Выбери любимый жанр

Могусюмка и Гурьяныч - Задорнов Николай Павлович - Страница 21


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

21

— Ошибка, может быть, произошла, обознались... — говорят мастеровые.

— Что ты, да я знаю Могусюмку-то. Вот он носатый, у которого рожа-то посмышленей. Он у Махмутова старика коней пас. Богатый, брат, башкирин был. Могусюмка его и прикончил. Ты ему поди-ка в лесу попадись.

— А ты слыхал, как на Шкериных нападали, на лесорубов, чуть не убили. Этот вот Могусюмка.

Потолкавшись у конторы, пока на заводе полдничали, рабочие возвращались на свои места, уже более спокойно обсуждали случившееся.

— Надо их понять, — говорил молодой рабочий Степан Рыжий. — Им обидно. Заводы теснят. Много ли у них земли осталось? Им полосу отведут и начальство объявит: мол, пользуйтесь, охотничайте, мед собирайте... А кто-нибудь из них, который побойчее из богатых сыщется, этот лес опять да и продаст. Огребет себе капитал.

— Это верно, — подтвердил беззубый Порфишка. — Богатые же башкиры все леса свои растрясли. Спроси-ка нашего деда.

В заводе рабочие расходились по сараям. Степка Рыжий и Порфишка подошли к кричному молоту, на котором Гурьяныч собирался начинать работу. Он не ходил к конторе.

— Что там случилось? — спросил он, бросая кричонка под молот.

— Конокрадов изловили, — отвечал Степка, — в завод привезли. Казаки их у конторы караулят.

Гурьяныч сразу не обратил внимания на эти слова и пустил молот. Балда ударила по железу.

Вдруг он бросил клещи на чугунный пол и, не отцепляя передачи колеса, повернулся к Степке.

— Кого изловили, ты сказал?

Молот продолжал бить по железу, плющил крицу.

— Могусюмку поймали, он там у конторы сидит, на телеге его привезли. С ним другой тоже... И третий...

У Гурьяна сердце замерло. «Он ведь мне брат, — подумал мужик. — Ближе братьев, я рос с ним... Отец мой был друг с его отцом...»

А Степан вдруг побледнел и спрятался за колесо. В тот же миг Гурьяныч почувствовал, что кто-то пнул его сзади. Он обернулся. Перед ним стоял Оголихин.

— Твое, что ль, мастерство? — прищурившись, кивнул «верховой» на разбитую крицу.

Колесо вертелось. Молот пробил ком железа, края его растрескались и стыли.

— С завода выгоню мерзавца! — заорал Оголихин. — Железо тратишь... Останови молот! Ты что, собачий сын, тут тебе не купеческая жена Настасья, — и он добавил грязную брань.

— Ты зачем так сказал? — спросил Гурьян.

В кричной наступила тишина. Оголихин нагло усмехнулся и подбоченился. Казалось, Гурьян стерпел обиду и потянулся было рукой, чтобы остановить колесо. Но вдруг он обернулся и шагнул к «верховому».

— Ах ты, пропасть! — заревел тот и толкнул Гурьяныча к молоту.

Рабочий удержался на ногах, но рассвирепел и кинулся на Оголихина. Он схватил Максима Карпыча за горло. «Верховой» побагровел, дико взмахнул руками, хотел что-то сказать, но хватка была так крепка, что из посиневших его губ вырвался лишь отчаянный крик.

Гурьян вдруг со всей силы швырнул «верхового» прямо к крице. Все это произошло так быстро, что никто не успел помочь Оголихину. Тот старался ухватиться за людей, но все в ужасе отпрянули, никто не пособил ему, и «верховой» упал на пылающий ком, чугунная балда тут же рухнула Оголихину на плечо. Молот снова поднялся, раздался второй удар.

— Человека убили! — пронеслось по кричной.

Рабочие сбегались к вододействуемым колесам. Отвели воду, остановили вал.

— Оголихина под молот закинули!

Толпа обступила Гурьяна. Явились стражники. Все понимали, что следует убийцу вязать, но Оголихина ненавидели и в Гурьяне готовы были сейчас видеть освободителя. Однако закон был законом, и взять надо, хотя и не хотелось.

— Ребята, — появился десятник Запевкин, — а ну-ка, хватайте его!

— Бери его!

— У-у, злодейская душа!..

Тут некоторые зашевелились, желая выслужиться перед начальством. Все рассчитывали, что Гурьян после такого дела сам дастся в руки. Но тот, оттолкнув ближайших рабочих, кинулся в сторону, поднял с пола чугунные клещи и угрожающе взмахнул ими над головой.

— Да вяжи, чего бояться! — кричал сзади Запевкин.

— Поди-ка сам попробуй, свяжи! Ловко тебе за чужими спинами вязать, — отозвался старый горновой Кузьма Залавин.

Гурьян обвел взглядом молоты, вододействуемые колеса, плотину, лица товарищей, навесы, словно навсегда прощался со всем этим, и вдруг, еще шире взмахнув клещами, двинулся прямо на толпу.

— Расступись, эй, расступись, зашибет! — пятились передние, пугаясь его дикого вида.

Гурьяныч прошел через толпу и направился к воротам. Огромная толпа горнорабочих тихо двинулась за ним. Кто-то еще пытался подбежать и схватить его, но тогда Гурьяныч поворачивался, кидался с клещами на толпу, и она шарахалась в сторону. Так отбегали несколько раз, а мастер продолжал свой путь.

У заводских ворот, выходивших к пруду, дорогу ему смело заступил старикашка сторож. Гурьян, положив клещи, поднял его, взяв за бока, как игрушку, и отставил в сторону. Тут он обождал, когда толпа приблизится, и, наконец, сняв шапку, низко поклонился.

— Прости, народ православный! — сказал он.

Он пошел по берегу пруда к лесу. Толпа остановилась у ворот.

— Хватайте его, чего смотрите! — заорал, вырываясь вперед, кривоносый Запевкин.

Видно было, как Гурьяныч полез в гору. Несколько стражников пошли за ним. Ружей у них не было. Гурьяныч сел на обрыв на камень, повыше их сажень на двадцать. Стражники внизу тоже остановились. Потом он слез с камня, выворотил его из земли и пустил под обрыв. Стражники побежали обратно, а в толпе невесело и вразнобой засмеялись.

Запевкин побежал донести управляющему об убийстве. Того в конторе не оказалось, пришлось идти к нему на дом в Верхнее селение, за плотину.

В просторных комнатах старого барского дома управляющий давал обед есаулу Медведеву. Управляющий человек был немолодой, ленивый и болезненный, находившийся, как говорили, под каблуком у своей любовницы, заводской девки. До него дошел слух, что заводы переходят в собственность какой-то иностранной компании. Он понимал, что немцы его держать на службе не будут. Поэтому он мысленно уже простился с заводом и собирался в скором времени уехать в Петербург.

Узнав о смерти Оголихина, он перепугался не на шутку и стал просить помощи у Медведева. Полицейский офицер принял в этом горячее участие и немедленно отправился производить расследование, а хорунжий во главе казачьего взвода отправился сам на ловлю Гурьяныча.

Отряд возвратился на завод поздно вечером, обшарив по окрестностям все балаганы, башкирские кочевки и углесидные кучи. Беглеца не нашли. Решено было на другой день взять с завода более опытных проводников да хороших охотничьих собак и разослать отряды в разных направлениях.

На рассвете есаула разбудили. Прибежал бородатый урядник и доложил, что у заводской каталажки, где сидел Могусюмка, разбит замок. Башлык и один из его товарищей исчезли, часовой связан веревками и посажен в каталажку, и, по его словам, вязал его русский — человек рослый и лохматый, с большой бородой, и будто ему пособляли какие-то башкиры, одного из них звали Кара-Хурмат — Черный Хурмат.

В руках у Медведева остался дедушка Шамсутдин и трое парней из Могусюмкиного отряда.

Есаул пришел в бешенство. Беда не в том, полагал Медведев, что Могусюмка будет грабить. Если бы он был только конокрад и грабитель, его бы давно поймали. Но имя его окружено ореолом героизма. Этого удальца, которому скорее надо было бы жить где-нибудь на Кавказе и разбойничать в горах, как Казбичу или Азамату, любили, уважали и башкиры и даже, как заметил есаул, русские. Свои же казаки истоптавшие старика Ирназара насмерть, к Могусюмке относились с непонятным уважением.

«Какая мерзость! Такого случая еще не было! — думал Медведев. — Заводские помогли сбежать... Сиволобов оказался его старым дружком. Неужели Могусюм в самом деле неуловим?»

Эта мысль задела казачьего офицера за живое. Он решил добиться в городе принятия мер и во что бы то ни стало изловить Могусюма.

21
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело