По ту сторону снов - Гамильтон Питер Ф. - Страница 125

Отправившись пешком в район Восточного Фолвича, Бетаньева воспользовалась легким текин-панцирем для защиты от дождя. Из-за ненастной погоды публика большей частью убралась с улиц Варлана, что было некстати. Городская суета обеспечивала полезное прикрытие, когда Бетаньева отправлялась куда-нибудь с заданием.

Но этим вечером получилось иначе. И когда девушка встретилась с Куденом, им пришлось зайти в небольшое кафе. Оставаясь на улице под дождем, они служили бы слишком заметной целью для любопытных глаз. Кафе, располагавшееся за пару кварталов от Исследовательского института паданцев, выглядело довольно мило. Чай и пирожные, которые они заказали, были превосходными, хотя цены ясно демонстрировали посетителю, что он находится в Восточном Фолвиче.

Бетаньева пила уже третью чашку чая. Она взглянула на шоколадное пирожное. Ломтики свежей клубники поверх крема сделали его особенно заманчивым.

– Оно на тебя смотрит, – поддразнил ее Кулен.

– Я не стану его есть. Я и так уже растолстела. Все, что я делаю, – это целыми днями сижу. И ем. Кто бы мог подумать: от революции толстеют!

– Чепуха. Ты выглядишь прекрасно. Как тогда, когда мы встретились.

– Мы ратуем за правду, а ты мне врешь?

– Ложь во благо – не ложь.

– Значит, я и правда толстая?

– Ну, хватит. Я знаю, что ты сильна в логических играх. Если не хочешь это пирожное, я сам его съем.

Он протянул руку.

– Руки прочь! – шутливо возмутилась Бетаньева, но ее веселость тотчас исчезла, как только ее мод-птица заметила карету. – Едет, – предупредила она Кулена.

Низкие облака и пятна тумана обеспечили хорошее укрытие мод-птице. Она держалась высоко над Восточным Фолвичем, быстро перемещаясь от одного участка тумана к другому. В промежутках между ними ее зоркие глаза сканировали мокрые улицы и крыши – потому наблюдение было не непрерывным, зато безопасным. Мод-птица принадлежала члену ячейки девятого уровня, и Бетаньева нашла ее неоценимой в любой операции наблюдения. Она не рассказала Слвасте о том, что использует мода. Его одержимость не допустит исключений, даже для нее.

Со стороны могло показаться, будто Бетаньева и Кулен смотрят друг на друга поверх тарелки с последним пирожным; на самом деле они принимали изображение от мод-птицы. Сквозь серый водоворот моросящего дождя они увидели запряженную земной лошадью длинную черную карету, которая приближалась к надежно укрытому за стеной Исследовательскому институту паданцев. Карета остановилась и подождала, пока откроются наружные ворота, а затем въехала в крытый переход, начинавшийся от самых ворот.

«Понятно, они должны быть очень осторожны, чтобы не дать паданцам сбежать, – телепнула Бетаньева Кулену. – И это, в общем, хорошо. Но вход станет проблемой, если мы когда-нибудь захотим попасть внутрь».

«Зависит от момента, когда мы захотим попасть внутрь, – ответил Кулен. – Если прямо сейчас, то да. Но когда начнется революция, не нужно будет прокрадываться потихоньку. Удачно размещенная взрывчатка – и ворота слетят с петель».

«И мы войдем через главный вход. Мне нравится!»

Бетаньева позволила своему восхищению выскользнуть через панцирь. Несмотря на долгое знакомство, Кулен по-прежнему умудрялся удивлять ее.

Рискованно было отправлять мод-птицу кружить прямо над институтом. Его сотрудники отличались чрезвычайной бдительностью. Поэтому Бетаньева отсчитала минуту, чтобы позволить карете проехать через внутренние ворота во двор, и только тогда отправила мод-птицу в стремительный бросок.

Экипаж остановился в центре унылого двора. Двое мужчин помогли еще одному человеку выйти из кареты. У него был капюшон на голове, а руки закованы в наручники. Человек двигался неловко, словно превозмогая боль.

«Ты видел? – спросила она. – Они привезли заключенного».

«Это понятно».

«Но почему? Я не понимаю, зачем они привозят узников сюда».

Это привлекло ее внимание пару месяцев назад, когда Тревин захватил нескольких членов ячеек. Элитная команда Бетаньевы следила за пятьдесят восьмым домом по Гросвнер-плейс, желая выяснить, не повезут ли их товарищей на рудники Падруи. Как только они освободят Бьенвенидо, нужно будет спасти множество людей из этого ужасного места. Но вместо ожидаемых сведений команда сообщила ей: происходит нечто непонятное, – и Бетаньева продолжала вести осторожное наблюдение. Время от времени – может, раз в две или три недели (регулярного расписания не было) – закрытая пологом карета с заключенным (предположительно) отправлялась из пятьдесят восьмого дома по Гросвнер-плейс через половину города в Исследовательский институт паданцев и возвращалась пустой.

«Какая между ними связь? – спросила она. – Что общего у проклятой Уракусом полиции Тревина с самым большим собранием замшелых ученых пней на планете?»

«Понятия не имею. Но теперь я понимаю твою навязчивую идею попасть в институт».

«Это не навязчивая идея. Но согласись, странно…»

Мод-птица пролетела над двором и направилась к ближайшему пятну тумана. Она повернула голову, бросив последний взгляд на институт. Из здания вышел мужчина и направился к заключенному.

Бетаньева окаменела. Затем ее начало трясти.

– Бетаньева? – встревожился Кулен. – Бетаньева, что случилось?

Девушка усилила свой панцирь, как только могла, ненавидя собственную слабость. И знала: хотя мысли ее скрыты, чувства отражаются на ее лице. Слезы навернулись ей на глаза.

– Бетаньева, ради Джу…

– Это он, – прошептала она. – Первый помощник.

Она вцепилась руками в край стола, изо всех сил сжала пальцы.

– В чем дело?

– Ха! Ты же знаешь, что он делает с людьми.

– Знаю. Именно поэтому он стоит в самом верху нашего списка тех, с кем надо разобраться, как только мы свергнем Капитана. Первый помощник, Тревин и все прочие. Он от нас не уйдет.

Бетаньеве не понравился взгляд Кулена. Он явно не понимал, почему она так реагирует. Но увидеть Аотори было настолько неожиданно, что она растерялась.

– Но почему он здесь? Почему первый помощник участвует в этой странной перевозке заключенных?

Ее старания отвлечь Кулена от себя самой были довольно жалкими, однако сработали. По крайней мере, Кулен вроде бы задумался над ее вопросом.

– Аотори наслаждается допросами, – медленно произнес он. – Он довольно часто появляется в пятьдесят восьмом доме на Гросвнер-плейс именно по этой причине. Значит, возможно, допросы продолжаются в институте.

– Зачем? Что они могут сделать такого здесь, чего ублюдки Тревина не способны сделать в своих застенках?

– Не знаю. Вряд ли стоит зацикливаться на этом.

– Уракус!

– Куда отвозят заключенных после института? – спросил Кулен. – На Падруйские рудники?

Бетаньева постаралась сосредоточиться, вернуться в норму.

– Мне неизвестно. Мы не следили за тем, как их увозят.

– Тогда стоит начать. Узнайте, куда они отправляют наших товарищей. Нам надо знать это, чтобы спасти их, как только избавимся от Капитана… – он сделал паузу, – и от первого помощника.

– Да. Да, ты прав. Я организую наблюдение.

– Хорошо. – Кулен подвинул к ней тарелку с шоколадным пирожным. – Ты их лучшая надежда, Бетаньева. Не подведи их.

– Не подведу.

– Тогда ладно. Нам пора возвращаться. Я хочу знать, как прошла последняя поставка.

– Андрисия с ними, – сказала Бетаньева, не пытаясь скрыть свое неодобрение. – Я уверена, она позаботится о том, чтобы все прошло идеально.

Она схватила пирожное и сунула в рот.

Мод-птица Андрисии кружила над дорогой, наблюдая за кэбом, пока Слваста прокладывал запутанный маршрут через Варлан. Он испытывал смешаные чувства к мод-птице, но она принадлежала Андрисии с момента появления на свет. Андрисия согласилась поехать в Варлан только при одном – зато категорическом – условии: ей позволят оставить мод-птицу при себе. Слваста утешал себя тем, что, если события пойдут не по плану, мод-птица и близко не способна причинить такой урон, как мод-обезьяна; так или иначе, взгляд с неба был чертовски полезен. Полиция Капитана еще ни разу не перехватила партию оружия, но революционеры знали: Тревин подозревает повстанческие ячейки в доступе к оружию. Несколько активистов выехали из города на обучение стрельбе из снайперских винтовок; это не те штуки, которые можно просто раздать людям и сказать: «Действуйте». К сожалению, не в природе человека молчать. У кого-то развязался язык под конец вечера в пивнушке, кто-то шепнул по секрету жене… Об оружии поползли слухи. Информаторы Тревина донесли сплетни хозяину.