Снегурочка на заказ (СИ) - Либрем Альма - Страница 49

— Негативные примеры не случайны, — промолвила я наконец-то, с осторожностью подбирая слова. — У каждого человека есть причины вести себя таким образом. Возможно, стоит быть чуть более понятливым, сделать первый шаг, и все пойдет на лад? Ведь вы же не были идеальным, верно? Так почему ждете этого от других?

— Но я переосмыслил свои ошибки, — отметил Василий. — Я понимаю, что нехорошо поступил. Но если мы пытаемся это склеить, возможно… Возможно, не только мне надо стараться?

— Да, — согласилась я, — это так, биться о стену и не слышать ответа всегда трудно. Но иногда ведь надо приложить всего лишь немного больше усилий, чтобы все удалось. Не так ли?

Ответить Василию было не суждено — нас самым грубым образом прервали.

— Ах ты ж! — Дана вылетела на крыльцо, растрепанная и злая, как будто только что увидела что-то жуткое. — Ах ты ж дрянь! Тебе одного мужика мало, ты ещё и на моего мужа глаз положила! Задумала отца из семьи увести! Сволочь!

И она бросилась ко мне с явным намерением если не удушить, то неплохо так вывалять в снегу.

Аня и Яна, до этого крутившиеся возле нас, поспешили спрятаться за отцовскую спину. Вполне логичная реакция со стороны детей, учитывая то, что Дана сейчас больше походила на разъяренную ведьму, но… Если они уже сейчас боятся родную мать, то что же будет дальше?

В любом случае, мне до этого дальше ещё дожить надо!

— Даночка, — попытался заговорить Василий, когда его супруга сбежала вниз по ступенькам и уверенно направилась к нам. — Даночка, мы просто…

— Рот закрой, — прошипела она, — изменник. Детей забери отсюда и в дом!

Василий, судя по всему, никогда не отличался особенной смелостью, потому что сейчас он вздрогнул, втянул голову в плечи и повернулся к дочерям.

— Анечка, Яночка, — он подал девочкам руки, — пойдемте отсюда. Мама и тетя Оля хотят поговорить…

— О чем? — моментально задалась вопросом любопытная Яна, и, судя по тому, как перекосило Василия, правильный ответ на этот вопрос он придумать не мог. Возможно, порывался сказать правду, но понимал, какие будут последствия.

— Пойдемте, — вместо этого настойчиво повторил он. — Пойдемте, скорее.

Больше не слушая возражения девочек, которые пробовали спорить и говорить, что они совсем недавно вышли на улицу, Василий подхватил их на руки и почти бегом бросился в дом. Я проводила его удивленным взглядом, даже толком не понимая, как на такое реагировать.

— Дрянь, — зашипела Богдана, хватая меня за плечо. — Что ты на него пялишься, ты…

Я, кажется, все ещё не могла до конца понять, какова была суть претензий. Она… Ревнует, что ли? Решила, что я соблазняю её мужа? Нет, Богдана, конечно, вполне ясно мне об этом сообщила, просто в лицо, но всё равно как-то не верилось, что взрослая сознательная женщина может предположить такое…

— Да мы просто говорили! — воскликнула я, не в силах сдержать звеневшие в голосе возмущенные нотки. — О детях!

— О детях? Так вот чего ты рядом с моими дочерями крутишься! — обвинительно ткнула в меня пальцем Дана. — Это ты себе запасной аэродром готовишь! Думаешь, что окрутишь моего Василия и, если вдруг понадобится, Даньку бросишь и…

— Хватит! — не выдержала я. — Я не намерена выслушивать новые оскорбления… Тем более, этот бред сумасшедшей! Я даже не смотрела в сторону Василия. Как мужчина он мне совершенно не интересен!

— Что?! — вспыхнула Дана. — Не интересен? Хочешь сказать, что мой муж — полное ничтожество, да?

Я опешила. Поворот в разговоре оказался настолько стремительным, что я даже не знала, как на такое реагировать. Что можно сказать этой сумасшедшей, если она даже не слышит, что говорят другие? Сцена ревности ради сцены ревности?

— Мне не нужен твой муж, — выпалила я. — И меня не интересует, какой он, хороший или плохой. Да я просто разговаривала с ним!

Дана смотрела на меня совершенно обезумевшими глазами. Казалось, если б кто дал сейчас ей нож в руки — пырнула бы меня им без раздумий, просто потому, что вдруг увидела соперницу в лице невесты собственного брата! Я тоже не знала, как реагировать, и так и простояла бы на месте до того момента, пока Богдана не решилась бы на более активные действия, но вновь хлопнула входная дверь, и к нам подбежал Котовский.

— Она моего мужа соблазняла! — обвинительно заявила Богдана. — А теперь ничтожеством его назвала! Она…

— Дана, иди в дом, — велел Котовский. — Потом говорим.

— Она…

— В дом иди! — в его голосе зазвучали железные нотки.

Я думала, на Богдану и это не подействует, но нет. Удивительно, но женщина быстро заморгала, будто пытаясь переварить услышанное, попятилась, а потом, вздрогнув, повернулась к дому и уверенным, быстрым шагом направилась к распахнутой настежь двери. Даниил всё ещё стоял на месте, провожая сестру взглядом, и не проронил ни единого слова, а я подумала — настолько правдоподобно выглядел этот скандал, который устроила Богдана? Ведь если ей поверят, то мне в этом доме точно больше нечего делать. И… И…

— Даня, — ни с того ни с сего позвала мужчину я, — ты ведь не веришь?

— Конечно не верю. Мы из окна вдвоем вас увидели. Это только для Данки повод для ревности — простой разговор. Я ж не совсем придурок, — Даниил повернулся ко мне и улыбнулся. — Иди сюда.

Он потянулся ко мне, и я благодарно шагнула в его горячие объятия, надеясь закрыть глаза и просто забыть обо всем, что только что произошло. Да, неприятно, да, я совершенно ни в чем не виновата, но единственный разумный выход из ситуации — просто переступить через крики Даны, глупую ревность и смешные придирки и идти дальше с гордо поднятой головой. Да что там, у меня практически нет другого бора.

— Спасибо, — прошептала я, ткнувшись носом в воротник пальто Котовского и вдруг спросила: — А ты детей сколько хочешь?

Кажется, это был последний вопрос, который Даниил ожидал от меня услышать. Он ощутимо напрягся, а потом, вспомнив, что причиной таких вопросов, скорее всего, являлось длительное пребывание с детьми, сообщил:

— Ну, двое, наверное.

— А если случайно выйдет больше?

— Если выйдет больше, значит, будет больше, — хмыкнул он. — У меня куча денег, что я, детей не прокормлю, что ли? Но, хм, при высаживании цветов жизни можно соблюдать осторожность. Во избежание внеплановых растений.

Я рассмеялась, в очередной раз поражаясь тому, как Витася умеет красиво приукрасить действительность. И как славно врет же, просто не подкопаешься!

Глава двадцатая

Даниил растянулся на кровати, окруженный разбросанными бумагами, и, кажется, всматривался в текст документов без особенного понимания, что на самом деле там написано. По крайней мере, я уж точно не осознавала, на что смотрю и что это за текст перед моими глазами.

После вчерашней истерики, которую устроила Дана, мы будто ушли в подполье, стараясь не нарушать привычное течение жизни в доме. Работали над проектом, выходили только для того, чтобы взять какую-нибудь еду и вернуться обратно. Не самая хорошая идея, если честно, когда речь идет о новогоднем отпуске, зато продвинулись в написании проекта и наверстали упущенное.

Вот только я начинала ловить себя на мысли, что уже с трудом соображаю и даже начинаю скучать по активным играм с детьми, помогавшим хоть немножечко, но всё-таки прочистить мозги. Сейчас единственной передышкой было открыть окно и выглянуть на улицу, позволяя холодному зимнему воздуху оказать отрезвляющее действие.

Поднявшись со своего места, я подошла к окну и застыла возле него, упершись руками в подоконник. Смотрела прямо, вглядываясь в тонкую полоску леса, прятавшуюся где-то за крышами домов. Местность здесь была пологая, и вдалеке можно было разглядеть белые ряды деревьев, покрытых снегом и терпеливо дожидающихся весны.

— Может быть, хочешь прогуляться? — Даниил как-то неслышно подкрался ко мне и остановился за моей спиной. Действительно, как настоящий кот…

Его руки легли на мои плечи, легонько сжали, будто пытаясь передать тепло в затерпшие мышцы. Я следила за ним краем глаза, напоминая себе о том, что такой тесный контакт — это не особенно прилично, но всё равно не пыталась вывернуться из, чего уж там лгать, приятных, лестных даже для меня объятий. Наслаждалась тем, как он массировал мои плечи, заставляя расслабиться, и даже закрыла глаза, позволяя себе представить, что мы уже не в доме его родителей, а все происходящее — не следствие умелой игры, представления, где мы исполняем роли жениха и невесты.