Проданная зверю (СИ) - Владимирова Анна - Страница 3

— Что, мать твою, случилось? — процедил, недобро сверкая глазами.

— Меня трахнул зверь, — выдала я равнодушно и замоталась полотенцем, которое сжимала в руках.

— Зверь?! — еще больше ошалел он. — Где тебя носило?! В зоопарке?!

— В больнице! Я отрабатываю триста часов общественных работ за то, что защитила твою задницу!

— Мне до конца жизни не расплатиться, — пробубнил он. — И какой зверь, ты считаешь, тебя трахнул?

— Ты что… мне не веришь?! — я ткнула ему в физиономию плечом, от которого начиналась отметина. — Ты думаешь, это что?

— Я не хочу думать! — подпрыгнул он со стула. — Я хочу, чтобы ты вменяемо объяснила!

Я медленно втянула воздух в легкие, притянула к себе чашку горячего кофе — хоть и в стрессе, но Банни оказался исполнительным — и рассказала все.

Друг молчал, глядя на меня не мигая в упор. Долго.

— Помоги с раной, — глухо выдавила я. — Спать хочу.

— Тебе к врачу надо, — бесцветно возразил он. — И в полицию.

— Полиция не поможет. Никогда не помогала…

Надежды на органы правопорядка я больше не питала. И никогда не буду. Меня отучили верить в них быстро и цинично, когда я металась с окровавленным братом на руках по стоянке супермаркета, звала на помощь, просила ублюдков со значками подойти и сделать хоть что-то… Давно это было. Но стоило закрыть глаза — и все будто можно было потрогать.

Нет. К чертям полицию. Пусть горят в аду, твари, а я буду гореть в своем.

— Он запретил. — От воспоминания об угрозе зверя по спине промаршировало стадо колючих мурашек. — Намекнул, что меня упекут куда-то так, что не выберусь.

Банни закатил глаза:

— Но Теа…Если он и правда тот, кем ты его считаешь…

— Полиция против него ничего не сделает…

— Он кончил в тебя.

— Я знаю.

— И?!

— Завтра решу с этим.

Друг засопел и поднялся со стула.

Я меланхолично глотала горько-сладкий напиток, пока он копошился с антисептиками и пластырями.

— Теа…

— Просто помолчи…

Я знала, о чем он хотел сказать. Мы с Банни уже настолько вросли друг в друга, что возникающие одновременно мысли не были сюрпризом.

Моему контракту на съемку ювелирных украшений для "Дью" — одного из самых дорогих и эксклюзивных производителей — конец. Съемка послезавтра. Сегодня примерка украшений. Этот контракт стал бы гигантским шагом вперед в моей карьере. А теперь — все коту под хвост.

— Просто обними меня, — шмыгнула я носом.

— Пошли, обниму.

Банни помог мне натянуть пижаму — шея болела и пекла до самых лопаток. Потом устроил меня на своей кровати и осторожно обнял.

— Спасибо, — прошептала. — Ты — лучший.

— Ты тоже, поэтому мы и вместе.

Я невесело усмехнулась.

— Он — первый мужик, с которым я кончила, — прошептала в его плечо.

Банни покачал головой.

— Прорвемся, Теа. Я с тобой.

— Я знаю.

Утром меня разбудил хриплый шепот Банни:

— Теа, завтрак на столе. Мне надо на работу.

— Ммм, — промямлила, — спасибо. Пока.

Когда проснулась окончательно, Банни уже не было. Давно. Глянув на экран мобильника, тяжело вздохнула — далеко за полдень. Отлично. Хотя бы выспалась.

Я ожидала, что не смогу повернуть шею. Все должно было воспалиться, но на удивление не почувствовала никакого дискомфорта. Даже наоборот. Стоило потянуться — глаза открылись без всякого кофе, а по телу разлилось приятное тепло и жажда действий. Куда эта жажда будет направлена, я поняла, когда просмотрела список пропущенных звонков. А когда в коммуникатор позвонили — вообще выронила телефон.

— Кто там?

— Мисс Мелори, инспектор Кавьен, — и тип предъявил свое удостоверение в камеру. — Пустите, пожалуйста.

Я сглотнула и заметалась по комнате. Ничего другого, кроме как влезть в дурацкую пижаму Банни, я не придумала — она единственная была с капюшоном, чтобы спрятать пластыри на шее. То, что показывать отметины зверя органам правопорядка не стоило, не подлежало сомнению.

Глаза инспектора сузились на мое ему неординарное явление в коридоре квартиры, но он быстро взял себя в руки:

— Здравствуйте, мисс Мелори.

— Доброго дня, — повела я рукой в приглашающем жесте.

Инспектор — мужчина средних лет, серьезный и скупой на движения — прошел в коридор.

— Вы вчера пропали из больницы, — повернулся он ко мне.

— Да, я… испугалась и убежала. — Инспектор стиснул зубы и медленно вздохнул, прожигая меня взглядом. — На меня напал мужчина, — начала я сбивчиво, — я не могла дозваться на помощь, все были заняты…

— Он причинил вам физический вред? — нахмурился инспектор.

— Схватил за горло, — закивала я, демонстрируя край пластыря на ключице.

— Да, мы это видели на камерах, — учтиво заметил он. — А что было дальше?

— Он потребовал показать ему, как выйти… и убежал, — пожала я плечами. — Очень напугал меня. — Я шмыгнула носом для убедительности.

— Он… говорил что-нибудь? — голос инспектора стал более спокойным и уверенным. Кажется, я смогла этому поспособствовать.

— Нет… почти, — сделала вид, что вспоминаю, — сказал, что убьет, если дернусь… ну я и… — проникновенно посмотрела в глаза мужчины.

— Понятно. Почему вы не обратились за помощью к врачам?

— Шутите? Я даже в реанимацию не дозвалась никого, — усмехнулась, делая вид, что обессилено облокачиваюсь о стенку. — Да и, вы же знаете, я там отрабатываю наказание. В общем, доверия коллектива еще не заработала.

— Понятно, — глубоко вздохнул инспектор, совсем уже снимая маску сурового дознавателя. — Подпишите, — протянул мне планшет.

— Хорошо, — пожала плечами, выполняя его просьбу. — А этот тип преступник какой-то?

Мужчина обернулся от двери:

— Да, вам повезло очень. Всего доброго.

— Всего доброго, — пробормотала себе под нос. — Повезло — не то слово…

Когда инспектор ушел, я еще долго стояла у двери, прислушиваясь. Убеждала себя, что все хорошо — у них нет оснований ко мне прицепиться. После произошедшего неудивительно, что я дергаюсь. Кто меня защитит? Все же этот ублюдок был прав — сидеть тише воды ниже травы и никому не говорить правду. Кроме Банни.

Выдохнув, я направилась в ванную, где меня и ждал сюрприз. Подозрительная легкость в шее объяснилась, когда я сняла пластырь и выронила его от удивления — воспаления как не бывало! От укуса остался только розовеющий шрам, похожий на пунктирную линию с вкраплениями красного, тонкой пленочкой затянувшей глубокие раны. Художественно, мать его подери!

Стиснув зубы, я, наконец, поддалась отчаянию — конец моим надеждам. Съемка, о которой могла только мечтать… Теперь о ней можно забыть.

— Вот за что, а? — пробормотала. Лицо, как назло, выглядело будто после недели на курорте — глаза блестят, кожа ровная, чуть смуглая, и ни капли болезненной синевы под глазами. Хрень какая-то! Или яд такой чудодейственный. — Вот почему одним все, а другим — хрен без масла?! Сколько мы с Банни вкалывали на этих съемках, показах… За что, я тебя спрашиваю?!

Тишина квартиры безмолвствовала недолго — где-то в ее глубине зазвонил мобильный.

— Теа, как ты? — запыхался Банни, видимо, несся из курилки на съемку, на ходу докуривая сигарету.

— Нормально. Полиция приходила.

— И? — напряженно потребовал он. Пыхтение в трубке оборвалось.

— Взяли показания.

— Хорошо, — шмыгнул он носом одобрительно. — Это правильно.

Он сейчас подумал, что я пойду докладывать копам правду. Ага, аж бегом! Но пусть лучше так думает — вечером поговорим.

— С тобой точно все хорошо?

— Да, — ни капли не соврала я. — Твоя чудодейственная обработка божественна — рана почти затянулась. Какое-то новое ранозаживляющее?

— Да просто антисептик, Ти.

Я напряженно вздохнула, расхаживая по единственной комнате: