№333, или Притворись, что любишь 2 (СИ) - Рымарь Диана - Страница 11

— Нет, нет, солнышко! Мы просто остановимся в доме моего надежного друга. Только ты и я…

О как зловеще это прозвучало…

Больше разговаривать с ним не хочу, затыкаюсь надолго.

Мы всё едем — уже несколько часов. И тут начинает валить снег. Серьезно так, основательно. А джип Романа мне не кажется таким уж надежным в горах при такой погоде. Староват он и низковат для таких поездок. Раньше он на таких колымагах никогда не ездил. Не ровен час застрянем. Но Войтову, кажется, всё равно — он прет и прет дальше, как будто бульдозер.

Дело близится к обеду, стрелка часов мягко клонится вниз и приближается к значению «три», когда мы наконец-то кое-как добираемся до места.

Вокруг белым-бело, нигде ни огонька — никаких признаков жизни. Поселок состоит всего из нескольких домов. Больших, красивых, бревенчатых, но на первый взгляд совершенно пустых.

— Мы здесь совсем одни… — подмечаю на свою голову.

— Да, Элена, сюда редко приезжают гости… — «успокаивает» он меня. — Ну, выходим!

Я выхожу на улицу и моментально замерзаю. Мое пальто хоть и утепленное, но совсем не предназначено для такой погоды. У меня даже шапки теплой нет, совсем тонкие перчатки, и я уже молчу про свои замшевые сапожки на шпильках…

Я одета для теплой краснодарской зимы, а не для поездок в горы. В городе вообще редко бывает минусовая температура. А тут хороший такой минус, по крайней мере пар изо рта идет очень активно.

Войтов забирает из багажника мой чемодан, несет его к дому.

— Наверное, надо было купить что-то теплое из одежды… — говорю ему, когда мы подходим к крыльцу.

— Незачем, — качает он головой. — Всё самое интересное ждет тебя внутри!

При этих его словах мое сердце ухает вниз и всерьез собирается поселиться в пятках до конца моей сумасшедшей жизни.

В доме уютно, и, как ни странно, тепло. Наверное, Роман натопил заранее. Это двухэтажное бревенчатое строение с мягкой приятной на ощупь мебелью. На второй этаж ведет совершенно невероятного вида лестница. Слишком крутая, чтобы быть удобной. Закручена в форме спирали.

Роман относит мой чемодан в одну из гостевых спален. Просит приодеться к праздничному ужину.

Сейчас я меньше всего хочу его бесить. Выбираю медное платье из тонкого вязаного полотна, оно идеально подходит к цвету моих волос, ужасно мне идет, подчеркивает фигуру. Бюстгальтер не надеваю вовсе. Давно заметила, что вид выделяющиеся сквозь ткань сосков очень благодушно влияет на моего мучителя.

Я вижу, что он очень тщательно подготовился к моему приезду. Стол в лучших традициях Войтова: тут тебе и рождественский гусь, и капустный пирог... даже салат имеется. Должно быть, он приготовил это всё вчера, а сейчас лишь разогрел.

От еды идет сногсшибательный аромат. У меня аж слюнки капают.

Самое паршивое в таких вот «праздниках» то, что я толком никогда не успеваю поесть. Игра начинается раньше, чем еда попадает в мой желудок.

— Ты прекрасно выглядишь! — говорит он мне.

Громко сглатывает, когда как следует меня рассматривает.

— Спасибо, — я сажусь на стул, который он для меня отодвигает.

Войтов садится напротив, наливает мне в бокал красного вина и спрашивает:

— Я хочу знать, как ты это сделала!

Та несчастная капля вина, которую успеваю выпить, тут же попадает не в то горло. Еле откашливаюсь, выдавливаю из себя:

— Ты про что? Я ничего не делала!

— Я не спрашиваю, делала ли… Я лишь спрашиваю, КАК ты это сделала! Я проверил твой телефон, твой компьютер, я отследил все твои передвижения за предыдущую неделю… Ничего… Как тебе это удалось, Элена?!

Тогда же:

Ждана

«Как-как, каком кверху, осел ты эдакий!»

Свои мысли, разумеется, держу при себе.

Кажется, настал мой звездный час, моя минутка славы — то самое мгновение, когда я либо сыграю правдоподобно, либо в ящик, третьего варианта, к сожалению, не дано.

Подключаю всё свое актерское мастерство. Широко распахиваю глаза, кусаю изнутри щеку, чтобы выдавить слезы, смотрю на уродливое лицо Романа и ничего не отвечаю.

— Молчание не поможет, Элена!

— Зачем? — коротко всхлипываю.

— Что зачем? — удивляется он.

— Зачем ты сделал мне предложение, если ничуть мне не веришь! — вскрикиваю громко.

— Э нет, милая! Ты эти спектакли оставь для лохов! Ты не представляешь, что натворила! — он так яростно стучит по столу кулаком, что я вздрагиваю. — У меня всё теперь под откос, дрянь ты такая!

Съеживаю плечи, всё продолжаю смотреть ему прямо в глаза и тихо прошу:

— Ромочка, успокойся, пожалуйста! Мне страшно…

— Это еще не страшно! — звереет он. — Ты у меня сегодня от страха маму родную забудешь!

— Но ведь тебя отпустили! Значит, ты доказал, что невиновен… Я верила, я знала, ждала… Ром! — я всё продолжаю гнуть свою линию.

— Хватит! — он снова громко стучит по столу, и хрустальные бокалы жалобно дзинькают. — Знаешь, что мне стоила твоя выходка?! Я теперь в бегах! Да, да! Если бы не сбежал, меня бы посадили на очень долгий срок по твоей милости! Мне пришлось умолять… просить о помощи друзей на самых верхах! И всё, что смогли сделать, — это обеспечить мой побег! Я распрощался со счетом на Кайманах! А как я рисковал, чтобы забрать тебя…

«Ну зачем я тебе сдалась, за каким чертом понадобилась… Бежал бы себе потихоньку!»

— Сейчас я тебе расскажу, как всё будет! — не унимается он. — Ты признаешься в содеянном! Расскажешь в подробностях, как ты это сделала и кто тебе помогал. А потом покаешься… Мы с тобой сыграем в игру, но теперь я не остановлюсь до тех пор, пока не решу, что ты получила достаточно! Потом, если поправишься…

— Если? — пищу не своим голосом.

— ЕСЛИ поправишься, мы вместе покинем страну! Выбирай: или так, или я выбью из тебя чертово признание! И поверь, тогда ты вряд ли доживешь даже до завтрашнего утра. Ты еще не знаешь тяжести моего кулака. Считай, я тебя раньше просто гладил!

«Ну всё, великий судья вынес приговор, обжалованию не подлежит...» — нервно смеюсь про себя.

Уже неважно, что я скажу или сделаю. Малой кровью мне не отделаться.

Тут до меня доходит, какой теперь станет моя жизнь.

Если позволить ему сделать то, что он хочет, он войдет во вкус и больше не будет останавливаться в процессе игр. Я и раньше чувствовала, что ему всё сложнее и сложнее сдержаться. Наверное, и правда сильно ко мне прикипел, раз шел на такие жертвы.

Теперь моя жизнь превратится в череду жестоких избиений в угоду его больной фантазии. Рано или поздно он меня прибьет или сделает калекой — это лишь вопрос времени.

Он снова загнал меня в угол. Если так или иначе прибьет, зачем доставлять ему удовольствие и слушаться? Совершенно незачем!

«Весело тебе бить тех, кто не может ответить, мудак ты паршивый?! А если жертва начнет сопротивляться?»

— Ты не первая, кто меня предал, Элена! Но будешь последней! — орет он через стол.

«Анечка, прости меня…» — молю про себя и переступаю ту грань, к которой раньше не смела даже приблизиться. Будь что будет.

— Меня зовут Ждана! — четко выговариваю каждый слог.

Физиономия Романа вытягивается.

— Что-о-о?!

— Ждана, запомни! — выкрикиваю громко.

Он упирается обеими руками в дубовый стол.

— Ах ты тварь! Кто тебе разрешал открыть рот?!

— Я тебе уже как-то говорила, тварь здесь одна — и это ты! Ты издевался надо мной годами, ты попытался отнять у меня право видеться с ребенком и еще лицемерно хотел завести какую-то там семью?! Ты тварь, Роман! И всегда ею был!

Я вижу, как наливаются кровью его глаза, как злобная ухмылка превращается в оскал. Но гнев в драке — паршивый помощник, это я выучила в очень юном возрасте.

Роман хватается за стол и с грозным рыком его переворачивает — посуда вместе с блюдами валится на пол, по ковру разливается красной лужей вино.