Неудачница (СИ) - Медведева Анастасия "Стейша" - Страница 35

— Всем. Так что закроем тему, Глеб Самойлович.

Громкий удар по барной стойке заставляет меня испуганно сжаться.

Осторожно поворачиваюсь к шефу, надеясь, что мне сейчас послышалось…

Тот стоит, тяжело дыша, смотрит вперёд и пытается успокоиться.

Затем переводит взгляд на меня…

Уж не знаю, что было в тот момент на моём лице, но шеф как-то резко и злобно выдыхает, а затем идёт к бутылке вина и начинает пить прямо из горла.

Вот. Чёрт.

— Глеб Са… — мягко начинаю я, но меня резко перебивают:

— Что с тобой не так? — оторвавшись от бутылки и выдохнув, разъяренно спрашивает шеф, — Я дал тебе такой шанс, который выпадает один раз в жизни. Я позволил тебе обучиться профессии у лучшего специалиста совершенно бесплатно и за один месяц. Я выплатил тебе зарплату за этот месяц. Я не стал наказывать тебя за то, что ты провалила первый свой приём у главы нашего города. Я предложил тебе жить у себя, когда ты осталась без дома. Я позволил тебе жить бесплатно, заменив плату на твои услуги по уборке дома. Я купил тебе новый гардероб, зная, что у тебя нет на него денег. Ты ешь мою еду, на которую я даю тебе деньги. Ты пользуешься всем этим, даже не задумываясь над тем, что это достаётся тебе абсолютно бесплатно. Ты позволяешь себе перечить мне и ходить по моей квартире с таким видом, будто я — последнее дерьмо, насильно заставившее тебя подписать рабский контракт. Ты кидаешь мне слова о своём «рабстве» прямо в лицо. И продолжаешь подчиняться моим правилам с таким видом, будто ты здесь униженное и оскорбленное моими гнусными предложениями Достоинство. Почему же ты до сих пор не ушла?!

— Потому что в случае нарушений условий контракта и моего одностороннего решения его разорвать, на меня будет наложен штраф с пятью нолями, который я не потяну, и ВЫ ЭТО ЗНАЕТЕ! — повысила голос я, глядя на него с такой же яростью, как и он на меня.

Деньги, деньги, деньги-деньги-деньги!!! На его уме одни лишь деньги! Он вообще не думает ни о чувствах, ни о желаниях, ни О ЧЁМ, кроме этих чёртовых денег!!!

Бондарёв допивает остатки вина, с громким стуком ставит бутылку на стол и резко уходит с кухни. Идёт в прихожую, одевается и выходит из квартиры.

Я стою, тяжело дышу. До сих пор не могу поверить, что всё это произошло. Что я сказала ему. Что он сказал мне.

Иду и начинаю мыть посуду. Надо успокоиться. Да. Ни к чему хорошему вся эта ссора не приведёт. Тут уж к гадалке не ходи…

Когда заканчиваю с уборкой, разворачиваюсь, подхожу к дивану и буквально падаю на него.

Нет, Бондарёва можно понять… наверное… Всё, что он говорил… в этом была доля правды. Я действительно пользуюсь всем тем, что он мне предоставил. И да, я живу у него бесплатно, но я и батрачу по восемнадцать часов в сутки! На него же! И да, я сама виновата, что поставила подпись, но он прекрасно понимал, какие условия мне подсовывает! И он воспользовался тем, что я, от наивности своей, расписалась не глядя! И, чего уж там скрывать, он увеличил контракт в несколько страниц, когда я уже не могла ничего с этим поделать! Почему ОБ ЭТОМ он ничего не сказал в своей пламенной речи?!

В двери поворачивается ключ, и внутрь квартиры заходит Бондарёв. В его руках пакет из ближайшего супермаркета.

Чччёрт!

Расслышать звон стекла в нём не составляет труда.

Да он издевается надо мной!

Хочу сказать что-нибудь по этому поводу, а потом вдруг успокаиваюсь.

А, чёрт с ним! Пусть делает, что хочет! Он уже взрослый мальчик.

Встаю с дивана, чтобы уйти в свою комнату, как останавливаюсь, понимая, что я не учла размер катастрофы. В руках у шефа открытая бутылка чего-то очень крепкого… этикетка незнакомая, как и форма бутылки, так что я понятия не имею, чем закидывается Бондарёв: вином или крепким импортным бренди.

— Я не думаю, что вам стоит… — начинаю аккуратно.

— Придержи своё мнение при себе, — резко обрывает меня шеф, ставя бутылки на стол, — оно здесь никого не интересует, кроме тебя самой.

— Да что вы? Правда? А то, я засомневалась! — вырывается из меня раньше, чем я успеваю это остановить.

ЧЁРТ!

— Уйди… отсюда… — на красивом лице брюнета появляется какое-то очень опасное выражение, а его голос и вовсе пугает своими интонациями.

— Спокойной ночи, — желаю безрадостно и, собрав все свои пакеты, собираюсь убраться в свою комнату — подальше от этого чудовища.

— Оставь пакеты на месте, — приказывает Бондарёв.

Это было… неожиданно.

Разворачиваюсь к нему и смотрю изумленно-недоверчиво.

— Серьёзно? Заберёте себе? — спрашиваю не без ехидства, — Или вернёте в магазин по чекам?

— Рот… — процеживает Бондарёв, и я уже знаю, как закончится его предложение.

— Простите, Бога ради, это ж куплено на ваши деньги! — знаю, меня несёт, опять, но я ничего не могу с собой поделать! Этот его поступок настолько… настолько…!!!

Ставлю пакеты на пол.

Прекрасно осознаю, что он прав, и пакеты с одеждой принадлежат ему. Я в общем-то на них не претендую. Просто всё это так некрасиво, что я не удержалась. Надо извиниться.

— Простите, — говорю уже искренне, — это действительно куплено на ваши деньги…

— Да ты что? — Бондарёв усмехается нетрезво, — Признала?.. А то я думал, что ты реально решила, что на твои. А ещё решил, что ты держишь меня за какого-то миллиардера с документами на пару швейцарских банков в кармане.

— Я не хотела вас оскорбить, — проглатывая эти его слова, постаралась спокойно объяснить я, — Просто вы достаточно богаты, чтобы не мелочиться и не унижать себя подобным поведением.

— Я достаточно богат, потому что я пашу, как проклятый! — сорвался Бондарёв, — А не потому что деньги падают на меня с небес. И тебе я предложил попытаться заработать на начальный капитал. Но ты же выше всего материального! Ты же у нас гуманитарий!

Ох, зря он это сказал!

— А как вы предложили их заработать? — шиплю в ответ, — Шантажом? Угрозами уволить мою на-тот-момент-подругу?! А потом — заставили подписать документ, не давая ознакомиться с условиями, и вынудили батрачить на себя против моей воли! Стала бы я подписывать те бумаги, зная о их содержимом? ДА НИКОГДА В ЖИЗНИ!

— Ты обвиняешь меня в том, что поставила подпись, не глядя?! — ярость в его глазах сменяется искренним недоумением и злым сарказмом.

Знаю, сама в шоке.

— Ещё обвини меня в том, что я вынуждаю тебя воздухом дышать! — его злость уже стала чем-то осязаемым, — Ты готова обвинить кого угодно, кроме себя! Да весь мир виноват, только не Мила! Нет! Мила — идеальная! Она — несчастное существо, попавшее в лапы к чудовищу!

— Вы сами это сказали, — злорадно объявила я и развернулась, чтобы уйти.

И, да! Мне было стыдно за эти слова. Но он меня довёл! Видит Бог, он меня довёл!!!

— Ах, да! — разворачиваюсь к нему вновь, — Это же тоже ваше, — и я резко снимаю с себя свитер, а затем расстёгиваю пуговицу и стягиваю джинсы.

Всю одежду оставляю на полу и с гордым видом покидаю шефа в одном нижнем белье.

Звук разбитой бутылки заставляет меня вздрогнуть. Не оборачиваться… не оборачиваться, идти дальше!

Я прикусываю губу и осторожно поворачиваю голову. А затем испуганно замираю…

Бондарёв стоит, опустив голову, упираясь одной рукой о барную стойку. Его плечи начинают тихонько подрагивать, а затем и весь он… не проходит и пары секунд, как, задрав голову, брюнет смеется в голос. Затем опускает голову и смотрит прямо на меня. Странно так смотрит. Опасно… Потому что совсем без злости…

— Глеб Самойлович… — вновь осторожно зову его, надеясь воззвать к его рассудку — всё же зря я одежду с себя сняла. Гордость, конечно, потешила, но как теперь дальше быть?..

Что-то в шефе явно переклинило, и это "что-то" реально пострашнее его чудовищной трезвости.

Какой монстр вылезет из него… сейчас?

— Лина тебя предупреждала, — протянул Бондарев каким-то незнакомым мне, тягучим и вибрирующим голосом, — верно?.. — он склонил голову набок, разглядывая меня и моё тело… и снова тело… и снова… — Она говорила, что пить мне нельзя?