Эльфийский гамбит. Книга 1 (СИ) - Белецкая Наталья - Страница 10

Мысли унеслись к сегодняшней встрече с невестой. Странная она. Все эти ее предложения: «Сделаем вот так, ты не против?» и смотрит, будто ей действительно интересно мое мнение. Издевается? Не похоже.

За два дня тут я понял, что люди тоже скрывают свои чувства. У нас мужчины чаще всего не показывают эмоции, особенно женщинам, а здесь чувства выставляют напоказ. Только иногда это фальшивые чувства. И мне хотелось понять: у моей невесты настоящие эмоции, или нет? Не может же она так играть. Или может?

Извинилась, потому что расспросы доставляли мне боль. Мрраш! Но ведь, и, правда, доставляли! Не мог же я в этом ей признаться? Все равно, что указать на болевую точку и разрешить ей нажимать на нее. Мне достаточно того, что мать знает и использует это против меня.

Весь день я прокручивал наш разговор с невестой, обдумывал его и пришел к выводу: Ладмила знала о клятве, что я должен принести. Но откуда? Информация о клятвах под запретом.

Клятва на крови позволяла сильным женщинам управлять мужчинами и более слабыми женщинами. Как правило, сначала мать проводила обряд и привязывала к себе детей, а после совершеннолетия дроу клялся в верности жене, командующему или командующей, господину или госпоже. Девушки темных эльфов могли выбрать иной путь и стать жрицами богини Ллос.

На клятвах держится наше общество. Муж не может предать жену, а солдат — командира. Того, кто ослушался, всегда настигала расплата: мучительная смерть от проклятья. Да и без ослушания матери рода часто показывали свою власть. Если мать, привязавшая дитя обрядом, или та, кому дроу поклялся, осталась недовольна выполнением приказа или дерзостью, то она могла наказать болью. От этой боли нельзя скрыться, к ней нельзя привыкнуть. Многие даже не думают о том, чтобы бунтовать против матерей. Это я получился бракованным. Слишком сильно привязался к отцу, слишком сильно …

Для многих дроу нет разницы, кому подчиняться (матери или жене). Как только темные эльфы достигают совершеннолетия, они определяются с выбором: кто-то вступает в брак, кто-то делает карьеру военного или мага, кто-то занимается торговлей или ремеслами. Многие дроу и после совершеннолетия не уходят из родного клана, по-прежнему подчиняясь матери и получая защиту семьи, но я не хотел для себя такой судьбы.

До совершеннолетия меня защищают законы. Во-первых, обряд, который проводят матери, не позволяет им убить сына или дочь; боль хоть и сильная, но не смертельная. Во-вторых, после смерти матери, связанные с ней дети остаются живы. И, в-третьих, по закону передавать несовершеннолетнего в другой клан можно только ради обучения. Когда дроу приносит клятву на крови жене, то никаких ограничений нет. Жена вольна делать со своим мужем все, что хочет. И супруг все равно вынужден ее защищать, потому что если умрет жена, то погибнет и муж тоже.

Неудивительно, что королева и моя мать не хотели, чтобы я приносил человечке эту клятву. Это же такой подарок! Как только мне исполнится пятьдесят, я должен с разрешения матери поклясться королеве. Раньше взять клятву не может никто. Это непреложный закон. Проклятье карает того, кто захочет взять клятву на крови у несовершеннолетнего дроу. Вот они и выжидают. Что меня ждет? Жить с людьми и выполнять приказы королевы. Буду надеяться это лучше, чем быть в подчинении у матери.

Вывел меня из задумчивого состояния Рарок. Телохранитель матери метнул кинжал. Чувство опасности взвыло, и я мгновенно отклонился в сторону. Еще секунда, и я сам атаковал Рарока. Отсутствие наручей не позволяло блокировать ими его меч, но так даже интересней.

Мы обменялись ударами. Рарок не владел магией, зато был более опытным мечником. Я же компенсировал отсутствие опыта магическими штуками. Например, сейчас увеличил скорость реакции и усилил натиск. Не дав телохранителю времени на раздумья, магическим кулаком выбил из него дух. Только Рарок тоже не промах: поставил мне пару кровавых отметин и разрезал мой любимый ремень.

— И как прошла проверка? — осведомился я.

— Неплохо, — выдавил Рарок, держась за грудь.

— Мать послала за мной?

— Не совсем. Я сам пришел. Не хочешь узнать, что она мне поручила? — поднял бровь Рарок.

— Она не запретила тебе распространяться об этом?

— Раз спрашиваю, значит, не запретила.

Я нахмурился, обдумывая. Что могла моя мать поручить доверенному дроу здесь, у людей? Причем, не запретив рассказывать об этом. Выбор тем невелик на самом деле.

— Тебе приказали собрать сведения о моей будущей жене? — предположил я.

— Верно! Я даже могу с тобой поделиться информацией за отдельную плату, — довольно кивнул Рарок и сразу озвучил цену, — твое серебряное защитное кольцо вполне подойдет.

Не такая уж большая плата, особенно учитывая, что все сведения, которые я получал от телохранителя матери, были точны. Он ни разу мне не соврал. Я молча передал кольцо, и Рарок сразу заговорил:

— Ладмила — старая дева. Это значит, что долго не могла выбрать себе мужа. У людей считается, что это не очень хорошо. Кое-что говорит, что она слишком долго перебирала и теперь ее величество заставляет Ладмилу выйти замуж. Одни сочувствуют девушке, другие — злорадствуют. Никаких любовных похождений за ней не было замечено, никаких дурных привычек не имеет. «Странная затворница» — так о ней говорят.

Пока Рарок рассказывал мне про невесту, я оделся, свернул коврик для медитаций, почистил меч и убрал его в ножны. Вдвоем мы направились обратно в замок.

— То есть, даже по меркам людей она странная… — подвел итог я.

— Мы тоже по меркам людей странные, — хохотнул Рарок. — Кстати, если тебе интересно, то могу поделиться своим мнением насчет твоей невесты.

— Мне интересно.

— Тебе, Флайдин До’Уорт, повезло! — с улыбкой сказал телохранитель, — могла ведь в жены достаться леди Дербора…

— Леди Дебра, — поправил я, вспомнив огромную женщину выше меня ростом.

— Да-да! Вот у нее точно в роду были горные тролли. Ты видел ее руки?

— Мне достаточно было лица.

— Вот! А тебе досталась красотка! Какие волосы! Ты когда-нибудь видел такой цвет?

— Что? Цвет волос? Когда это было важным? — я удивленно посмотрел на Рарока.

— Надо учиться видеть хорошее в том, что тебе изменить не дано, — сказал вдруг он совершенно серьезно. — Я заметил, что Ладмила слегка морщится, когда слышит очередную придуманную про нас байку. Значит, она умеет отличать правду от лжи, а еще не любит, когда при ней повторяют глупости. Судя по поведению, она не настроена против нас. Твоя будущая жена красивая девушка, хоть и человечка. Такой необычный цвет волос. Люди называют его рыжий. Даже, если ты принесешь ей клятву, то с ней тебе будет легче договориться, чем с матерью, которую ты ненавидишь.

«Даже если ты принесешь ей клятву…» — похоже, только я один решил, что королева отдаст меня человечке.

— Спасибо, Рарок, ты меня приободрил! — поблагодарил я совершенно искренне.

Комнаты великой матери в замке барона Палосского.

Королева сидела перед зеркалом связи. На самом деле, этот артефакт зеркалом в привычном смысле слова не являлся, но из-за плоской полированной поверхности и внешнего сходства называли этот переговорник именно так. Зеркало потемнело: это означало, что сеанс связи завершился.

— Ну и мраааазь, — с каким-то радостным удивлением протянула Шаинари. — Что ты об этом думаешь?

Она откинулась на спинку кресла и посмотрела на Илдира, который в течение всего разговора стоял за артефактом.

— Халисари захотела получить месторождения за Долиной Слепящего Снега, — уверенно ответил мужчина. — Как только мы вернулись бы домой, нас ждали бы беспорядки среди шахтеров. Скорее всего, ты бы поручила Халисали справиться с этой проблемой…

— Либо она сама предложила бы помощь, — добавила королева.

— Верно. Потом твоя сестра мигом навела бы порядок, — Илдир убрал артефакт связи и уселся напротив супруги прямо на стол. — Таким образом, она доказала бы свою полезность…