Интервью с ректором (СИ) - Верхова Екатерина Сергеевна - Страница 9

— Это относится к разряду предположений?

— Так точно.

— Идите на пары, — произнес ректор.

Удивительно, что в меня тут же не прилетело исключением. Ну да ладно. Пойду смою с себя всю эту жижу, переоденусь в нормальную одежду и направлюсь на пару по фракскому языку.

— Студентка Браунс, — прилетело в спину, — напоминаю, что наличие формы обязательно в будние дни. А опоздание больше, чем на пятнадцать минут приравнивается к прогулу.

Обязательно? Да пожалуйста.

Прогулу? Как можно, господин ректор.

***

Обжигающе холодная девчонка, так подумал Дарен Неррс, когда за студентами закрылась дверь. Он бы даже за ней приударил, если бы она не являлась его студенткой. Но нет так нет, ковыряться в ее умении держать лицо будет даже интереснее.

А вот с деканом Росс стоило разобраться. Судя по тому, что удалось выяснить ректору за вчерашний вечер, во взрыве и правда была виновата Амелия. Придется писать письмо ее родственнику, объяснять ситуацию… Как же достало. Вместо того, чтобы тратить время на настоящие проблемы академии, приходится тратить все свободное на никому ненужную бюрократию.

Вон, Браунс, с ходу определила ключевые вопросы, которым следовало уделить внимание. Прям гвоздем в самых больных ранах академии поковырялась.

Дерен прошел к своему креслу, сел в него и устало откинулся на спинку. Поспать ночью так и не удалось. Вечерняя аудиенция у короля, важная встреча с кузеном — и вот он, новый день.

Сделав легкий пас рукой, Дерен приманил к себе дело Лины Шварц. Стоило разобраться с тем, что из себя представляет эта студентка и понять, насколько он был несправедлив к Браунс и каким образом после следует просить прощения у внучки графини Роунвесской.

Глава четвертая

— Ты как? — тихо прошептала Нира, когда я вошла в класс и уселась рядом с ней за первой партой. — Почему ты в…

Она взглядом показала, что имеет в виду мой внешний вид. Точнее, полное отсутствие внешнего вида.

Да уж, я произвела фурор. На меня смотрели все. Причем злобы не было, только непомерное удивление. Видимо, студентам искусствоведам моей группы чуждо следить за женскими склоками, и они не в курсе, что произошло.

— Ой, у нас новенькая? — А вот сухонькая старушка преподаватель, казалось, даже и не заметила, что со мной что-то не так. Вот только говорила она на фракском. Давненько я не слышала такого чистого языка, совершенно без акцента, разве что от бабушки. — Постарайтесь, пожалуйста, не опаздывать на мои занятия. Я не люблю отвлекаться. Меня зовут миссис Фаулииз.

Ответила я тоже на фракском. Попросила прощения и пообещала, что приложу все усилия, чтобы такого больше не повторилось, назвала свое имя.

— Ой, какое прекрасное произношение! — Радостно всплеснула руками преподаватель. — Я начисляю вам десять баллов, дорогуша! Где вы учили язык?

Десять баллов за произношение? Внезапно эти баллы меня растрогали. До этого у меня лишь отнимали или ставили в насмешку, — за хорошее знание истории и арифметики, — я даже не успела понять, что значит, когда баллы начисляют. Ощутить их и начать ценить. Да и миссис Фаулииз мне интуитивно нравилась, захотелось сохранить подаренные мне баллы — до меня только сейчас дошло, что ими она, скорее пыталась меня приободрить. Ну не могла же она и правда не заметить, в каком состоянии я пришла!

— Я занималась с бабушкой, — честно ответила я.

— Прекрасно! Прекраснейше! — пропела миссис Фаулииз, а потом вдруг подмигнула мне. — Я так рада. А то эти ребята сейчас ни слова не понимают… В прошлом семестре у них был молодой преподаватель, который сам ничего не знал.

Я украдкой осмотрелась. И правда, все сидели со слишком внимательными и сосредоточенными выражениями лиц для того, чтобы действительно понимать, о чем велась речь.

— Ладно, дорогие мои, — уже на родном языке произнесла преподаватель. — Давайте с вами начнем с самого начала. Нам предстоит за полгода наверстать все, что вы не успели пройти.

По аудитории пролетел облегченный вздох. Одногруппники явно обрадовались, что судьба подкинула им достойного преподавателя.

— Студентка Браунс, я думаю, вам стоит припудрить носик, пока мы разучиваем местоимения с числительными. Если кто-то спросит, ссылайтесь на то, что я вас отпустила, — она вновь подмигнула. — На двадцать минуточек. Но мы вас ждем.

— Спасибо, — тихо пробормотала я, вставая из-за парты.

Внезапно в носу защипало.

И еще вдруг пришло осознание, что мама сегодня так и не позвонила, чтобы разбудить к первому дню занятий и пожелать хорошего дня. Может, в этом дело?

***

— Тупая курица, — сетовала Нира, когда я ей в подробностях рассказала о том, что произошло на улице и в кабинете ректора. — Нотрар ей в глотку!

Уже почти полностью оправившаяся, я захихикала. Перед глазами предстала картина, как Шварц сидит в центре нашей комнаты, вальяжно вытягивает ногу и жует точильный камень для зубов Басика.

— И эти… тоже хороши! Представляешь, там артефакторы целый тотализатор развернули, ставки принимали!

— И что, на кого ставили? — с любопытством поинтересовалась я.

— На Шварц, — выплюнула Нира. — Десять к одному.

— Мне даже интересно, кто этот герой (или герои), который решил поставить на меня, — я совсем развеселилась.

После занятий с миссис Фаулииз ну просто невозможно пребывать в плохом настроении. А как она потешно учила сокурсников тянуть звук “ое” — закачаешься!

— Тебя обидели? — с передней парты развернулся темноволосый щуплый юноша и вперился в меня внимательным взглядом. — Ну, ты пришла в таком виде и вообще...

— Ого, Фирс, ты умеешь разговаривать? — беззлобно усмехнулась Нира.

— Представь себе! — тоже без всякого раздражения ответил парень. — Удивительное открытие для тех, кто полтора года вместе проучился.

— Меня не обидели, — улыбнулась я. Обиженной я себя и правда не чувствовала. Уязвленной, да.  — Все хорошо.

— Ты смотри. — Покачал головой парень. — Ты теперь наша. Если вдруг тебе потребуется помощь или защита, ты всегда можешь к нам обратиться. Мы многое умеем. И наш факультет на хорошем счету у ректора — потому если потребуется замолвить словечко, то замолвим. Он суровый, но во многом старается идти навстречу.

Я огляделась. В аудитории сидело человек пятнадцать, и все смотри на меня. Стоило мне коснуться их взглядом, как они уверенно кивали, поддерживая.

В носу защипало уже второй раз за день. Да я бью все рекорды! И по количество минус-баллов, и по объему сентиментальности.

— Что бы там ни говори, но факультет искусств лучший в ВАКе, — тихо произнесла Нира. — Тут нет мерзких людей.

И до меня уже через секунду дошло, что я даже не представилась, как следует. Просто завалилась на пару вся измазанная в грязи, мрачно оглядела всех и села. Потому поддавшись порыву, я встала и громко с улыбкой произнесла:

— Меня зовут Эрналия Краун Браунс! Можно просто Эрна. Всем привет.

Со всех сторон тут же посыпались имена, которые мгновенно отпечатывались на подкорке. Все мне мило улыбались, и никто и не думал бросать мне претензии по поводу моего отца.

А потом пришел преподаватель по экспертному анализу современного искусства, и началась сложнейшая лекция в моей жизни. Сложнейшая, потому что большинство терминов, которыми оперировала молодая женщина с живой мимикой, были мне незнакомы. Пожалуй, самое время наведаться в библиотеку и хотя бы попробовать заполнить пробел в знаниях.

Когда пара закончилась, мы направились в столовую. Я лелеяла мысль о том, что с завтраком просто не повезло, что обед будет хотя бы вполовину сносный.

Мы с Нирой шли молча, и эта тишина была комфортной. Есть люди, с которыми тепло разговаривать, а есть те, с кем и молчание в радость. Бабушка всегда говорила, что если я встретила такого человека, надо его ценить. И за эти длиннющие сутки я начала ценить Ниру.