№333, или Притворись, что любишь 2 (СИ) - Рымарь Диана - Страница 22

«Кретин, тормози! — пытаюсь привести себя же в чувства. — Ты всерьез отдал бы всё, что есть за душой, за какую-то девку?! У тебя нехватка женского внимания? Так иди полистай телефонную книжку!»

Ну да, ну да, грудь у моей стервочки — прелесть. Но, например, у Ксюши номер три в моей телефонной книжке она даже лучше. Попа? Элечка! Ноги? Марина! Только даже если сложить их всех вместе, не произведут на меня того же эффекта, как лот под номером триста тридцать три. Мне в ней нравится всё! Даже ногти на мизинцах! Я не помню, какие они, но отчего-то уверен, что они бесподобны.

— Дорогие джентльмены, начинаем аукцион! — вдруг объявляет ведущий. Под потолком взрывается несколько десятков хлопушек одновременно, и на гостей падает конфетти вперемешку с цветной фольгой. Декорации на импровизированной сцене-подиуме резко меняются. Откуда ни возьмись появляется платформа, на которую становится первый лот, а рядом ставится деревянная трибуна с увесистым молотком. Пространство вокруг сцены мгновенно заполняется стульями.

Смотрю на часы — и правда полночь! Время пролетело в один миг…

Усаживаюсь в одном из средних рядов, решаю еще некоторое время понаблюдать за действом и уже поехать наконец домой.

Ведущий становится за трибуну и бьет молотком, объявляя начало торгов:

— Итак, первый лот под номером восемьсот тридцать два! Великолепный образец вкуса и красоты, девушка прекрасная и гибкая, как виноградная лоза… Стартовая цена пятьдесят тысяч евро! Напоминаю, дорогие друзья, что внести плату за лоты необходимо в течение следующих двадцати четырех часов, иначе вы не получите ничего… Кроме разочарования!

В этот момент гибкая и прекрасная лоза делает шпагат стоя, подогревая интерес к собственной персоне. Эта девушка в итоге покоряет сердце нескольких желающих, и они активно начинают бороться друг с другом. Поднимают ставки — впрочем, неохотно. В итоге выигрывает какой-то мужик лет под пятьдесят в черном костюме. Он платит за нее восемьдесят три тысячи.

Вторая девушка уходит за семьдесят пять… А вот за третью один отчаянно лысеющий мужик отдает полмиллиона. У меня аж челюсть на пол падает.

Мой любимый лот идет седьмым по счету. Ажиотаж к тому моменту уже немного стихает, но стоит рыжей милахе улыбнуться толпе седеющих ловеласов, как их глаза загораются интересом. И меня это… бесит! До зубного скрежета, до нервного тика, до покраснения разных кожных поверхностей. Аж дыхание перехватывает, когда очередной придурок таращится на мою прелесть в красном платье. А она стоит с подарком наперевес, улыбается.

К слову, у каждого лота в руках подарок, девчонки вручают его тому, кто выигрывает торги. Коробки с подарками небольшие — чуть больше ладони. Что в них — непонятно, и мне уже не судьба узнать.

Несмотря на то что моя стервочка определенно заинтересовала многих, ставки поначалу поднимаются не слишком активно:

— Пятьдесят пять тысяч! — орет один придурок.

«И что? Этот лысый упырь получит мою мисс Фокси?»

— Шестьдесят тысяч! — орет толстопуз с правого боку.

«Или этот?!»

— Шестьдесят шесть тысяч… — кричит кто-то из противоположного конца зала.

И тут вдруг я слышу громогласное заявление одной гориллы, по-другому этого утырка не назовешь, слишком уж волосат:

— Сто тысяч евро!

«Ах ты мудак паршивый!»

Но и эту ставку перебивают.

Чем выше поднимается цена, тем паршивее себя ощущаю. Будто тону в водовороте, а выбраться нет ни шанса. А девчонка стоит невозмутимая, как скала, будто это не ее продают, а она покупает. Тут замечаю, что она на меня смотрит. Даже не так — смотрит только на меня, и как… В ее взгляде столько всего: и желание, и призыв, и надменность, и даже жалость.

«Вот же сучка! Еще жалеть меня будешь?!»

Есть у меня в рукаве один туз. Жирный такой, козырный до одурения: трехкомнатная сталинка в Москве, доставшаяся мне от бабушки, умершей в прошлом году. Я пока ничего с ней не делал, думал — сдавать или продавать. Навскидку потянет тысяч на триста евро — это если сбывать быстро. А так, может быть, можно выручить и больше. К тому же квартира напичкана антикварной мебелью. Считай, треть наследства за аренду рыжего чуда на год. Так себе вложение, надо признать…

И тут вдруг к аукциону присоединяется какой-то подтянутый мужик слегка за сорок:

— Сто двадцать тысяч!

«Почти половина квартиры…»

Да уж, даже если бы я решил спустить наследство вот таким образом, они ведь требуют плату в течение двадцати четырех часов, а за это время мне ни за что не сбыть квартиру! И кредита такого мне никто не даст… Зато могут дать взаймы, и я даже знаю кто! Трубачёв!

Его жена, крошка Кира, водит машину стоимостью как раз в сто тысяч евро. Кирилл с большим удовольствием сделал ей такой подарок, и это даже не было ему сложно. Он займет, если попрошу, а я продам квартиру и отдам…

«Карц, ты бредишь! Ты просто бредишь! Не смей!» — но рука сама тянется к телефону.

Достаю и вижу входящее сообщение:

«Ты подлец и сволочь! Я ждала тебя несколько часов!».

Это сирена… я про нее забыл!

Тогда же:

Ждана

«Неужели сделала неверную ставку? Неужели перегнула палку?! Ведь я нравлюсь ему…»

Откровенно сжигаю взглядом Натана, верчусь и так и этак, даже нашла на свои вторые девяносто совсем не желанных в данную секунду поклонников. Всё же он сидит спокойно, лишь периодически на меня смотрит, оглядывает зал. Торг в самом разгаре, а он не сделал еще ни одной ставки.

Неужели не понравилась? Не возьмет? Ведь я заметила, как откровенно он повелся на мою провокацию! Как завели и оскорбили его мои слова! Ведь запомнил, как назвала его нищебродом, хотя прошло уже много недель... Значит, задело. Плюс сегодняшняя встряска… Да после такого он должен землю носом рыть, но доказать мне, что я не права, и получить меня за это бонусом. Или я совсем не умею управлять мужчинами? Похоже на то.

В торгах определились два лидера: неимоверный жирдяй с потным лицом и тот самый мужчина, который мне приглянулся с самого начала вечера. Однако после того, как присматриваюсь к нему внимательнее, понимаю — его выбирать стоит в последнюю очередь. Уж слишком садистское у него сейчас выражение лица. Боюсь представить, что он сделает, если вручу ему свой подарок… Он-то особенный, со смыслом!

Снова сверлю взглядом дырку у Натана на лбу, а жирдяй с садистом не на шутку скрестили шпаги:

— Сто пятьдесят тысяч!

— Сто шестьдесят…

О боги! Они уже доходят до двухсот тысяч и идут дальше!

«А я ведь гений провокаций…»

Убираю из взгляда всякую приязнь и окатываю Натана таким презрительным взглядом, что тот аж краснеет… и делает ставку!

— Триста тысяч евро!

Не верю своим ушам, и ведущий тоже не верит, даже переспрашивает.

— Я же сказал, триста тысяч евро! — четко и громко повторяет мой спаситель.

На этой славной ноте садист с жирдяем самоустраняются, и я слышу блаженное:

— Продана джентльмену с седьмого места в третьем ряду!

«Ай да умница я! Ай да молодец!» — хвалю себя на разные лады.

Повелся мой хороший, повелся родимый… Не зря провоцировала, ой, не зря! Джентльмен, с которым приятно спать, — это роскошь. Это, можно сказать, дар свыше.

Тогда же:

Натан

Мне не приходится ждать, пока аукцион закончится. Практически сразу ко мне подходит невысокий мужчина в строгом костюме-тройке, явно один из организаторов. Приглашает пройти за ним.

Очень скоро оказываюсь в его кабинете. Из обстановки там стол, пара кожаных кресел офисного типа, диван. Всё выглядит невероятно обычным, будничным. Даже не верится, что мы всё еще находимся в полуразвалившемся дворце с шикарным бальным залом. Вот уж действительно гнездилище контрастов…