Неудачница: перезагрузка (СИ) - Медведева Анастасия "Стейша" - Страница 44

А в том, что Макс был добрым, — действительно был, а не притворялся, — я не сомневалась.

— Я не хороший, Мила, — неожиданно мягко произнёс Макс, глядя вперёд, — я — просто человек. С кучей своих недостатков.

— Назови хотя бы один, потому что меня действительно не покидает ощущение, что рядом со мной сидит небожитель, — попыталась пошутить я, развернувшись к нему всем телом и прислонив голову к спинке своего сидения.

— Если бы я был хорошим человеком, я бы не привёз тебя к себе в квартиру, — спокойно произнёс Макс, а я решила промолчать по поводу того, что мы все ещё не в квартире — мы в машине на улице.

— И каким образом то, что ты меня сюда привёз, делает тебя нехорошим человеком? — с лёгкой улыбкой спрашиваю у него.

А мне всегда казалось, что это я всё усложняю. Оказывается, в головах мужчин — не меньше мусора.

— Самым прямым: я пригласил в гости девушку, которая нравится моему лучшему другу… и которая нравится мне самому.

Хлопаю ресницами, продолжая смотреть на него с лёгкой улыбкой.

Почему-то ощущаю, что если сейчас что-то скажу, то всё уже не будет так, как прежде. Словно эта пауза, что повисла в воздухе, всё ещё может помочь вернуться в точку отсчёта. В точку ДО. Но сердце начинает биться так, что я уже сомневаюсь, что хочу в неё возвращаться… Это то, что я хотела услышать?.. Или это то, что я боялась услышать?..

— Скажи что-нибудь, — негромко просит Макс, глядя на меня спокойным, даже немного отстранённым взглядом.

— Я тебе нравлюсь? — тупо повторяю за ним, но голос почему-то звучит мягко, обволакивающе… словно вибрирует от эмоций, которые переполняют меня изнутри.

— Нравишься, — произносит Макс, не моргая.

— И когда я начала тебе… нравиться, — спрашиваю без каких-либо вопросительных интонаций в конце предложения.

Внутри всё слишком напряжено. Говорить тяжело. Словно в горле что-то мешает. И в ушах звенит. Это что со мной?..

— С самого начала. С тех пор, как ты появилась в компании, — ровно отвечает Макс, а моё сердце начинает стучать так громко, что мне становится неловко: я почти уверена, что мужчина слышит его стук.

— Почему ты никогда не говорил об этом? — спрашиваю почти шёпотом.

— Мы будем продолжать говорить об этом в машине? — почему-то слышу напряжение в его голосе.

Перевожу взгляд на новенькую многоэтажку, архитектурный стиль которой напоминал сталинский ампир, и уже сомневаюсь, что идти к нему — хорошая затея. Может, мне стоит поехать домой?

— Мила, я тебя не съем. Я вообще к тебе не прикоснусь. Пожалуйста, не надумывай лишнего, — произносит Макс, и теперь я отчетливо слышу — он действительно напряжен. Мучаюсь сомнениями, сижу и кусаю губу, — Ты хотела посмотреть на Криса. Можешь зайти, посмотреть, и ехать домой, если так боишься, — наконец, произносит блондин, вновь глядя прямо перед собой.

— А ты… вообще зачем меня позвал? — спрашиваю тихо, пока в моей голове крутятся шестерёнки, складывая всю картину воедино.

Значит, Кристофер — это только повод? Он хотел, чтобы я пришла к нему?.. Ну, конечно, Кристофер — это только повод. Вот только чем я думала раньше? Почему решила, что Макс — безопасный вариант? При том, что не могла не заметить собственного волнения рядом с ним… особенно — в опасной близи от него.

— Я уже и сам не знаю, — ровно произносит Макс и выходит из машины.

Не знаю, чего он хочет — подышать свежим воздухом или показать мне, что более сидеть в тёплом салоне не намерен. В любом случае, выползаю вслед за ним, кутаясь в свой полушубок.

— Я сейчас вызову тебе такси, — тут же говорит мужчина, голос которого невероятно сосредоточен, — извини, отвезти тебя я сейчас не могу.

Да, он был явно не в состоянии сесть за руль снова… Боже, неужели он действительно так взволнован нашим разговором?

— Не нужно, я зайду к тебе, — вырывается из меня раньше, чем я успеваю понять, что… я действительно хочу зайти к нему.

Макс смотрит на меня недоверчиво.

— Ты уверена? — почему-то произносит он.

— Я уверена, что замёрзну, если простою на холоде ещё хоть одну минуту, — говорю спокойно, смотрю на него тоже… спокойно.

— Прости, — он тут же меняется в лице, на котором появляется озабоченность и недовольство самим собой, — пойдём скорей в подъезд.

Мы проходим в дом, поднимаемся на девятый этаж и подходим к квартире девяносто семь. Макс открывает дверь, и мы входим в прихожую.

Сказать, что я была растеряна — это ничего не сказать. Здесь было так уютно, что не заподозрить Макса в обладании идеальным вкусом, было сложно.

Прихожая была просторной; паркет на полу, обои в английском стиле, минимум мебели и максимум свободного пространства. И когда навстречу мне вышел гигантский ньюфаундленд, я поняла, почему всё оформлено именно так. Массивная собака шоколадного окраса с широкой спиной и красивым пушистым хвостом, высоко поднятым вверх и чуть изогнутым на конце, с умными глазами на породистой, покрытой короткой мягкой шерстью морде, и смешными милыми ушами треугольной формы, подошла ко мне, обстоятельно обнюхала, подняла на меня взгляд, в котором читалось приветствие пополам с вопросом «ты кто?», чуть махнула хвостом и повернулась к хозяину. Я, слегка обалдевшая от размеров псины, только и могла, что стоять, поджав руки с сумочкой к груди, и смотреть, как Макс опускается на корточки, запускает руки в шерсть собаки где-то в районе шеи, и, с улыбкой глядя на своего питомца, чешет, вызывая у последнего тихий спокойный восторг.

— Раздевайся, — коротко произносит Вознесенский, чуть повернув ко мне голову, — а я пойду, ненадолго выведу Криса погулять.

— Может… — хочу предложить свою компанию, но сама себя осекаю.

Нет, он прав, мне нужно успокоиться и немного побыть одной.

— Я что-нибудь приготовлю, — заканчиваю предложение, расстёгивая шубу.

— Да, еду найдёшь на кухне, — с едва заметной насмешливой улыбкой произносит Макс и открывает дверь перед сэром Кристофером.

Не могу не сознаться себе самой — псина мне невероятно понравилась! И мне не хватило короткого знакомства с этим благородным сэром-собакой, так что я уже сейчас начинаю скучать по нему, ожидая его возвращения и обещая себе быть более смелой в следующую нашу встречу, которая произойдет буквально через пятнадцать-двадцать минут. А пока…

Дожидаюсь, когда Макс закроет дверь, и тихо выдыхаю. Я была напряжена всё это время?.. Совершенно очевидно, что да. Снимаю с себя верхнюю одежду и прохожу в квартиру. Не многоуровневая, что мне безумно нравится, просто просторная и очень уютная. Обжитая. Зал (или гостиная?) оформлен в двух цветах — светло серый и черный, где светло серыми были обои, мягкий ковер посреди комнаты (хотя он был скорее белым, с дымчатым окрасом), и шторы, а черными — кожаный диван в стиле хай тек, полки на стенах с дисками и фотографиями, небольшой аккуратный комод в углу и металлическая подставка для растений, больше напоминавшая вертикальную вешалку… но только для горшков. Мне безумно понравилась эта комната, но, когда я начала рассматривать фотографии, с уровня «нравится» моя симпатия улетела куда-то на небо: на полках стояли рамки с семейными фотографиями во время путешествий по разным странам, а вот на стенах висели фото с разных концертов, где Макс стоял рядом с самыми известными и любимыми мной музыкантами! Бог мой, он даже с солистом Scorpions сфотографировался! Вот уж чья жизнь прожита не зря! Подхожу к полке с дисками и издаю тихий завистливый вздох: у нас даже вкусы похожие! Но я не могу позволить себе покупать лицензионную продукцию и ограничиваюсь «разрешённым пиратством» — прослушивая любимые треки в социальной сети.

С лёгким сожалением покидаю зал, понимая, что нужно идти и придумывать что-то на ужин: Макс с сэром Кристофером вернутся минут через десять, а я так ничего и не сделала.

Ладно, у меня ещё будет время на изучение его квартиры.

Останавливаюсь, слегка удивленная этой мыслью. И с чего бы я так подумала?..

Затем всё же продолжаю свой ход, открываю дверь и попадаю в… спальню. Тут же закрываю дверь, чувствуя, что сердце вновь решило войти в режим беговой дорожки. Нет, даже глазком не буду рассматривать эту комнату! Хотя в мозгу уже успела отложиться информация о большой… очень большой кровати, с интересным постельным бельём… ладно, не белье меня смутило, а две белые подушки на двуспальной кровати, аккуратно подпёртые идеально ровной складкой коричневого пододеяльника.