Возвращение легенд 3 (СИ) - Ш. Дмитрий - Страница 30

Кровь будто воспламенилась, как и в прошлый раз, выделяя просто чудовищное количество чистой, первозданной энергии жизни. Захлёстывая с головой разбушевавшимся внутри штормом. Чуть ли не перехлёстывая через уши. Чувствительность ко всему возросла в разы, не собираясь на этом останавливаться. Обострилось зрение, обоняние, слух. Меня начало распирать от переизбытка энергии, даря ощущение всемогущества. Это не зверь, а какая-то неуправляемая стихия. Сохранять выдержку, не поддаваясь его эмоциям, становилось всё труднее. Если Хранительница подавляла своим холодным разумом, то Зверь, яркими эмоциями. Две противоположности. Даже привкус их сил значительно отличался друг от друга. Как лёд и пламя.

Потряс головой, пытаясь собраться с мыслями, чтобы не забыть, чего я, собственно, хотел. Покрепче ухватившись за чёрный церемониальный нож. Нужно срочно спешить к зверю. Долго я этот неуправляемый шторм в тисках своей воли не удержу.

Рассекая воздух, молнией устремился в сторону центра иллюзорного измерения. Оставляя за собой дорожку разорванной травы. Ориентируясь на источник второго стража, который уже начал отчётливо ощущаться. На фоне всех остальных, воспринимаясь, куда более ярким, крупным солнышком, отличающимся не только по размеру, но и по цвету.

Зверь, впитав мои мысли и желания, посчитал стража покусившимся на его территорию, пищу и самочек. Разгневавшись, тут же пожелал поставить наглого малолетнего выскочку на место. Ещё лучше, сожрать, так как тот слишком аппетитно пах. Жажда драки вскружила нам обоим голову. Вытесняя все остальные мысли. На лице расплылся безумный оскал. Непонятно, кому из нас принадлежащий. Глаза засияли от предвкушения веселья. Вырвавшись на свободу, хорошо выспавшийся зверь жаждал действий, неважно каких. Ещё лучше, ведущим к доказательствам его превосходства.

Посреди чистого поля возвышалась необычная постройка. Четырёхметровая квадратная рама, сложенная из кирпича, крытая двускатной черепичной крышей. В которую были вставлены деревянные двухстворчатые врата, с набитыми поверх железными полусферами, расположенными ровными рядами. Покрашенные в красный цвет. Две львиные морды держали в зубах толстенные кольца, за которые их следовало открывать. Необычно в этих вратах посреди чистого поля было то, что они ни к чему не пристраивались. Ни к зданиям, ни к стенам, ни к лестницам. Обойти их не составляло труда. Поэтому, на первый взгляд, смысл в их необходимости терялся.

Перед вратами разместилась небольшая, мощённая камнем площадка, на которой спал ленивый страж. Поставленный охранять выход из иллюзорного мира. Мифический небесный зверь, — Лев фу, по преданиям, охраняющий храмы и дворцы правителей. Сочетающий в себе черты льва и собаки. Несмотря на короткую красную шерсть, его роскошная грива отливалась золотом.

Практически всё своё время страж занимался только двумя вещами, ел, да спал. Совершенно не обращая внимание на происходящее в его владениях. Пока не находились глупцы, которые пытались открыть ворота позади него. Тогда он вставал, избавлялся от никчёмного мусора, после чего вновь ложился на прежнее место. Греться на ласковом солнышке. Подставляя ему пузико. Вдыхая ароматы полевых трав. Наблюдая за порханием бабочек. Наслаждаясь трелями птичек, кузнечиков, шорохом травы на ветру. Его жизнь была спокойна и безмятежна, до определённого момента.

Этой ночью, удивлённо приоткрыв один глаз, лев фу шумно втянул в себя воздух, к чему-то принюхиваясь. На его широкой морде появилось выражение искреннего недоумения, быстро сменившись сильным волнением. Вскочив на ноги, окончательно проснувшись, страж пристально всмотрелся во что-то очень далёкое, быстро приближающееся. Испускающее огненные всполохи. Видя, куда больше, чем простые смертные.

Недолго простояв на месте, плавным, текучим движением отпрыгнул в сторону. Там, где только что стоял, в воздух взлетел фонтан земли вперемежку с раздробленным камнем. Осыпавшись вниз, отскакивая от шкуры зверя, его фрагменты спустя пару секунд застучали по брусчатке. Он на это даже ухом не повёл. Крайне удивлённо разглядывая нежданного гостя.

Молодой парень, в неприметной, тёмной одежде, самой распространённой среди простых обывателей, раздражённо встряхивал руку, с которой закапала кровь. Слегка рассадив на пальцах и костяшках кожу. Не понимая, как так получилось. Страж тоже не понимал, поскольку этот камень до этого ещё никому не удавалось разбить. Ни техниками, ни артефактами, ни строительным инструментом. И такие идиоты встречались. Пытаясь под видом мастеров строителей, прибывших отремонтировать врата, проскользнуть внутрь.

— Ну всё, блохастый коврик, вот теперь я действительно разозлился, — заявил парень рычащим, нечеловеческим голосом, сверкая багрово-золотистыми радужками глаз с вертикальным, узким зрачком.

Отражающими рвущуюся наружу древнюю сущность, пробуждённую в его крови. Его аура, от избытка испускаемой во все стороны энергии, также окрасилась под цвет глаз, став видимой невооружённым взглядом. Освещая ночь не хуже гигантского костра. Перебросив чёрный нож из левой руки в правую, восстановившуюся за считаные секунды, оскалился безумной, кровожадной улыбкой. Продемонстрировав удлинившиеся, звериные клыки.

Посмотрев сначала в его глаза, потом на нож, ненадолго на нём задержавшись, потом принюхавшись к пролившейся на землю крови, страж нервно переступил с ноги на ногу. Его небольшие круглые ушки опустились ниже, а хвостик, прижался поближе к заднице. Льва фу окутала величественная небесная аура, превращая в ещё один костёр истинной ци, только небесно-голубого цвета. Показав клыки, как-то неуверенно, глухо зарычал. Красная шёрстка засветилась, как и золотистая грива, придавая ему не только грозный, но и сказочно красивый вид. Достойный мифического зверя.

Парень воспринял это как открыто брошенный вызов, тут же стремительно атаковав льва фу. Которой столь же шустро сорвался с места. Но вместо того, чтобы разразилась эпическая битва, достойная войти легенды мира практиков, произошло нечто неожиданное. Зверь бросился бежать прочь от него. Он хоть и был ленивым, беззаботным стражем, но отнюдь не идиотом.

Оскорбившись до глубины души, парень чуть не взорвался от ярости и разочарования, устремившись в погоню.

— Стой ****! Вернись! Будь мужчиной! *** *** ***!!!

В памяти стража некстати всплыло воспоминание, как за ним гонялся умерший хозяин, когда он, будучи ещё совсем несмышлёным щенком, случайно, от радости, напрудил на его постель. Размахивая бамбуковой палкой, обещая спустить шкуру. На коврик, о который будет вытирать ноги. Сильно обидевшись. Ведь в той постели как раз в тот момент спал хозяин, которому маленький львёнок всего лишь намеревался вылизать лицо. Слегка не сдержав эмоций.

Если бы луна могла видеть землю, наверняка полюбовалась на прекрасное зрелище. Как по тёмному, сплошному, бескрайнему полю метались две шаровые молнии, оставляя за собой изломанный световой след. Гаснущий лишь спустя несколько секунд. Одна багрово-золотистая, другая, светло-голубая. Словно играя в какую-то детскую игру, где одна догоняла, а другая убегала. Изредка сталкиваясь, когда их дорожки пересекались, испуская облака ярких искр. В окружении крохотных разрядов молний двух цветов. Выжигая большие участки травы. Красочное действие продолжалось и продолжалась, озаряя окрестности, никак не утихая, час, два, три, четыре.

Улавливая отголоски этой бушующей на земле грозы, все высокоранговые звери старались как можно глубже закопаться в норы, даже те, кто не умел рыть, прикидываясь мёртвыми. И чем выше было их развитие, тем активнее этим занимались. Лишь всякая мелочь и дальше спокойно спала, не ощущая ничего необычного. Ведь эта гроза выходила далеко за границу их восприятия, как и у большинства практиков.

Те же, кто почувствовал, посчитали местной аномалией, не сумев определить её природу. Не став слишком долго ломать себе голову неразрешимыми загадками. Убедившись, что непосредственно им она не угрожает. За что следовало поблагодарить джина, всю ночь искажающего и перемешивающего течение здешних потоков ци. Недолюбливающего льва фу за его небрежность и ленивость. Считая самым большим позором среди всех остальных стражей. Ну и немножко из ревности, как самого большого любимчика их мастера.