Вверх тормашками в наоборот-2 (СИ) - Ночь Ева - Страница 33

Краем глаза заметил, как покинули таверну Росса, сестра Геллана и изящная дева-прорицательница. Геллан остался – это плюс. Не вышла девчонка – это минус. Наподдать бы ей за строптивость, а Геллану – за бесхребетность, но приходилось радоваться тому, что есть.

В особо драматический момент обязательно нужно расслабиться, чтобы противник думал, будто ты – беспечный и самовлюблённый дюк. Когда мужланы вскочили на ноги, Сандр развалился на лавке, словно скучал. Как только ударом ноги лавку из-под него выбили, он спружинил и одним рывком вскочил на стол, развернулся в прыжке, чтобы не стоять спиной к противнику, но оружие пока выхватывать не стал.

До сих пор оставалось загадкой: мужики слишком выпили или держали в рукавах весомые козыри. В здравом уме на стакеров даже собаки не кидались. А эти точно знали, что в таверне – два стакера. Что-то было не так.

– А может, не надо? – произнёс задушевно, лучезарно улыбаясь, уже понимая, что время для разговоров прошло: бывшие партнёры по игре выхватили колотушки.

Торговцы отскочили к стене, подальше от стола.

– Только без фокусов. Брать живым, – скомандовал тот, что повыше, – и разделитесь: второго тоже захватите.

Сандр всё понял. Сейчас очень важно, чтобы ни одна колотушка не прикоснулась ни к нему, ни к Геллану. Как только огромные ручищи дотронулись до стола, он оттолкнулся ногами и, сделав в воздухе умопомрачительное сальто, приземлился на ноги позади нападавших.

– Берегись! – крикнул громко. – Это охотники за стакерами!

Но по глазам Геллана понял, что тот уже догадался.

Мужики с колотушками наступали. Решили массой задавить, зная, что стакеры не убивают людей. По крайней мере, не сразу и не преднамеренно.

– А ну пригнитесь, мальчики! – зычно гаркнула ведьма, и Сандр с Гелланом послушно присели на корточки.

– Я отвлеку, – прошипел Сандр сквозь зубы.

Над головами просвистел первый стило.

* * *

Всё случилось слишком быстро. Я успевала только вытаращенными глазами водить туда-сюда. Синеволосая один за другим метнула ножи.

– Стакеры не убивают, а я – да! – хохотнула она.

Узкое лезвие воткнулось в глаз одному из нападавших и, кажись, он навсегда выбыл из борьбы; второй нож нашёл пристанище в шее грязноволосого, третий застрял в плече, и детина выронил колотушку, изрыгая, судя по всему, проклятия. На всё про всё – секунд пять. И тут с воплем вскочил на ноги дедуля из кресла:

– И-и-и-и-и-и-я! – провыл он на такой высокой ноте, что захотелось заткнуть уши, и выбросил поочерёдно вперёд обе руки с кнутами, что выстрелили как серпантин из засады и захлестнулись на шеях ещё двух бугаёв.

Дедуля резко дёрнул кнуты на себя – и, захрипев, парочка повалилась мордами в пол.

В это время Сандр поднялся и швырнул что-то прямо под ноги оставшимся мужикам. Пол пошёл трещинами и распался. Я нервно сглотнула: посреди таверны, в разломе, зияла бездонная пропасть, из которой вырывались языки пламени. Дохнуло жаром. Оставшиеся невольно попятились к стене напротив. Там и достал их меч Геллана, что, перекатившись вперёд кувырком прямо по огненной пропасти, крутанулся у самой земли и полоснул мужиков по ногам. Одна из колотушек врезалась ему в бок, и Геллан упал, ловя ртом воздух.

– Геллан! – взвизгнула я, но кинуться к нему не успела: рыбоглазые, что всё время стояли у стены и наблюдали, неожиданно оказались рядом. Подобрались незаметно, пока мы глазели на происходящее.

Рыжуля встрепенулась, распрямила плечи и… чёрт, я не знаю, что это было. Она вроде как закричала, но без звука – прямо в полуоткрытый рот одному Рыбьему глазу. Словно воздухом накачивала, пока у того глаза из орбит не полезли и кровь не пошла носом и из ушей.

Второй прыгнул на меня. Я пискнула. Он схватил меня за шею и потащил, прикрываясь мною, как щитом. В глазах потемнело. Дышать стало нечем. У бедра завибрировало. Слабыми пальцами я нащупала рукоятку, выхватила кинжал и, зажмурившись, воткнула обидчику в руку. В лицо брызнуло горячим, но хватка ослабла.

Меня подхватил Сандр и впечатал кулак обидчику в лицо. Тут распахнулась настежь дверь, что-то серое пронеслось по таверне.

– А-а-а-а-а-а-а… – только и смогла проблеять я: ровно по центру стоял мой горшок с мимеей и сидел, растопырив уши, Пуфик – мерцатель радужный. Животное заурурукало, подвывая хрипло, мимеи тут же раскинули во все стороны ветки-лианы. И уже не казались они милыми кудрявыми завитушками – хищные змеи, звенящие на одной ноте, опасные и беспощадные. Лианы тут же выстрелили во все стороны, как кнуты дедулькины из кресла и, спутав по рукам и ногам всех уродов, подтянули их к себе.

Я стояла на коленях. Меня качало и тошнило. В общем, хороший, наверное, был завтрак, но с ним пришлось расстаться тут же, на полу.

Это… кровищу хорошо в фильмах смотреть. Когда ты в кресле, а всё остальное – на экране.

– Зашибись! – выдохнула я, поднялась на ноги и, шатаясь, кинулась к Геллану, что неподвижно лежал возле стены, странно закатив глаза.

– Геллан, Геллан, – позвала и провела ладонью по лицу. Руки у меня тряслись. – Ты же живой, да? Очнись, пожалуйста. Ну, пожалуйста!

Ревела я белугой, умываясь слезами, но Геллан не шевелился.

– Бесполезно, – мрачно сказал Сандр, и я кинулась на него с кулаками: – Это всё из-за тебя! Если бы ты меня послушался, не пошёл играть, ничего бы этого не было!

Сандр поймал мои руки и попытался обездвижить, я лягнула его ногой.

– Дурак! Болван! Кретин! Идиот безмозглый! – орала и брыкалась изо всех сил.

– Успокойся, Дара, он жив, жив, отключился на время.

Но я его не слушала и не слышала. Порвать на клочки, уничтожить!

– Молчать! – властно гаркнула ведьма.

И стало тихо. Всхлипывая, я обмякла в руках Сандра. Тот осторожно отпустил мои руки, прижал к себе и погладил по голове, как маленькую.

– Всё кончилось, успокойся, – прошептал он.

* * *

Наверное, бывали свалки и покруче, но не в таком убогом почти замкнутом пространстве. Одиннадцать тел, обездвиженные мимеями, напоминали коконы гигантских бучек. Троим точно уже ничего не грозило: отправлялись души (или что там хранилось в их тушах) по Небесному Пути ввысь. Двое – сражённые стило Зиргаллии, один – от беззвучного крика драконицы Инды. Вот вам и тихоня-скромница.

Девчонка подняла зарёваное лицо – нос и губы распухли, слёзы смешались с кровью торговца. Сандр ладонями вытер ей щёки и, наклонившись, поднял с пола обгоревшую по краям карту.

– Спасибо, спасительница, – пробормотал, пряча её в глубокий карман.

Двое пьяниц, отклеив задницы от лавки, пятились к выходу, воровато озираясь на тёмный шар, что, набухая, рос над свалкой тел. Их нельзя отпускать – разнесут небылицы по всему городу. Но сделать ничего не успел: на пороге замаячила высокая фигура в плаще до пят, в капюшоне и с дырой вместо лица.

Пьяницы замерли. Человек поднял руки, что-то пробормотал и покрутил большими пальцами возле лиц несчастных, словно ввинчивая что-то. Затем взял любителей драна, застывших и покорных, за руки и вывел как послушных детишек наружу.

Дара шумно сглотнула. Ну, хоть рыдать перестала. Затем девчонка отлепилась от Сандровой груди, подошла к шару, осторожно приняла его в ладони и медленно пошла к выходу. Следом за нею метнулась серая тень. Сандр моргнул.

– Шаракан, – буркнул он и, отступив на шаг, оглядел таверну.

Зиргаллия стояла возле стойки, небрежно облокотившись и нехорошо скривив рот. Рядом прилепился дед и нежно похлопывал её по руке. Драконица, потупив глаза, сникла возле стены. Напротив лежал Геллан. Под панно из лука и перца, справа, валялись спеленутые тела, стоял горшок и сидел мерцатель, сочно похрустывая бело-голубым побегом.

В раскрытые двери вошла муйба и двое мохнаток. Муйба осмотрела Геллана, покачала головой и приказала: