Кровь в круге (СИ) - Марс Остин - Страница 3

— На том и порешим, — с улыбкой кивнул министр, — я вас познакомлю.

— Кто они?

— Братья — первый и второй наследники старшего дома Сун, младший — это тот, о ком я вам рассказывал историю про трудности любви к собственной жене.

Вера стала изучать парня пристальнее, министр усмехнулся:

— Разочарованы?

— Нет, почему?

— Ну, он женат, и влюблен, ваши чары на него не подействуют.

«Дзынь.»

— И что? Вы считаете, что я выбираю мужчин исключительно с целью очаровать?

— Нет?

— Нет. Мне нужен друг и соратник, тот, кто пополнит банду — консультант, силовая поддержка, кто-то адекватный и сообразительный. А женат он или нет — какая разница?

— Вам нет разницы, будет ли женат мой конкурент?

Вера оторвалась от изучения цыньянцев, посмотрела на министра, который всем видом изображал, что шутит, а сам не шутил. Она улыбнулась и качнула головой:

— Мне муж-цыньянец не нужен, мне не нравится цыньянская концепция брака.

— Чем не нравится?

— Договором аренды женщины с целью размножиться и потерять к ней интерес, с большой вероятностью безнаказанно убить или выпнуть на мороз в любой момент, и стопроцентной вероятностью всю жизнь тусить с любовницами без малейших угрызений совести, потому что "там так принято". Если уж деловые отношения, то пусть не маскируются под семью, а будут конкретно деловыми отношениями. Кстати, я поняла, чем еще мне не нравится красавчик — он выглядит несерьезно, как будто с ним не получится деловых отношений, он будет соблюдать условия договора, только пока это ему выгодно, я это страшно не люблю в людях, когда на них смотришь и понимаешь, что для прыжка через пропасть ему руку давать не стоит.

— Почему?

— Потому что, если я буду падать, он меня без колебаний бросит, а если падать будет он, то будет держаться как клещ. В итоге, я в любом случае теряю от этого союза. Он вроде бы сильный, но не умеет работать в команде, и совесть его отвечает только перед собой.

— А тот одиночка в синем, значит, не отпустит?

— Нет, он клевый. С ним бы я пошла в разведку.

— Ему тридцать семь лет.

— Отличный возраст.

Министр фыркнул и с возмущением уставился в бумажки, просто чтобы взять передышку, Вера с удовольствием рассматривала одиночку в синем, он нравился ей все больше. Министр нервно убрал бумаги и спросил с вызовом:

— А лицо?

— Что — лицо?

— Его шрамы?

Вера всмотрелась, но особо шрамов не увидела — там было потемнее, чем в танцевальном зале, и загадочный одиночка все время держался к ним одной стороной. Она махнула рукой:

— Мужчин шрамы украшают.

Министр опять расфыркался, иронично спросил:

— Что еще украшает мужчин?

— Все украшает. Кроме того, что они делают с целью украситься.

— У него нет двух пальцев на руке.

— У него осталось еще целых восемь. Все, недостатки кончились?

Министр тихо рассмеялся, и со смесью досады и облегчения кивнул:

— К сожалению, да.

— Вы о нем настолько высокого мнения?

— Это третий наследник старшего дома Чен, генерал Чен Сун Он, один из военных советников императора-солнца, и лучший стратег из всех, кого я знаю, может быть, даже лучше меня. Мы вместе воевали с дикарями в пустыне после смерти отца, тогда отношения с империей были получше, провинция Чен граничит с Четырьмя Провинциями и землями дикарей, правитель Чен давал военную помощь для подавления беспорядков — ему такой рассадник криминала под боком тоже не нужен был. Сун Он уже тогда был хитрым и отважным человеком, а с возрастом такие только крепчают. Если будет война, мы будем по разные стороны границы, печально это осознавать. Если мы… не найдем способа его перетянуть на свою сторону. Как-нибудь.

Вера медленно повернулась к министру, поднимая брови:

— Я не поняла, вы толкаете меня на завоевание цыньянского генерала? Зная мои методы?

Он невинно улыбнулся:

— Вы же рассматриваете эти отношения как деловые? Только что говорили, что ищете друга и соратника?

Она фыркнула и развела руками:

— Да кто меня знает, что взбредет в мою голову под влиянием ауры красавчика военного?

— А, ну да, военные, — с загадочной улыбочкой протянул министр, — у вас к ним слабость.

— Это у них ко мне слабость, у меня к ним… деловой интерес.

«Дзынь.»

— С эстетическим уклоном. Тактильно-эстетическим. Так мы идем знакомиться? Я готова.

Он посмотрел на часы, обвел взглядом зал, улыбнулся еще невиннее:

— А что вы думаете о женщинах, вам кто-нибудь понравился?

— Да как-то не очень. Вон та красивая, я бы ей стихи почитала бы в интимной обстановке, — она указала на рыжую красотку, министр поморщился и промолчал, Вера продолжила: — Вон та умная, в желтом бархате, я бы с ней затусила, но она не захочет, нафига ей проблемы.

— Серьезно? Вы общались?

— Нет, в том и дело. Она умная, она умудрилась хихикать со всеми — и с матушками с балкона, и с юными в веночках, и с парочками, и даже с той кудрявой богатой вдовой, она им всем нравится. Но когда они приходили поливать меня грязью, она нашла себе другое занятие, и мне лично ни разу дорогу не перешла, даже на глаза вблизи не попалась.

— Это жена министра внутренних дел, — усмехнулся министр, — в спектакле ее муж на шее носит.

— Она же была в синем?

— Переоделась. Многие меняют за бал два-три наряда, в корсете неудобно сидеть, так что в нем только танцуют, а потом переодеваются в более свободное.

— Главное, узнать об этом вовремя, спасибо.

— Я не интересовался такими вещами, мне глубоко наплевать на любые костюмы любых дам этого мира, было, до вашего Призыва. Теперь буду изучать.

Они обменялись искристыми взглядами, отвернулись, еще немного поизучали зал, думая каждый о своем, министр опять пролистал бумаги, спросил:

— А молодые вам как? Не выбрали подруг?

— Не-а. Те, кто спрашивал об аукционе, туповаты, а умные меня не жалуют. С вон той в розовом я, скорее всего, сегодня подерусь. Или завтра. Максимум, в пределах недели. Чем дольше тянем, тем кровавее будет месиво.

Он пораженно рассмеялся и поднял брови:

— Откуда столько кровожадности? Что она вам сделала?

— Пока — ничего. Но скоро сделает.

— Почему вы так решили?

— Чуйка. Все мы ниже шеи звери, а зверям свойственно биться за свое место в иерархии, даже если она негласная. Те глупые милашки, которые меня обсели у бара — омеги, они не ставят под сомнение мой авторитет, потому что видят, что им со мной не тягаться, поэтому сразу пристраиваются снизу, чтобы в случае моего плохого настроения, им не прилетело случайно по шее. Почему, кстати, я их здесь не вижу?

— Здесь играют на деньги, а у юных девушек нет денег.

— Тем более. А та розовая со свитой пришла, хотя они тоже, вроде бы, "юные девушки". Но разница между ними ощутимая, потому что эта компания — вершина пищевой цепочки, и я для них как кость в горле, они меня будут ненавидеть, даже если я буду само совершенство, даже если сделаю вид, что признаю их авторитет и ни на что не претендую, одного моего внешнего вида, громкого смеха и легкости в общении с красавчиками хватит для того, чтобы они хотели моей смерти. А розовая — это альфа-самка, она там самая толстая, самая громкая и самая наглая, на нее все смотрят, она постарается сделать так, чтобы у нас появилась причина для конфликта. И даже если я встречу ее стоя на коленях, она все равно будет меня пинать при любой возможности, так что я встречу ее лобовой атакой, лучше сразу обозначить свою позицию.

Министр изучал Веру с ног до головы в легком шоке, качнул головой, и с долей уважения кивнул:

— Говорите с опытом.

— Это называется "дружный женский коллектив", там это постоянно происходит, и в этом невозможно не участвовать. В любой новой компании все начинается с массовой грызни, и даже если с порога устроить бойню и нагнуть всех, грызня все равно не прекращается никогда, все улыбаются в лицо и моют кости за спиной. Строить женщин — все равно что пасти кошек, женщины не ходят строем, они образуют коалиции, причем, большая часть состоит сразу в нескольких, и меняет озвучиваемую точку зрения в зависимости от атмосферы и от того, кто присутствует в комнате, минуту назад она сочувственно выслушивала подружкины проблемы, а сейчас высмеивает их в компании вражеской группировки. Можно конечно не входить в коалиции, и никому ничего не рассказывать, но одиночек исключают из социума и пинают абсолютно все, а если одиночка показывает характер, то вокруг нее сама собой начинает формироваться группировка, хочет она того или нет, они сами приходят и пристраиваются, их можно игнорировать, можно изредка попинывать, они будут держаться на расстоянии, но все равно смотреть в рот в ожидании повода услужить. Я обычно формирую крепкий костяк из двух-трех надежных, которых защищаю и помогаю, а остальные нарастают сами, на них можно вообще не обращать внимания, они приходят и уходят в зависимости от обстановки. Ни на что не годятся, массовка. Хотя, могут быть источником информации, но надо всегда помнить, что сегодня я слушаю от них о конкурентах, завтра конкуренты слушают от них обо мне и моей банде, так что надо хорошо фильтровать информацию, и все проверять. — Вера неотрывно смотрела на розовую даму, замечая, что она чувствует ее взгляд — вертится, ищет, а найти не может. Усмехнулась и кивнула: — Стопудово подеремся, она уже меня ищет. Ну что, не будем заставлять ее ждать?