Выбор моей реальности (СИ) - Мануйлов Александр - Страница 17

— Отпускать не надобно, здеся и останусь. Боле мне некамо и незачем идтити. Здеся и помирать буду, но прежде дождусь тех поганых псов, что с моей торговлей в Сувар съехали, и прибью, скольких смогу. Они отрока моего последнего умертвили, все мои монеты и узорочье утащили. Повозку уволокли … и Клюсю, — старик, не выдержав свалившихся на него несчастий, зарыдал в голос.

— Они твою жену с собой забрали? —  проникаясь в местные реалии, сочувственно спросил я.

— Нее, не жену,  — поспешно ответила за него Айка. — Клячу-лошадину.

— Как тебя зовут? — задал я вопрос, когда он немного успокоился и пришёл в себя.

— Гостята я, — сообщил о себе он. — Ростовьский купьчина. Шёл, как водится, в городище Веда Суар к чавашскому князю Элмесу. С Ага-Базара, из Болгара вёз для князя сафьян - булгари, бусины, перстни и цепи из червленого серебра, воскь. Токмо те чужеяды всё у меня поотымали. Дождусь и порешу сучьих вымесков! — Гостята со злостью сплюнул на землю.

«Что-то вовсю разошёлся дедок», — подумал я и продолжил допрос:

— Этот парень — твой сын?

Он кивнул.

— Наследок. Пытали и истязали его, абы выведать, есть ли у нас ещё златице. Откуп искали.

— Ты считать и писать можешь? — перевёл я разговор на другую тему.

— Ато, обучен, я жь купьчина! И на языке идель-булгаринов аки на своём родном глаголю. Всё, что надоть, перетолмачить умею. Тюркский понять могу, но вот глаголю не шибко покамест.

— Ждите пока, позже договорим, — приказал я и зашёл в магазин.

Чтобы найти свиток с заклинанием «Оживление мертвеца».

Глава 36. Новопреставленный

For Hades' bobbin bound in mummy-cloth

May unwind the winding path;

A mouth that has no moisture and no breath

Breathless mouths may summon;

I hail the superhuman;

I call it death-in-life and life-in-death.

“Byzantium”

William Butler Yeats

Системная подсказка выдала информацию о свитке одноразового использования «возврат питомца», он был редким и не требовал энергии. С сохранением всех умений. Стоил он пятьдесят тысяч монет.

Был свиток «возрождение любого существа, убитого или умершего в любой временной интервал». Стоил свиток сто тысяч монет. Мне он не подходил - столько денег я не готов выложить за преданность Гостяты. Тем более, что я его в первый раз видел. Но я прикинул, что знающий и верный слуга дорого стоит, и решил его заинтересовать возрождением сына.

Ещё предлагали свиток «поднятие зомби первого уровня» за двадцать тысяч монет. И для поддержания зомби в псевдо жизни требовалось в него внедрить кристалл энергии.

Зомби вставал со всеми своими воспоминаниями, но при условии, что его поднимают в течение часа. Чем больше времени проходило с момента смерти, тем меньше он помнил и умел.

— Слушай, Гостята, я могу оживить твоего наследка, но за это вы с ним будете работать на меня на протяжении десяти лет.

— Добро, уговорились! — поспешно выкрикнул он.

— Подожди, не всё так просто. Есть кое-что, о чём тебе нужно заранее знать. Твой сын будет уже не совсем живой человек, но будет помнить и знать, кем он был и  осознавать всё, что с ним происходит.

— Да уж разумею, во что отрок мой убиенный опосля оборотится! Чай я не ослоп несведущий! Пущай живёт, каков есть, назло убивцам, язви их вечно нечистый дух! Согласный я. Оживляй.

«Свят!… Свят!… Свят!» — в благоговейном ужасе запричитала Айка, но после того, как Гостята цыкнул на неё: «Помолчи-ка ты, поповна!», сразу же притихла.

Я снова обратился к Гостяте:

— Жить он будет до тех пор, пока жив я, а я уж постараюсь протянуть подольше. И мне нужна твоя полная преданность. Будешь у меня также служить купцом, я тебе и сыну хорошие деньги платить буду за честную работу. Предупреждаю, что за воровство и предательство полагается смертная казнь, — я сделал суровое лицо и постучал рукой по Coonan.357 Magnum, чтобы Гостята на новой должности особо не расслаблялся и не забывался.

Извечный кнут и пряник — отличная мотивация наёмных работников во всех реальных и виртуальных цивилизациях.

— Урядились, — более спокойно согласился он, но выдвинул своё условие,  — перво-наперво дождусь лихоимцев, абы помстить им. Аки предками заведено. Опосля я твой.

— Урядились, — ответил я и купил свиток вместе с кристаллом энергии. Сначала применил свиток, а затем положил кристалл энергии на покрытое ожогами тело убитого юноши.

Под еле слышный шёпот девушки: «Новопреставленному … отпустити грехи …успение … в кромешной тьме», магический кристалл начал медленно растворяться. Затем на месте исчезнувшего кристалла энергии образовался лёгкий прозрачный дымок, который застывшее тело покойника жадно поглотило в себя.

Мертвец дёрнулся, словно от разряда электрического тока, и через пару секунд  открылись пустые белые глаза, в которых полностью отсутствовали радужная оболочка и зрачки.

Парень повернул голову сначала на меня, потом на своего отца - узнал его и произнёс: «Благодарю тя, отче». Кое-как, пошатываясь, при помощи отца поднялся на ноги. Они обнялись, и дедок надрывно зарыдал: «Ох, лишеник…», а зомби прижался к нему, уставившись в одну точку и не говоря ни слова.

— Оденься во что-нибудь, — я показал зомбаку на валявшуюся рядом одежду. Гостята засуетился, отыскал нужные штаны и сапоги, затем помог ожившему наследку надеть их.

От обычного человека парень теперь отличался только глазами. Они стали мутно-белого цвета.

Глава 37. Идель Болгар

— Гостята, как зовут твоего наследка?

— Нарекли его именем Баско, то бишь, лепотный, красавчик.

— Ты мне обещал рассказать, сколько жителей и домов в городах Казан и Болгар.

Гостята шумно выдохнул, и, немного собравшись с мыслями, начал рассказ:

— В Казане всего-то двести дворов, малый посад. Тамошние смерды промышляют ловитвой: тьргуют судаков, стерлядей, белорыбицу. Держат караван-сараи, дают купьчинам ночлег и стол. Людин тамо около тысячи, рабов-невольников не видал.

Идель Болгар стоит на высоком елбане, прям у Волги. Округ городища возвели частоколы деревянные и укрепления каменные, чтоб от супостатов беречься. Рядом озера Юхан-Васан, Шерпет и Аккош кул. Потому-то Идель Булгарию магометане нарекли «стороной трёх озёр». Правит эмир, его беки и муллы.

В Болгаре людин и дворов изрядно. А сколико — не ведаю. Видал тамо магометанские мезгити, караван-сараи, театру, мовьницы. Толстосумных людин тьма. Магометане тамо до единого все. На Ага-Базаре тьргуют сафьян-булгари, кольчуги, пушнину, мёду, узорочье разное, булгарскую филигрань. Ядью всяческой да пирогами. Мезьденицу возвели, как же! Кажный раз им десятину за торговлю да ещё джизью плачу!

— Ты знаешь, чем в основном люди в городе занимаются?

— Да тьма промыслов разных: рыбная ловитва, бортничество, тьргование. Живут тут купьчины из Бухары, Багдада, Хазарии, Киева, Белоозера. Свои слободы они в Болгаре понаставили. Золотари тут знатные — у них узорочием да оберегами разживаюсь.

Каменьщики имеются, кузньики, гончары. Округ городища смерды держат скотину, растят рожь, двузер­нянку, ячмень, овёс, горох и коноплю. Отседова везут снедь на крайний север: в Белоозеро и Новгород Великий.

— Денег много в Болгаре?

— Как же, полно: дирхемы и золотые динары. Да вот купьчины бают, што в Контсантинополусе и Венетции за морем монет и богатств во сто крат больше.

— Баско, а ты что умеешь делать? — поинтересовался я у новоявленного зомби.

— Отцу в торговле подмогаю, в числах изрядно сведущ. У отца ремеслу и наукам  обучился, — тут Баско поклонился в пояс своему родителю. — Ещё епистолию написати могу.