Дочь воеводы и псы рыцари (СИ) - Жидков Дмитрий Борисович "drozdovik" - Страница 6

Мечеслав решил поставить на место раздухорившихся юнцов и организовал для них испытание.

Дав ровно час времени Милане, он послал по ее следам три группы по десять человек.

Срок испытания подходил к концу. Близился полдень. Две группы "охотников" уже вернулись ни с чем. Им даже не удалось напасть на след беглянки.

Отчитав новобранцев со всей командирской строгостью, Мечеслав уже спокойно стал ожидать прихода последнего отряда.

Они появились незадолго до обозначенного срока. Шли гуськом, друг за другом, понуро опустив голову. Поравнявшись с сотником, "следопыты" выстроились в шеренгу, не смея поднять взгляд на своего командира.

Мечеслав прошелся вдоль ряда сгорающих от стыда бойцов, придирчиво оглядывая их экипировку. Удивлению его не было предела, когда он обнаружил, что у всех нету луков и колчанов со стрелами, а у самого командира отряда также не достает меча.

– И как же это прикажете понимать? – на лице коменданта лагеря наползла кривая усмешка.

Отчет перед командиром стал держать Орислав. Он долго переминался с ноги на ногу, а затем поднял на нее смущенный взгляд.

– Нечего мне сказать, – пробурчал он, – не иначе как леший ночью шалил.

– А что вещают твои бойцы? – стало интересно Мечеславу.

– Ни кто ни чего не видел и не слышал.

– Как такое возможно? – не выдержал сотник, – что же они спали все? Или уши мякиной заткнули?

Орислав обиженно засопел, не смея возражать.

– Добро, – кивнул Мечеслав, – подождем Милану. Авось не долго нам скучать без нее. А вы постойте пока, да подумайте.

Не успело солнце дойти до зенита, как из леса появилась дочь воеводы.

– Ну что набегалась? – приветствовал ее сотник, откровенно любуясь своей воспитанницей. Она была по-прежнему свежа, будто не было суток проведенного в чаще.

– Мне это только в радость, – рассмеялась девушка.

Заложив руки за спину, она грациозно прошлась мимо отряда следопытов, ехидно поглядывали на пристыженных парней.

– Где оружие? – зло, сквозь зубы, прошипел Орислав.

Милана не удержалась и показала ему кончик языка.

– Святые угодники, да не будьте вы такими жадинами, – хмыкнула девушка, – а впрочем, свои вещи можете забрать на опушке возле старого дуба. И постарайтесь их больше не терять…

Мечеслав по-дружески приобнял девушку за плечи.

– Ну, иди, отдыхай, – ласково сказал он, – заслужила. А вы, – сотник строго взглянул на провинившихся, – дежурите по лагерю неделю! Марш чистить котел!

Когда парни удалились, Милана подошла к сотнику.

– Не ругай их сильно, дядька Мечеслав. Они единственные, кто смог напасть на мой след и были совсем близко.

– Ладно, – по-доброму рассмеялся старый воин, им полезно будет. Авось спеси-то поубавиться.

Милана тряхнула челкой и побежала к своей палатке, установленной почти у самой речки. Там она сняла с себя одежду, накинула сарафан и прихватив с собой кинжал, спустилась на берег. Там, вдали от общей суеты, у нее было облюбовано место для купания. Девушка скинула на песок сарафан, оставшись в одной длинной ночной рубашке. Блаженно потянувшись, она вошла в нагретую за день воду, с наслаждением окунувшись с головой.

Она плавала долго, то рассекая прозрачную гладь, то переворачиваясь на спину, любуясь плывущими по ослепительно синему небу облаками.

Вдруг девушка почувствовала, что за ней кто-то наблюдает. Краем глаза она заметила двух мужчин, которые спускались с пологого берега. Милана набрала в легкие побольше воздуха и скрылась под водой.

– Постой, Ведагор, – удивленно проговорил один из прибывших, – а куда она делась?

Он осмотрел ровную, поблескивающую на солнце, гладь реки.

– Не утащил бы ее водяной, а Звенимир, – вторил ему другой. Он был моложе своего товарища, но также был облачен в кольчугу.

– А ну-ка глянь поближе… – велел тот, кого звали Звенимир.

Его спутник подошел к самой кромки воды.

– Ничего не ведать, – резюмировал он, внимательно осмотрев реку. Ведагор повернулся к своему товарищу и замер.

Звенимир стоял напрягшись, не смея повернуться. Острие хорошо отточенного клинка, уперлось в его шею.

Ведагор попятился, оступился, и сел в воду со страхом глядя на юную красавицу.

Мокрая рубаха плотно облегала ее стройное тело, не скрывая, а подчеркивая прелести. Но Ведагор не видел этого. Его взгляд замер на лице девушки. Оно было спокойно и решительно.

– Не староваты ли вы, чтобы подглядывать за юными девушками? – насмешливым голосом проговорила Милана, – я думала, что это наши юнцы, а нашла зрелых мужей…

– Ты бы поосторожнее девочка, – прохрипел Звенимир, по-прежнему чувствуя на своей коже холодную сталь, – так и порезать недолго.

– Мы не хотели оскорбить тебя, а тем более посягать на твою честь, – выпалил Ведагор, немного придя в себя, – нас прислала матушка Василиса Мекулишна…

– Что она велела передать, – девушка опустил кинжал. В ее глазах промелькнуло любопытство.

– Она желает, чтобы ты немедля вернулась в Псков, – передал волю, супруги воеводы Звенимир, проведя ладонью место, куда упирался клинок, – кони ждут в лагере. Собирайся…

– Постой, постой. Ты от куда же такая?

Как ни старалась Милана проскользнуть незамеченной, но ничего не вышло. Василиса Микулишна, сильными руками ухватила двоюродную племянницу за плечи. Повернула лицом к свету. Всплеснула руками.

– Где же ты так вымазалась?

– Так целый день в седле под дождем скакала, – смутилась Милана, к вам спешила, вот и забрызгалась вся.

– Да что, ты заболеть решила, что ли?! – воскликнула жена воеводы, – А ну, снимай сапоги, и все, что есть на тебя до нитки. Липа, Соня! Помогите же сестре! Живо! А я пока баню велю растопить. А то ведь Любава мне ни почем не простит, ежели я ее дочь до болезни допущу…

Тетка ахая вышла в сени. Скоро от туда раздался ее властный голос.

– Архип! А ну-ка немедля баньку затопи, да по жарче!

– Это мы вмиг, – ответил с поклоном старый денщик, – с превеликим удовольствием…

Он заковылял на двор, раздавая распоряжения находящимся там холопам.

Милана осталась в горнице одна. Но ненадолго. На зов матери из своих светлиц сбежали две ее дочери. Старшая, Липа, долговязая худощавая девица была ровесницей Милане. Младшая, Соня, слегка полноватая и широкобедрая, была на год их младше.

Девушки с шутками и смехом, принялись снимать с сестры одежду.

– Да как же можно так вымазаться, – в шутку причитала Липа, помогая снять кольчужную рубаху, – пряма чертяка, какая-то!

– Тебе бы не по полям скакать, и чащам лесным лазить, – вторила ей Соня, – а в светелке сидеть, да жениха выглядывать!

Под ловкими руками сестер, Милана в один миг осталась, в чем мать родила. Липа, тут же укутала ее теплым покрывалом…

Парная встретила девушку жаром и запахом трав. Тетка развешивала их под потолком пучками. От пара они размягчались. Наполняя баню лесными ароматами.

Было настолько жарко, что Милана не решилась забраться на самый верх, выбрав вторую ступень.

– Ну, что уселась? – с нетерпением спросила Василиса Микулишна, окуная пышный веник в кадушку с горячей водой, – ложись уже…

Милана, с опаской взглянула на сильные руки тетки, но противиться не решилась, растянувшись на животе. Первые прикосновения покрытых листьями веток, заставили ее вздрогнуть. Но в следующий миг по телу пробежала сладостная истома.

Тетка хлестала племянницу со знанием дела. Веник прохаживался по обнаженному телу от плеч до кончиков пальцев на ногах, заставляя краснеть кожу.

Остановившись, жена воеводы, плеснула воды раскаленные камни, от чего густые клубы пара, заволокли парную. Она опустила веник в горячую воду и вновь приступила к делу.

– Ой, ой, тетя! – запричитала Милана, – совсем ты меня сварила! Ой не стерплю, сейчас выскочу!

– Вот я тебе сейчас выскочу, – с нажимом проговорила Василиса Микулишна, охаживая веником, крутящуюся как уж племянницу, – лазить по полям, да болотам, значить любишь?! А как боль перетерпеть, то и не по тебе это?..