Сказ о Степане-Стрелке (СИ) - Эрленеков Сергей Сергеевич - Страница 28

— Чтоб юшкой, значится, зброю не пачкать и ножом не резать, бить надо в ухо или в глаз, — и столько в этом голосе было ледяного спокойствия и равнодушия, что у бывалого бесстрашного воина, потомка многочисленных абреков, от непонятного холода зашевелились волосы на загривке.

Тем временем ползущие позади авангарда диверсанты забрали оружие часовых, а двое убийц поползли дальше. Когда с часовыми было покончено, диверсанты, пригнувшись, кинулись к палаткам. Половина полка легла так и не успев проснуться. Но вечно это длится не могло, кто-то проснулся, кто-то вскрикнул, третий захрипел и шумно засучил ногами, когда ему перерезали горло. Лагерь начал просыпаться, послышались редкие выстрелы, и раздался клич командира:

— В атаку!!! Бей гадов!!!

— Ну, понеслась, — Степан, на глазах изумленного Аслана, поднялся во весь свой гигантский рост, откуда-то притянул к себе второй пулемет. Перекинул ремни на шею, и, удерживая в каждой руке по пулемету, кинулся в гущу схватки.

Басовитый рокот очередей влился в симфонию схватки. Хаос бой, крики раненый и умирающих, хлопки ручных гранат, ржание лошадей длились минут пятнадцать, а потом наступила оглушительная тишина. Раздавались голоса командиров, которые выясняли потери, крики раненых, одиночные хлопки контрольных выстрелов. Солдаты с изумлением смотрели на дело рук своих. Вдвое меньшим количеством, почти без оружия, они уничтожили полнокровный полк со средствами усиления. Еще никогда они добивались таких побед. А потеря тридцати человек убитыми и сотни ранеными, против трех тысяч фашистов была просто неслыханно малым числом. Но, рассиживаться было некогда, подчиняясь приказам командиров, солдаты начали грузить трофейное имущество и вооружение на подводы и грузовики. Степана разочаровали станковые пулеметы. Это были обычные пулеметы Гочкиса под патроны 11 мм Gras, немного, всего десяток, а остальные под 8-мм Lebel******. Ах да, было еще три ручных пулемета Шоша, то еще унылое гомно, признанный худшим пулеметом 20 века. Но немцы вообще ничего не выбрасывали из своих трофеев в разных странах. Какой только экзотики не попадалось в их хозяйстве.

Колонна растянулась протяжение километра. Под мелким, постоянно усиливающимся дождем машины и повозки упорно двигались к своей цели. То, что по следам их вычислят ни Орлов, ни Степан не волновались. Дороги и обочины были так раздолбаны, что вычислить отдельные следы не представлялось возможными, а дожди и первый снег надежно скроют следы колонны. Да и не волновался полковник. С такой огневой мощью партизан, надо было волноваться противнику. Особенно же волновал Орлова его прикомандированный проводник. Воспоминания о том, как этот гигант в отсветах пламени пожаров из двух пулеметов расстреливал фрицев, до сих пор стояло перед его глазами. Он казался богом войны. Ничего не боясь в полный рост, как непобедимая боевая машина. От него и ощущения били как от промчавшейся мимо тридцатьчетверки. Восторг, и в тоже время страх, а вдруг вильнет на сантиметр в сторону и переедет в кровавую кашу. Вобщем, очень сильные эмоции. А уж ребята, какими глазами смотрят на этого махновца. Как на героев из фильма про Чапаева с шашкой на лихом коне. Только этого ему не хватало. Именно примеров бесшабашной лихости и глупого геройства.

Но все когда-нибудь заканчивается, закончился и их путь, грузовики выехали к большому полю, покрытому воронками и поломанными обуглившимися деревьями, на краю которого белели, густо расположенные свежие кресты. Когда поинтересовались, у сопровождавших их бойцов, что здесь произошло, то получили рассказ о том, как чудо-богатырь Степан свет Петрович стравил между собой две немецкие дивизии, и они, сперва, стали месить друг друга из пушек, а потом и из пулеметов. И под прикрытие этого безобразия отряд спокойно утек в болото. Когда парни уже разгрузили подводы и грузовики, и хотели отогнать их подальше в лес, чтобы уничтожить, а лошадей отпустить, полковник воспротивился. После переноски грузов к плотам, он заставил усталых солдат строить навесы для грузовиков и крытые стойла для лошадей. На первое время фураж был, а остальным придется сходить в рейд. Выяснилось, что в планах Орлова не было отсидки на болотах. Он планировал сохранить плацдарм на подступах, с которого партизаны будут совершать постоянные рейды на противника. Как он сказал, партизаны должны не выживать, а воевать. И Степан был с ним согласен, ему тоже фраги набивать надо было.

Все только поразились, с какой грамотностью их новый командир распределил лошадей и грузовики по всему лесу. А после всего оставил несколько групп бойцов на заготовку леса для укреплений. План укреплений обещал прислать позже, после ознакомления с обстановкой. Также на берегу остались все пушки и минометы, становые пулеметы, боеприпасы к ним, фураж для лошадей, и топливо для машин и мотоциклов. Глядя на такую активность, Степан только поражался, какой оказываете они серой и скучной жизнью жили. Сам он не стал вникать в эту суету и отправился на остров, чтобы в комфорте помыться, поесть нормальной еды и выспаться. Степан, как раз, заканчивал париться, в натопленной до красна сауне, когда на базу прибыл полковник Орлов. И если он был в полном ауте от нашего героя, то от вида подземного партизанского города просто выпал в осадок. А уж когда ему показали тактический зал, набитый трофейными картами и полностью оборудованный под создание полноценного штаба, да еще и с несколькими телефонными аппаратами, пускай и не подключенными, то признал, что подобного не видел даже в повалах на Лубянке. Он не знал, в подземном городе, согласно магической схеме была образована, крове вспомогательных помещений еще и подземная мэрия, или ратуша, или управа, можно называть, как хотите, она-то и была переоборудована под современный штаб партизанского отряда.

Когда попаданец проснулся, то город было не узнать. Было понятно, что власть переменилась. Хоть Степан и крут, так что самому на себя в зеркало глядеть страшно, но он не военный, в армии до этого не служил, а набивал фраги на мониторе компа. Став крутым перцем, он продолжал заниматься тем же. Не командир он был, так, типа диванный теоретик. Только когда он познакомился, с капитаном Новиковым, он понял, что значит подготовленный офицер. Порядка стала больше, а расходов ресурсов меньше. Стало намного проще управлять большой группой людей. Но вот знакомство с Орловым дало понятие, что Дмитрий Палыч всего лишь тактик, причем не самый умелый. Середнячок, не больше. Полковник Орлов был настоящим стратегом. Подготовленным для того, чтобы управлять не только небольшим полком партизан, но и целым регионом, подчиненным одной цели. Он был именно тем, в чью обязанность входила организация партизанских движений в целых регионах. Кадровый офицер, с многолетней подготовкой и огромной практикой в нескольких войнах. Рядом с ним Степан представал тем, кем он был на самом деле. Всего лишь большим качком с пулеметом. В голове которого, несмотря на высшее образование, и прокачанный Системой интеллект и мудрость, была лишь информационная каша от просмотров фильмов, телепередач и статей в Википедии.

Степану не хватало именно систематического военного образования. Ведь, почему-то, несмотря на кажущуюся тупость кадровых военных, к различного рода кризисным ситуациям, они оказываются всегда готовы лучше всех. А все потому, что им в голову накрепко вбиты и отрепетированы на учениях и практике готовые шаблоны поведения, психологические установки, разработанные алгоритмы развития различных ситуаций. Ни один, даже самый грамотный и эрудированный диванный стратег, никогда в опасной ситуации не сравниться даже с обычным прапорщиком. Так и сейчас, полковник моментально организовал из имеющихся специалистов самый настоящий штаб, и, самое главное, заставил его работать как часы. Были организованы несколько укрепленных пунктов в виде дотов и дзотов, секретов, патрулей и прочего. Был охвачен район радиусом в несколько десятков километров, в котором СИСТЕМАТИЧЕСКИ поводились рейды, разведка и патрулирование. Что позволило сделать так, что любые подразделения Вермахта и предателей из местных уничтожались еще на походах, не успевая дойти до районов сосредоточения. А организация подразделений была такой, что белорусские леса стали превращаться в тот самый партизанский край из советских фильмов, в который враг боялся даже нос сунуть, потому, что каждый куст стрелял, а каждая кочка имела глаза.