Золотое рандеву - Маклин Алистер - Страница 45

— Не понимаю? — я посмотрел на него, затем отвел взгляд в сторону.— Спросите Сьюзен Бересфорд.

— Мистер Картер говорит правду, сэр,— тихо сказал Макдональд, — А мой нож, сэр? Вы принесли его?

Я кивнул головой, утомленно поднялся, хромая подошел к койке Макдональда и вернул ему нож. Помыть его я не успел. Не говоря ни слова, боцман передал нож Буллену, и тот долго молча смотрел на него.

— Извините меня, мой мальчик,— наконец сказал он хриплым голосом.— Чертовски жаль. Просто мы были до смерти напуганы.

Я слабо улыбнулся. Но даже для этого мне потребовалось значительное усилие.

— Я тоже, сэр, и я тоже.

— Но в свое время вы уложились,— ободряюще сказал Буллен.

— Полагаю, мистеру Картеру следует рассказать нам обо всем позднее, сэр,— предложил Макдональд.— Он должен привести себя в порядок, сбросить эту мокрую одежду и лечь в постель. Если кто-нибудь зайдет...

— Верно, боцман, верно,— Было видно, что даже небольшой разговор изнурил его.— Тогда поторопитесь, мой мальчик.

— Да.— Я рассеянно посмотрел на мешок, который принес с собой.

— Я захватил канаты, Арчи.

— Дайте их мне, сэр.— Он взял мешок, вытащил два мотка каната, вытащил нижнюю подушку из наволочки, затолкал в наволочку канаты и положил ее под верхнюю подушку.— Место ничуть не хуже любого другого, сэр. Если они будут обыскивать, то в любом случае их найдут. А сейчас было бы неплохо, если бы вы выбросили подушку и мешок в иллюминатор...

Я проделал это, разделся, умылся, насухо вытерся, забрался в постель и в этот момент вошел Марстон.

— С ней все в порядке, Джон. Простой перелом. Я ее укутал во все эти одеяла, и она сейчас уснет. Снотворное, сам знаешь.

Я кивнул:

— А Вы сегодня славно поработали, доктор. Парень за дверью все еще спит, а я своей ноги так и не почувствовал.— Это была ложь наполовину, но не было смысла травмировать его чувства. Я взглянул на свою ногу.— Шины!

— Сейчас поставлю.

Он закрепил шины, чуть не прикончив меня в ходе процедуры, а пока он это делал, я рассказал всем, что произошло. Точнее, часть того, что произошло. Я сказал им, что схватка с Тони Каррерасом произошла в результате моей попытки вывести из строя орудие на корме: принимая во внимание то, что старина Буллен беспрерывно разговаривал во сне, любое упоминание о «Твистере» было неразумным.

Когда я закончил, наступила тяжелая тишина. Затем Буллен сказал безнадежно:

— Все кончено. Все. Весь труд и все страдания впустую. Все напрасно.

Ничего еще не было кончено и совсем не собиралось закончиться. Во всяком случае до тех пор, пока в живых оставался или Мигель Каррерас или я. И если бы мне предложили заключить пари, я бы все свое состояние, до последнего цента, поставил на Каррераса.

Я не сказал им об этом. Зато представил простенький: план, весьма невероятный план захвата капитанского мостика с помощью пистолета. Но он не был и вполовину таким отчаянным и безнадежным, как тот, который в действительности был у меня на уме. Тот план, о котором я позже расскажу Арчи Макдональду.

Опять я не мог признаваться старику, так как снова все шансы были за то, что он выболтает план в бреду после приема очередной дозы снотворного. Я не хотел даже упоминать Тони Каррераса, но мне пришлось объяснить, почему я был в крови.

Когда я закончил, Буллен хриплым шепотом сказал:

— Я все еще капитан на этом корабле. Я не позволю этого сделать. Боже мой, мистер, посмотрите на погоду, посмотрите, в каком состоянии вы сами находитесь. Я не позволю вам угробить себя, Я не могу этого разрешить.

— Благодарю вас, сэр. Я знаю, что вы имеете в виду. Но вы должны дать разрешение. Потому что, если вы не...

— А что если кто-нибудь зайдет в лазарет, когда вы будете отсутствовать? — беспомощно спросил он, уже примирившись с неизбежным.

— Вот.— Я достал пистолет и бросил его боцману.— Это оружие Тони Каррераса. В обойме все еще семь патронов

— Благодарю вас, сэр,— тихо сказал Макдональд.— Их я буду расходовать очень аккуратно.

— А вы сами? — требовательно спросил Буллен.— Как насчет вас?

— Дай мне свой нож, Арчи,— сказал я.

10. Пятница. 9.00 — Суббота. 1.00

В эту ночь я спал крепко, почти так же крепко, как Тони Каррерас. Мне не нужен был ни укол, ни снотворные пилюли, изнеможение заменило все лекарства.

Утром я просыпался тяжело, как бы выбираясь из глубины бездонного колодца. Я поднимался во мраке, но в страшном сновидении виделось, что мне не дают подняться к свету: какой-то огромный зверь вцепился в меня и пытался вытряхнуть из меня остатки жизни. Тигр, но не обычный тигр. Саблезубый тигр, предки которого исчезли с поверхности земли миллион лет назад. Я продолжал карабкаться в темноте, а саблезубый тигр тряс меня, как терьер трясет пойманную крысу, и я, зная, что моей единственной надеждой было добраться до света наверху, но никакого света я не видел. Вдруг я увидел свет, глаза мои были открыты. Мигель Каррерас склонился надо мной и довольно жестко тряс за плечо. Я бы предпочел, чтобы это был саблезубый тигр.

Марстон стоял по другую сторону кровати и, увидев, что я проснулся, взял меня под руки, нежно приподнял и усадил. Я пытался изо всех сил помочь ему, но не мог сосредоточиться, все свое внимание я уделял тому, как бы убедительнее прикусить губы и полузакрыть глаза, чтобы Каррерас мог видеть, как плохи мои дела. Марстон пытался протестовать:

— Его нельзя двигать, мистер Каррерас, его ни в коем случае нельзя двигать. Его постоянно терзает боль, и повторяю: как можно скорее необходимо хирургическое вмешательство.— Я подумал, что с признанием Марстона как актера я опоздал по меньшей мере на сорок лет. У меня теперь не оставалось сомнений в его истинном предназначении: выгоды как для театрального, так и для медицинского мира были бы неисчислимы.

Я потер рукой глаза и с трудом улыбнулся:

— Почему вы не говорите прямо, доктор? Ведь вы имеете в виду ампутацию?

Он печально посмотрел на меня и отошел, не сказав ничего. Я взглянул на Буллена и Макдональда. Они оба проснулись и оба старались не смотреть в мою сторону. И тогда я посмотрел на Каррераса.

С первого взгляда он выглядел так же, как и пару дней назад. Но только с первого взгляда. Глядя более внимательно, можно было заметить разницу: из-под загара проступала легкая бледность, глаза покраснели, лицо осунулось. Под левой рукой у него была карта, а в пальцах он держал листок бумаги.

— Ну,— насмешливо сказал я, — как поживает отважный пиратский капитан?

— Мой сын мертв,— тупо сказал он.

Я не ожидал, что это произойдет таким образом и так скоро, но сама неожиданность помогла найти мне верную реакцию, ту, на которую он, видимо, и рассчитывал. Я пристально посмотрел на него слегка прищуренными глазами и спросил:

— Ваш сын — что?

— Мертв.— Если ему чего-то и недоставало, то как родитель Мигель Каррерас обладал всеми нормальными инстинктами отца. Уже сама степень его сдержанности показывала, насколько сильно он потрясен. На какое-то мгновение мне стало искренне жаль его. Но на очень короткое мгновение. Затем передо мной встали лица Уилсона, и Джеймисона, и Брауна, и Броунелла, и Декстера, лица всех погибших, и жалость прошла.

— Мертв? — повторил я. Недоумение, но далекое от потрясения, что соответствовало тем чувствам, которые мне полагалось проявить.— Ваш сын? Мертв? Как он мог умереть? Отчего он умер? — Совершенно бессознательно моя рука потянулась к ножу, лежавшему под подушкой. Но даже если бы он и увидел его, это не имело особого значения — после пяти минут в стерилизаторе с него сошли все следы крови.

— Я не знаю. — Он покачал головой и приободрился: на его лице не было и тени подозрения.— Я не знаю.

— Доктор Марстон,— сказал я.— Надеюсь, вы...