит вниз, к морю. Неужто парнишка собирается броситься в воду? Грабитель прибавляет ходу, ему не терпится закончить поскорее эту погоню.

Впереди полуразвалившаяся пристань и ветхий, накренившийся лодочный сарай.

Расмус бежит по мосткам, и доски гнутся под его ногами. Под ногами Лифа они гнутся еще сильнее. Но Лиф торжествующе улыбается, наконец-то мальчишка попался. Бежать по мосткам пристани, что может быть глупее. Ведь назад ему путь отрезан. Сейчас он схватит мальчишку, если только тот не прыгнет в воду и не утонет.

Возле сарая мостки заворачивают направо.

Расмус бежит по качающимся мосткам. Рубашка вылезла у него из брюк и развевается парусом. Сине-белая рубашка — последнее, что видит Лиф до того, как мальчишка исчезает за лодочным чуланом.

Доски трещат под ногами Лифа. Вот-вот… наконец-то этот упорный мальчишка получит по заслугам! Лиф, не снижая скорости, заворачивает за угол.

Гулкие шаги Лифа внезапно замирают. Раздается лишь сильный всплеск. Он не успевает даже выругаться, как его накрывает соленая волна. Он пытается выкрикнуть ругательство, но у него получается только «плл… буль…».

Какое-то мгновение Расмус почти счастлив, кое-чему он все же научился в Вестерхаге. Не только окучивать картошку, но и ставить подножки.

Кашляя и шипя от злости, Лиф показывается на поверхности воды. Купаться ему почему-то не хочется, хотя здесь отличное место для купания. Злой, как паук, влезает он на мостки, и Расмус, чуть не плача, понимает, что от этого безжалостного человека не избавиться. И все же он будет пытаться. Будет бежать, пока не упадет замертво. Его сердце стучит как бешеное, вот-вот разорвется.

Он мчится назад по мосткам, через двор Карла Нильса к дому Пера Андерса. Этот бег кажется ему страшным сном. Он оторвался от своего преследователя, и все же ему не уйти от своего мокрого, разъяренного, беспощадного врага.

Вот впереди картофельный погреб Пера Андерса. Расмус заглядывал в него, когда осматривал весь этот двор. Он еще постоял здесь, воображая, будто там у него пятьдесят мешков картошки. Мол, можно напечь сколько хочешь картофельных оладий.

Вконец измученный Расмус вваливается в темный погреб. В нем теплится отчаянная надежда, что Лиф еще не очень близко и не заметил, как он сюда влез, что ему не придет в голову искать его в погребе. Надежда на это слабая, и теплится она недолго.

Вот он уже слышит, как кто-то берется за вставленный в замок большой ключ. Лиф врывается в погреб. Злой, промокший, он готов разорвать паршивого мальчишку…

Но в Вестерхаге Расмус научился не только подставлять ножку. Он научился караулить у двери. Когда противник вбегает, очертя голову, нужно быстро выбежать из комнаты за его спиной. Так Расмус и сделал. Он быстро, как ласка, выскользнул из погреба и в панике, хлопнув дверью, повернул ржавый ключ в замке. Лишь услыхав рев за дверью, он понял, что сделал. Дрожа от страха, но торжествуя, он понял, что запер своего врага в погребе Пера Андерса. Правда, что этот погреб принадлежал когда-то Перу Андерсу, он, конечно, не знал.

Теперь ему так не хватало Оскара, что он едва не плакал. Ноги у него дрожали. Он до смерти устал. Ему так хотелось скорее найти Оскара, прямо-таки сердце щемило. А вдруг Оскар уже убит?..

Он осторожно и как мог быстро прокрался к «своему» дому. Он осторожно подобрался к нему, ведь он не знал, где находится Лиандер и где Оскар.

Уже светает. Скоро над старой деревней переселенцев в Миннесоту взойдет солнце. В эту ночь здесь никто не смог уснуть.

Расмус ложится на живот и ужом подползает к кухонному окну. Потом он медленно встает на колени и заглядывает в пустое окно, в котором уже давно нет стекол.

Совсем близко от окна, спиной к Расмусу, стоит Лиандер. А у очага, подняв руки вверх, стоит Оскар. В руке у Лиандера револьвер, а рюкзак Оскара лежит у ног бандита.

— Ну, стреляй! — говорит Оскар. — Одним бродягой больше на земле, одним меньше, какая разница.

— Не сомневайся, у меня пальцы так и чешутся, чтобы пристрелить тебя, — отвечает Лиандер. — Да только я не хочу огорчать ленсмана. Ведь ему так хочется засадить тебя в тюрягу за грабеж в Сандё. Известно это тебе? И за то, что ты обокрал фру Хедберг.

— Подумать только, что на свете есть такие свиньи, как ты, — спокойно ответил Оскар. — А что, если я расскажу ленсману, что вы с Лифом за фрукты?

На глазах у Расмуса выступили слезы. Он знал, что ленсман ни за что не поверит бродяге, ведь Оскар сам ему это говорил.

Лиандер грубо расхохотался:

— Ну, ну! Давай попробуй.

— А разве ты не говорил недавно, что боишься, мол, вдруг фру Хедберг очухается и расскажет кое-что. Например, то, что Анна Стина наврала. Подумай, а что, если старушка все-таки очнется?

— Не очнется, — сказал Лиандер сдавленным голосом. — После того что случилось здесь прошлой ночью, чувствует мое сердце, фру Хедберг никогда не очухается. Ни Анна Стина, ни мы рисковать не станем.

Расмус сжал кулаки. Изо всех злодеев на свете Лиф и Лиандер хуже всех. Было ясно, что Лиандер, говоря о фру Хедберг, опять задумал что-то худое.

— Пеняй на себя, олух, — продолжал Лиандер. — Зачем тебе было совать нос не в свое дело? Так тебе и надо, пусть ленсман посадит тебя. Между прочим, это не так уж страшно, в тюрьме вовсе не так уж плохо, скажу я тебе.

— Понятно, ты, поди, не раз там сидел, тебе лучше знать. А уж я постараюсь сделать все, чтобы ты испробовал это еще раз.

— Да ты еще глупее, чем я думал, — сказал Лиандер. — Ты что, не понимаешь, ведь сам туда загремишь, как только попытаешься нас ущучить. Если в твоей башке есть хоть капля ума, ты отвалишь отсюда поскорее и никогда больше не сунешь нос в эти края.

— И дрожать при каждой встрече с полицейским, — с горечью воскликнул Оскар. — И как только земля держит таких скотов, как ты и Лиф. До чего же мне охота задать тебе прямо сейчас хорошую трепку!

Стоя на коленях у окна, Расмус кивнул. Да уж, было бы здорово, если бы Оскар отлупил Лифа хорошенько. Ведь Оскар сильный как бык, гораздо сильнее Лиандера. Но ведь у Лиандера этот ужасный револьвер, нацеленный на Оскара. Если бы только не этот револьвер…

На земле возле окна лежал обломок доски. Даже не сознавая хорошенько, что он делает, Расмус схватил его. Как во сне, не раздумывая, он быстро поднял доску и изо всех сил ударил Лиандера по правому локтю. Лиандер взвыл от боли и от злости, а револьвер, описав красивую дугу, упал на кухонный пол. С радостным рычанием Оскар бросился на Лиандера, и они покатились по полу. Расмус со страхом смотрел на них. Он подпрыгнул от волнения и грыз ногти. Он никогда не мог спокойно смотреть, как люди дерутся.

А тут они дрались так, что только пыль стояла столбом. Лиандер был тоже сильный, и они со стонами катались по полу. Каждый из них старался схватить револьвер.

Револьвер!.. Расмус опомнился. Револьвер! Лиандер ни за что не должен схватить его.

Расмус бросился в кухню, ноги у него дрожали. Пол в кухне ходил ходуном. Они катались как бешеные, размахивая руками, пиная друг друга ногами, просто некуда было ступить. Лиандер тянул руку к револьверу, подвигаясь к нему все ближе и ближе.