Отблеск безумной звезды - Тронина Татьяна Михайловна - Страница 9

— Ну, и ты там скоро побываешь, я думаю, — мимоходом заметила Эмма Петровна. — Кеша ведь без тебя туда не поедет…

«Да, она меня явно недолюбливает и терпит только ради сына, — решила Оля. — Я к ней, собственно, особо теплых чувств тоже не испытываю… Но что делать, надо научиться как-то жить вместе!»

— А… а младший сын Степана Андреевича? — спросила она — просто для поддержания разговора. — Он что, совсем со своим отцом не видится?

Эмма Петровна моментально вспыхнула.

— Павел? — с ненавистью переспросила она. — Разве Кеша тебе не рассказывал, Оленька?.. Павел — это чудовище… Монстр, недостойный звания человека!

— Извините, я, наверное, напрасно спросила о нем… — с досадой произнесла Оля.

— Нет-нет, вовсе не напрасно! — воскликнула Эмма Петровна. — Ты должна все знать о Павле! Ведь ты практически член нашей семьи… Кажется, у меня есть одна его фотография, сейчас покажу… Вот! Правда, исключительный урод?

Некто в тренировочном костюме, с бритой башкой мрачно таращился в объектив. «Хорошо развитый плечевой пояс…» — машинально отметила Оля.

На самом деле Оле был глубоко безразличен Павел Степанович, младший сын патриарха, но Эмма Петровна увлеклась — ее светло-серые глаза даже побелели от ненависти. Видимо, это был ее любимый конек — поносить Павла… «Ах, ну да, Павел — это же главный соперник в деле о наследстве!»

— То, что сделал Павел со своим отцом, просто никакому описанию не поддается! Начну с того, что мать Павла развелась со Степаном Андреевичем и забрала сына с собой. Почему?.. Степан Андреевич — слишком видный мужчина, и возраст никогда ему не был помехой. Ревность, банальная ревность! Вместе они жили лет пять, не больше, потом у Степана Андреевича был третий брак, с Галочкой… Детей у них не было, хотя Галочка годилась тому во внучки. Лет десять назад Галочка погибла в автокатастрофе, и больше уж Степан Андреевич не женился. Так вот, о чем это я?.. — спохватилась Эмма Петровна. — Павел с самого детства ненавидел своего отца — это ему его ревнивая мамаша внушила, хотя, конечно, оправданием это служить не может…

Постепенно Оля увлеклась и теперь внимательно слушала Эмму Петровну.

— Мамаша умерла, когда Павлу было лет восемнадцать. Степан Андреевич, разумеется, решил помочь сыну встать на ноги, но Павел отказался в довольно резкой форме. Пошел служить в армию, а вернулся совершеннейшим зверем.

— Да? А где он служил?

— В какой-то горячей точке… в Афганистане, кажется!.. — мстительно произнесла Эмма Петровна. — Я так думаю, у него там мозги окончательно свихнулись. Убивал наверняка, как же без этого!

— А потом?

— Ну, как вернулся, тоже в каких-то там войсках служил, хотя Степан Андреевич тыщу раз ему предлагал в институт поступить. Дослужился то ли до капитана, то ли до майора, а потом в отставку ушел… Но я тороплю события. Так вот, когда Павел вернулся из армии, а было это в конце восьмидесятых, то в стране царил полный бардак. Все разваливалось буквально на глазах… И, пользуясь ситуацией, Павел скооперировался с одной скандальной газетенкой, очень известной, и организовал серию разгромных статей о своем отце. Ты не можешь представить себе, Оленька, какой грязью Павел его поливал! Нет, конечно, Степан Андреевич не ангел, но такое… — Эмма Петровна зажмурилась и затрясла головой. — …Ох, это было ужасно! Степан Андреевич слег с сердечным приступом.

— Ничего себе… — сочувственно пробормотала Оля.

— Но этого мало… Перед армией Павел некоторое время жил с отцом на даче в Подмосковье, когда Степан Андреевич еще надеялся наладить с ним отношения. А на соседней даче жила девушка, Стефания. Фаня — по-домашнему… Кстати, мы с Фаней до сих пор в приятельских отношениях. Отец ее тоже получил свою дачу от Литфонда, очень дружил со Степаном Андреевичем… Павел соблазнил ее и бросил, отказавшись жениться. Был ужасный скандал, Фаня хотела повеситься, но потом как-то сумела взять себя в руки.

— Повеситься?.. — вздрогнув, переспросила Оля.

— Да, в буквальном смысле! Ее еле успели спасти. Степан Андреевич устроил сыну разнос, и Павел сбежал к себе. Осенью попал в армию… Но позже была еще одна очень неприятная история. Где-то в середине девяностых или чуть раньше он женился. На Лерочке Тумановой… — Эмма Петровна на миг задумалась, видимо, колеблясь, как характеризовать эту самую Лерочку. Потом, с сомнением вздохнув, сообщила: — В общем, на неплохой женщине.

«Господи, неужели он и Лерочку заставил вешаться?..» — забеспокоилась Оля.

— Года три они прожили вместе, но потом Павел не смог сдержать свой дьявольский характер — в один прекрасный день без всякой причины он до полусмерти избил Лерочку и выгнал ее в чем мать родила на улицу.

— Зимой? — ахнула Оля.

— Ну почему же зимой? — насупилась Эмма Петровна. — Весной. В конце мая…

— Неужели без всякой причины?..

— Я тебя уверяю, Оленька! Лерочка поехала жаловаться Степану Андреевичу, но что Степан Андреевич мог сделать… Он попытался поговорить с сыном, но Павел и его выгнал из своего дома. Словом, с очередным приступом старик оказался в больнице.

— А что сейчас этот Павел делает?

— После того как уволился со службы, он работает — где-то на окраине Звенигорода. И знаешь кем?..

— Кем?

— Кузнецом! — с торжеством выпалила Эмма Петровна. — Вот кем!

— Неужели еще осталась такая профессия? — удивилась Оля. — Я почему-то думала, что кузнецов больше не существует… А для чего они нужны? Подковы лошадям ставить? Или клепать эти… обода для бочек?

Эмма Петровна торжествующе расхохоталась и поцеловала Олю в щеку. Любая, пусть даже косвенная критика в адрес ненавистного Павла ее радовала.

— Ты почти угадала! — сквозь смех закивала она. — Подковы лошадям… Ха-ха-ха!.. Надо непременно рассказать это Викентию, он тоже повеселится от души… Нет, кажется, еще ограды всякие, решетки, даже ножи он делает, этот Павел… Но, в общем, все верно — архаичная профессия.

— А почему Лерочка не подала на него в суд?

— Могла, но не стала! — с досадой воскликнула Эмма Петровна. — Дело-то семейное… А, главное, она потом вышла замуж за Ивана. Ивана Острогина, родного племянника Степана Андреевича!

— Ну надо же! — удивилась Оля.

— Иван, конечно, тоже не подарок, но… во всяком случае, он не станет колотить свою жену и выгонять ее на улицу.

Эмма Петровна хотела отложить альбом в сторону, но внезапно побагровела — так, что слой пудры на ее щеках показался Оле маской.

— Господи, совсем забыла… — пролепетала она.

— Что?.. — испугалась Оля.

— Я же… ну да, со всеми этими событиями забыла, что Лерочка звонила мне на прошлой неделе и сказала, что Павел зачем-то приехал в Москву.

— Ну и что?

— Да как ты не понимаешь! — с досадой воскликнула ее будущая свекровь. — Если Павел приехал в Москву, это значит, что он хочет встретиться со Степаном Андреевичем! А если он встретится со стариком…

— Так это же хорошо — они, может быть, помирятся!

— Оля, детка, ты не знаешь Павла… Если он и хочет помириться со своим отцом, то только корысти ради! Это не человек, это… Словом, он ничего не делает просто так! И как я такую важную новость не рассказала Кеше! Господи, даже голова заболела… Давление, кажется… — простонала Эмма Петровна.

— Ложитесь, — настойчиво произнесла Оля. — Сейчас проверим.

Она принесла тонометр и стала измерять Эмме Петровне давление. Потом послушала ее сердце. Со смирением мученицы Эмма Петровна позволила себя обследовать.

— Да, немного повышенное… и еще плюс ко всему, кажется, тахикардия. Сейчас таблетку вам принесу.

— Ну да, я же совсем забыла, что ты у нас доктор… — простонала Эмма Петровна.

— А теперь полежите, успокойтесь…

Эмма Петровна лежала на диване, сложив на груди руки, и страдальчески смотрела в потолок.

— Хотите, я позвоню Кеше? — предложила Оля. — Расскажем ему про Павла…

— Нет, боюсь, уже поздно, — мрачно возразила та. — И, кроме того, не стоит отвлекать Кешу от работы… — она помолчала немного, потом произнесла задумчиво: — У Павла от покойной матери осталась квартира на Яузском бульваре. В таком замечательном доме… Знаешь, там есть удивительный дом, с такими огромными фигурами, очень известный. Тоже сталинский, как и наш… — пробормотала она и закрыла глаза.