Неудачница (СИ) - Медведева Анастасия "Стейша" - Страница 10

— Ты пришёл.

— Таня, веди себя прилично, — тихим, вибрирующим голосом приказал Глеб.

Не попросил, не сказал, а именно приказал. А от этих вибраций в его голосе даже в моём теле начались странные процессы: оно (моё тело) почему-то решило, что мой начальник достоин нашего с ним особого внимания…

— Я рада, что ты пришёл, — сказала Татьяна, подавила на него своим напряжённым взглядом и перевела его на меня, — А ты — Мила?

— Да, мы с вами разговаривали днём, — негромко ответила я.

Бровь Татьяны самопроизвольно взлетела вверх.

— И впрямь… странный голос. Я думала, он такой только по телефону, — без особого восторга сухо заметила она.

— Он такой всегда, — поспешила заверить я, чувствуя, как расслабляется плечо Глеба.

Он был явно доволен, что внимание с него плавно перешло на меня.

— Привет, Глеб, — кучерявая блондинка, появившаяся позади Татьяны, растянула губы в обаятельной улыбке, — Это твоя новая девушка?

Блонди кивнула на меня. Не знаю, что собирался ответить Глеб, но Таня его опередила:

— Это его личная помощница, — не поворачиваясь к своей подруге (сестре? Знакомой?), коротко сказала она, затем вновь устремила свои голубые очи на Глеба, — Не уходи рано. Я хочу поговорить.

— Мы всё обсудили, Таня, — и вновь эта волнующая вибрация в голосе.

Мой шеф умеет чувствовать?.. Или нет, он умеет проявлять не только презрение и самодовольство, он способен и на чувство такта по отношению к женщине?..

Правда, назвать Татьяну женщиной — язык не поворачивался, и тем не менее, было очевидно, что между ними было что-то, о чём брюнет вспоминать не хотел. Абсолютно.

— Урны для пожертвований вынесут только через час, — пропуская его слова мимо ушей, сказала Татьяна, — Ты всё равно не сможешь уйти раньше.

Я услышала скрип зубов. Реально. Не думала, что этот звук действительно существует в природе — всегда воспринимала его описание на страницах романов, как большое преувеличение с целью четче передать внутреннее состояние героя.

Была не права.

— Тебя ждут гости, — глядя девушке прямо в глаза, сказал Глеб.

Таня тут же развернулась на каблучках и направилась ко всем тем, кого она так явно проигнорировала в начале. Официант, проносивший в этот момент поднос с бокалами мимо нас, был остановлен взмахом мужской руки. Чёрт. Меня начинает мелко трясти: наставления феи я помнила очень чётко, потому сейчас обоснованно опасалась за своё здоровье, но — будь, что будет! И как только бокал с игристым оказывается зажатым между пальцами Глеба, я молниеносно перехватываю его своей рукой и опрокидываю в себя. Так справиться с собственным страхом будет легче.

— Ты что творишь? — одними губами спрашивает шеф, и в его голосе я слышу предвестие своей скорой казни.

— Не даю вам пить, — как удивительно высоко может звучать мой голос в моменты отчаяния!

Даже Глеба проняло. Он настолько привык к моим «глубоким низам», что сейчас приподнял брови в молчаливом изумлении.

Разворачиваюсь к нему всем телом, вбираю воздух в лёгкие и выдаю на чистом глазу:

— Я не позволю вам пить алкоголь, Глеб Самойлович.

— Ты что, страх потеряла? — совершенно искренне удивляется шеф.

В сочетании красивых зелёных глаз, чуть приподнятых бровей и приоткрытых в вопросе губ, его слова звучат даже обаятельно.

— Нет. Я очень боюсь, — решила быть честной до конца, — Но у меня есть чёткое указание вашей бывшей помощницы.

— Лина вылетит из компании быстрее, чем ты до дома доберёшься, — очень спокойно сказал Глеб, отчего вся фраза прозвучала так угрожающе — что меня проняло.

— Я обучалась у вашей помощницы целый месяц. По вашему приказу, — собрав всю волю в кулак, сказала я, — А это значит, что ей вы доверяете.

— К чему эти очевидные факты? — холодно поинтересовался зеленоглазый брюнет.

— Если Лина сказала, что вам нельзя пить, значит, вам нельзя! — проговорила я, справляясь с дрожью в голосе, — И это значит, что я вам пить не дам.

— Очень спорное высказывание, — невзначай заметил Глеб, в руке которого каким-то волшебным образом вновь появился полный бокал.

Как я не заметила того официанта?!

В этот раз выхватываю алкоголь резче и ещё быстрее опрокидываю его в себя.

На виске Глеба дернулась вена. Зелёные глаза сузились, и, казалось, готовы были прожечь во мне дыру.

— Ты уволена, — прошипел брюнет, наклоняясь к самому моему лицу.

А мне что? У меня в крови буянят два бокала дорогого вина — мне теперь ничего не страшно.

— С большим удовольствием покину вашу компанию, — честно призналась, глядя ему в глаза.

То, что расстояние между нашими лицами было минимальным, мой внезапно охмелевший мозг проигнорировал. Странно, а с чего бы это мне так быстро напиваться?.. А! Месяц прессинга без выходных ускоренного курса «Личной помощницы» с финальным экзаменом сегодня днём. Точно. Я ж вообще сегодня держалась на голом энтузиазме. А тут такое дело — в ослабший организм, забывший о нормальной еде, влито целых два бокала дорогого игристого вина! Как тут крышу не сорвёт?

— И подругу свою с собой прихватить не забудь.

Урод.

— Она может идти на все четыре стороны, — скалю зубы в улыбке.

Брюнет давит на меня холодным пристальным взглядом.

К следующему бокалу мы тянем руки одновременно. Так выходит, что каждый получает по желаемому, потому я быстро осушаю свой и отрываю следующий уже от самых губ босса. Секунда — и содержимое уже внутри меня, а в глазах слегка мутнеет.

— У тебя же нет непереносимости, — хмурится Глеб, замечая неладное.

— С моей медицинской книжкой ознакомились? — хмыкаю я, отставляя пустые бокалы на свободный поднос, — Неважно, — отмахиваюсь от него, как от мухи.

Начинаю оглядывать зал в поиске партнёра по танцу, не собираясь объяснять ему очевидное — мой организм просто устал от стресса. Это нормально.

Загонять человека ускоренными курсами по профессии от него далёкой — вот это ненормально. Угрожать увольнением подруги (пусть и бывшей, судя по всему) — это ненормально. Желать быть повелителем всего города — это тоже ненормально.

Но что я буду объяснять этому самовлюблённому ослу с монстрячими повадками? Раз уж я уволена, то смысла разговаривать больше не было.

Собираюсь идти на поиски своего принца и даже делаю первый шаг в сторону уже во всю танцующих гостей губернатора (кстати, он-то появился или нет? Кто скажет?), как чувствую жесткий хват на своей руке. Оборачиваюсь, смотрю на бывшего босса.

— То, что я должна вашей помощнице целое состояние, не делает меня вашей рабыней! — выдаю с гордостью в слегка ошалевшее от моего высказывания лицо.

Делаю второй шаг и почему-то возвращаюсь обратно. Не порядок. Так меня принц не заметит. Смотрю по сторонам, размышляю, как избавиться от чужой культяпки на руке. Может, вырубить его по-тихому? Нет, все смотрят. А что смотрят-то? Красивых исхудавших личных помощниц не видели, что ли?

Бывших личных помощниц. Кошусь на ноги. Если руку не пускают, надо отправлять туфлю в пляс! Пусть принц ищет меня по моей новенькой Manolo Blahnik, пока я стою здесь, обездвиженная монстром!

Нога уже согнулась в колене, готовая отшвырнуть туфлю (пусть в этот раз и не хрустальную) как была перехвачена и поставлена на место. Удивленно кошусь вниз. Опять. На этот раз вместо своей торчащей из-под платья туфельки вижу своего бывшего шефа, делающего вид, что он завязывает шнурок, а на самом деле одной рукой держащего меня за голень под платьем. Горячая рука… На моей ноге. Под платьем.

Замираю, не зная, как на это реагировать. Почему-то это его прикосновение ощущается ужасно интимно.

— Эй, чудовище, ты чего делаешь? — полупьяным шепотом вопрошаю у брюнета.

Взгляд, который был направлен на меня снизу, слегка отрезвил.

— Кто я? — очень тихо, но так, что я почему-то слышала его через громко играющую музыку, спросил Глеб.

— Чудовище, — медленно повторила я, ощущая, что загоняю себя в какую-то странную ловушку.