Десерт по имени Аля (СИ) - Рымарь Диана - Страница 1

Понедельник, 8 марта 2021 года

7:30

Аля

— Мышьяк или сахар? — спрашиваю я мужа, пока помешиваю булькающий в джезве кофе. И замираю, сообразив, что слово «мышьяк» произнесла вслух.

— Что-что? — он недоуменно переводит взгляд с планшета на меня.

Даже вилку до рта не доносит и, кажется, вообще забывает про завтрак.

— Я говорю: коньяк или сахар? — пытаюсь я спасти ситуацию. — Подумала, может, добавить тебе ложечку…

— Аля, что за глупости ты несешь? Какой коньяк в семь утра? — его русые брови буквально встречаются на переносице.

— Армянский пятизвездочный… — лепечу я, неосознанно делая шаг назад.

Когда он вот так хмурится, да еще и встает с места, кухня будто бы уменьшается, несмотря на то что помещение весьма просторное. Уж очень он крупный мужчина: не грузный, а именно крупный. Михаил Михайлович Потапов — внешность полностью оправдывает имя. Два метра ростом и, кажется, столько же в плечах; большие сильные руки, слегка выпирающий живот, что, впрочем, его совсем не портит. Тридцатипятилетний мужчина в самом расцвете сил. Широкие скулы, квадратный подбородок, глаза цвета замороженной ртути, русые волосы аккуратно зачесаны назад… Кто-то посчитал бы его идеальным — кто-то, кому нравятся повернутые на порядке и контроле психи.

Я по сравнению с ним — пушинка, микроб, хоть во мне добрых сто шестьдесят сантиметров роста и шестьдесят пять килограммов веса. Да, имею запас жирка в разных местах, но упругая, как выражается Потапов. Однако ни мои телеса, ни мое положение хозяйки этого дома не позволяют мне чувствовать себя здесь хоть сколь-нибудь уверенно.

Обычная кареглазая шатенка, серая мышь, которую заперли дома. Уверенность мне не по чину. Для Михаила я нечто сродни моющему пылесосу с функцией приготовления еды, вытирания пыли, глажки белья, покупки продуктов и прочего и прочего… Надо же кому-то следить за домом. Он у моего муженька всем на зависть. Двухэтажный особняк в триста квадратных метров: невыносимая роскошь для маленькой деревушки близ Перми — места, где мы живем.

Ах да, забыла, еще со мной можно спать. Его величество Потапов случайных связей не любит. Ему необходима чистенькая, верная партнерша, вечно ждущая его дома и готовая ко всему.

Для всего вышеперечисленного он меня и приобрел. Да-да, именно приобрел — у моего приемного отца за очень хорошие деньги. Теперь владеет так, как ему того хочется.

— Ты готовишь мне завтрак вот уже три года и за это время не выучила, какой кофе я люблю? — гремит он, нависая надо мной своей массой, и тянет руку к моему лицу.

Нет-нет, он меня не бьет. Предпочитает давить морально. Оно, конечно, и слава богу, что рук не распускает. После одной лишь встречи с кулаком Потапова от меня и мокрого места бы не осталось. Но иногда кажется, лучше бы стукнул, чем сверлил своим холодным сканирующим взглядом.

— Ты что, выпила? — хмурится он и принюхивается к моему дыханию.

Пить мне запрещается под любым предлогом. Еще одна моя ипостась — будущая мать наследника Михаила Потапова. А какая будущая мать прикладывается к бутылке?

Раньше я очень хотела ребенка. Маленький теплый комочек, который можно любить. Только вот, несмотря на тот факт, что мы с супругом оба здоровы, комочек этот не спешит в моем теле зарождаться. Я просто не беременею, и всё тут.

— Нет-нет, конечно, не пила… — пищу я, прижимаясь спиной к плите.

— Хорошо, — гудит он, продолжая нависать.

А затем делает то, от чего мои колени начинают подрагивать — прикладывается к моим губам крепким, долгим поцелуем. Потом хватает и усаживает на стол для более детального изучения моих глубин языком, руками и, конечно же, тем, что скрывается в его идеально отглаженных брюках.

— Но как же завтрак? Всё остынет… — шепчу я в тщетной надежде отвертеться от сеанса физической любви. Хоть и понимаю, что зря. Если Потапов завелся, его и бульдозером не остановишь.

— Ты сегодня очень много говоришь! — замечает он хрипло и укладывает меня на спину.

Потапов лишних разговоров не любит. А для него всё, что не касается какого-то конкретного дела, — лишнее.

В этот момент мне очень хочется двинуть мужа по голове сковородкой, ну или хотя бы чайником. Но вместо этого я как можно нежнее глажу его по руке. Он тоже гладит и целует в ответ. Пожалуй, он со мной более-менее нежен только во время занятий любовью. Разве что в конце может слишком ускорить темп или с силой схватить. Но в такие моменты это обычно к месту.

Будь он груб, ничем хорошим это для меня не закончилось бы. Он это понимает и не позволяет себе съезжать с катушек. Однако я точно знаю, что он может натворить, если выйдет из себя, и всеми силами стараюсь его не провоцировать.

Закончив дело, он поднимает меня, некоторое время просто обнимает, уткнувшись лицом в мою шею, и громко дышит мне в ухо. Лишь спустя время отпускает, принимается поправлять свою одежду.

— Если не залетишь в этом месяце, я отвезу тебя на ЭКО! — вдруг говорит он.

Сам в это время застегивает на брюках ремень, на меня даже не смотрит. Мое мнение по этому вопросу его не интересует.

Вот как… Хозяин изволит оплодотворить меня во что бы то ни стало.

«А ты спросить не забыл, хочу ли я этого?! Диктатор чертов!» — это я говорю, конечно же, про себя. Вслух такое ни-ни, даже шепотом — вдруг услышит. И представить себе не могу, что бы господин Потапов сделал, если б узнал, что я о нем на самом деле думаю. Враз бы поседел.

— И еще вот… — он кладет на стол белый конверт без опознавательных знаков. — С восьмым марта.

Вот она, квинтэссенция любви и заботы Михаила. Высшая степень проявления чувств. Деньги в конверте. Купи, милая, что душа пожелает… Он поздравлял меня так со всеми праздниками. Ни цветов, ни конфет, ни походов в кино. Просто деньги в конверте — и всё. С подарками Потапов не заморачивается. Поначалу мне было ужасно обидно, потом привыкла.

Ну что ж, спасибо и на этом, дорогой. Деньги мне очень скоро пригодятся для того, что тебе точно не понравится.

— Ладно, пойду я, пора… Убери здесь всё! — велит он и, пригладив волосы, уходит.

Я остаюсь возле стола, чувствуя, как мышцы внутри сжимаются после нежданного вторжения великана. А мозг взрывает одно единственное желание — бежать из этого дурдома куда глаза глядят.

И ведь побегу, скоро побегу… буквально завтра.

Несколько часов спустя:

Аля

«Интересно, что он мне сделает, если найдет? Пристрелит?» — спрашиваю себя, протирая пыль в его кабинете.

Он может, с него станется. Вон сколько ружьишек разных мастей припрятал под стекло в шкаф. Охотник, чтоб его. На зайца ходил, на лису тоже, на волка и даже на медведя… скоро и на жену охоту откроет.

Мне страшно до дрожи, но в то же время понимаю — бежать необходимо. Еще месяц-два — и я точно брошусь на Потапова с ножом или еще чем смертоносным. Достал до такой степени, что при одном звуке его голоса перед глазами красная пелена. Какое уж тут ЭКО, семья, дети. Тут с ума бы не сойти. Пусть уж лучше пристрелит: раз — и всё, считай, отмучалась. Ведь предупреждал, что из этого дома дорога у меня одна — в землю.

Закончив уборку в его кабинете, иду в прачечную. Пора заняться глажкой.

Пиджаки, брюки, рубашки… По одежде и не скажешь, что он фермер. Однако так оно и есть. Уже пять лет как владеет огромной птицефабрикой близ Перми. Правда, фабрика эта больше напоминает какой-то закрытый правительственный объект. Там всё огорожено, без пропуска не войдешь, а войдя, должен облачиться в стерильный комбинезон, пройти санобработку, напялить маску. Видите ли, там строгое соблюдение особого санитарного режима, дабы ничто не нарушило особый микроклимат племенного репродуктора — инкубатора, если по-простому. Потапов вложил в эту фабрику миллионы. Модернизировал и роботизировал всё, что только можно. Обожает это место и проводит там много часов как в будние дни, так и в выходные.