Бар на окраине (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка" - Страница 41

Гости ахнули. А Галиад, не дождавшись разрешения регистратора, сгрёб меня в объятия и поцеловал, причём не так, как следует, не целомудренно, а даря откровенно искушающий поцелуй, проникая между губ языком, ловя моё дыхание, сминая ягодицу одной рукой, а другой портя причёску.

- Молодожёны, подождите. Сначала поставьте росписи, затем поцелуй, - попытался остановить Галиада регистратор и ему это удалось.

Любимый отстранился от меня, поставил подпись, я тоже склонилась над столом, взяв ручку. Фотограф щёлкал фотоаппаратом, оператор снимал всё на камеру. Гости радостно галдели за спиной. А Галиад сбивал меня, пока я оставляла свои росчерки.

- Ты назвала меня хозяин, - шептал он, поглаживая чуть пониже спины.

- Да, - отозвалась я.

- Ты признала меня хозяином.

- Да, – повторила я.

- Ты коварная, Силия, - вновь шепнул Галиад, прижимая меня к своему бедру.

- Да, - ответила я третий раз и, закончив с подписями, выпрямилась, ехидно улыбаясь Тадару.

- Жених, можете поцеловать невесту, - произнёс регистратор, но Галиаду не нужна была его команда: он посадил меня прямо на стол, на котором мы только что расписывались и поцеловал так, что у меня дух захватило. Гости нам аплодировали, а я чувствовала, как внизу живота всё тяжелеет, наливается желанием.

- Хочу тебя, - шепнула ему в губы.

- Я тоже не знаю, что он мне влил, но штука задорная.

Он обернулся к гостям, я слезла со стола, поправляя платье и дико смущаясь нашей несдержанности. Но следующие слова Галиада вообще ввели меня в шок.

- Спасибо за то, что пришли на наш праздник. Развлекайтесь. Чувствуйте себя как дома, а мы отлучимся для важного дела.

Друзья Тадара восторженно заулюлюкали, мои подруги просто пребывали в растерянности, как и родители Галиада, а сам он тащил меня в сторону дома, срывая галстук на ходу и расстёгивая рубашку.

Брачная ночь у меня превратилась в брачный день, и Галиад использовал все свои умения, чтобы удовлетворить свою похоть. Я же только стонала, не успевая и слова вставить, как он погружался своей каменной плотью в моё лоно. Я в жизни столько не занималась любовью, до глубокой ночи, без перерывов, без остановки. Порой я безучастно лежала, молясь, чтобы заряд у него закончился. Но мой муж проявлял чудеса выносливости, соблазнял ласками, разжигая сладострастный пожар. Я, прикрыв глаза, принимала ласку, когда Галиад, обильно смазывая гелем мои ягодицы, погружал в тугое кольцо свои пальцы, разминая мышцы. Я сама хотела его туда принять, так как лоно уже саднило, а ненасытный муженёк с фанатизмом шептал, что хочет наполнить меня своей спермой. Я погружалась в марево экстаза вновь и вновь, простынь подо мной намокла. Но это того стоило: я была переполнена жидкостью Галиада. Она была во мне, я чувствовала, как она вытекала из моего тела.

Когда за окном стемнело, любимый, наконец, выбился из сил. Мы уснули на испачканных простынях, не приняв душ. Теперь я понимала, какая она, эта брачная ночь, и к чему так готовился Галиад.

Утро для нас с ним началось с боли. У меня болело между ног, ломило поясницу, ноги и почему-то руки. Рядом на кровати стонал любимый, сжимая виски.

- Вот это похмелье, - прокаркал он, щурясь и глядя на меня. – Ты как?

- Всё болит, - честно призналась я, с трудом переваливаясь на бок.

- У меня тоже, - прикрыв веки, шепнул Галиад. – Член зудит. Кристомет, зараза, что он мне влил?

- Что-то возбуждающее, - предположила я, погладив мужа по плечу. Видно было, что ему тяжелее, чем мне.

- Как зудит. Я хоть ничего от него не подцепил? У тебя как там? – побеспокоился обо мне любовь моя.

Он был такой смешной с опухшими губами, глазами-щёлками, волосы спутаны и весь покрыт царапинами. Не знала я, что способна оставлять такие следы. Стала покрывать лёгкими поцелуями покрасневшие полоски на коже, извиняясь.

Галиад приподнялся на локте, оглядывая спальню, меня, затем откинул одеяло и воззрился на свою плоть.

- Нам надо срочно к врачу, - строго приказал он мне.

Я тоже в замешательстве смотрела на раздражение, которое покрыло некогда розовую нежную кожу его мужского естества.

- Хорошо, - согласилась с ним, так как подцепить от капитана ничего не хотелось.

Мы с любимым еле-еле добрались до душа, который принёс облегчение, но не избавил от зуда в промежности. Там всё саднило, и как бы ни был осторожен Галиад, я шипела на него, чтобы не трогал.

Настроение с утра было испорчено и воспоминания о бурной брачной ночи померкли. Стоило нам выйти из спальни, как маман добавила, начав ругать нас с порога столовой. Оказывается, бедной женщине было дико за нас стыдно. Она с отцом принимала поздравления и подарки, ей пришлось извиняться перед гостями. Я уткнулась в чашку, так как мне было и стыдно, и тревожно. Мысли все были о странном покраснении у Галиада, о капитане, который, наверное, хотел таким способом отомстить, и о враче, которого нужно срочно навестить. Мой муж был со мной солидарен, поэтому свекровь ругалась в тишине. Затем она поняла, что оправдываться никто не собирается, и стала допытываться:

- Вы что, поссорились? Как можно поссориться в первую брачную ночь?

- Дорогая, - остановил её месье Тадар, – не видишь, что ли, они не выспались, а ты их пилишь.

Я благодарно улыбнулась Льюниму. Всё же он душевный человек.

- Мы отлучимся по делам. Вы подождёте нас или уже улетаете? – жёстко спросил Галиад, ставя свою чашку с кофе на блюдце. Звон, изданный при этом, нарушал правила поведения за столом.

- Мы улетаем завтра, – манерно ответила ему маман.

- Хорошо, тогда вам придётся ещё немного побыть вместо нас. Уверен, соседи тоже придут поздравить. Максимо в курсе, – любимый встал, кивнув мне.

Я поспешила за ним, пожелав приятного дня его родителям, и под гневное «Галиад!» мы с ним покинули столовую. Одевшись, молчаливо сели в машину. Любимый был очень сдержан, и я его не трогала, надо будет, сам заговорит. Я тоже была на взводе. Мы прибыли в самый раскрученный центр медицины Хориса. Нас радостно встретили девушки в форме медсестёр, затем зарегистрировали и проводили в кабинет. Врача ещё не было, и мы сели в белые кресла, осматривая плакаты со страшными картинками венерических заболеваний. Всё же есть обратная сторона свободной от правил половой жизни.

Я не смотрела на Галиада, поэтому вздрогнула, когда он неожиданно накрыл мою ладонь своей.

- Ты назвала меня хозяином! – словно только сейчас вспомнив, порывисто произнёс он.

- Ну да, - осторожно отозвалась, наблюдая, как меняется его лицо, как расплывается его улыбка, как заискрились вишнёвые глаза. – Ты не помнишь нашу свадьбу?

- Частями! Силия, - ласково позвал он, - ты назвала меня при всех хозяином!

- Да, Галиад. Я это сказала, так как подумала, что это было уместнее клятв любви, в которую ты не веришь.

- Силия, я в восхищении от твоей храбрости. И благодарю тебя за это. Теперь ты точно от меня не отвертишься, - шепнул он и, подавшись вперёд, поцеловал, притянув меня к себе за локон. Я ответила на поцелуй, и в это время вошёл врач.

- О, простите, не хотел мешать, - пробормотал он. – Я, кажется, кабинетом ошибся. А нет, тридцать пятый, значит, верно вошёл.

Я обернулась на высокого рыжеватого мужчину в очках. Он смотрел на номер двери, сверяясь с чем-то в документах. Затем поднял на нас взгляд и спросил:

- Простите, вы ведь чета Тадар?

Я кивнула, Галиад встал, подошёл к врачу, протягивая руку.

- Да, доктор, позвольте представить, моя жена, Силия Тадар, меня зовут Галиад, мы пришли к вам по очень важному делу, не терпящему отлагательств. У нас была вчера свадьба.

Врач руку не пожал, а обошёл Галиада и сел за стол. Он оценивающе прошёлся взглядом по мне, затем оглядел моего мужа.

- Рассказывайте, с чем пришли?

- Я же говорю, у нас вчера была свадьба, а утром проснулись с зудом в интимных местах и покраснениями кожи.

- О, прискорбно, но давайте начнём с вас, проходите в смотровой кабинет.