И четверо ангелов за спиной (СИ) - Медведева Анастасия "Стейша" - Страница 33

— Так… хорошо… — глубоко вдыхаю и выдыхаю, — предположим, кто-то пользуется этими методами…

— Не предполагайте, — отрезает Давид, — ими пользуются. И вы будете ими пользоваться. Если не для того, чтобы нападать, то для того, чтобы защитить свою собственность.

Смотрю на него, сведя брови к переносице, и тяжело дышу. Я не буду пользоваться ничем подобным.

— Ладно, — выдавливаю из себя, — и вы…

— Мы поможем вам защититься, — отвечает Давид, уверенно глядя на меня.

Опускаю голову, медленно выдыхая.

— Так вы действительно — мои телохранители?.. В буквальном смысле слова?.. — спрашиваю негромко, всё ещё не веря в то, что услышала.

— Назовём это так, — ровно произносит Давид.

Почему мне кажется, что он не договаривает?..

Чёрт, голова начинает раскалываться…

— Так… — протягиваю, пытаясь привести мысли в порядок, — вы следите за мной, потому что это необходимо… и у вас у всех, должно быть, есть необходимые для этого навыки…

— Всё верно, — добродушно улыбается Ян, появляясь в гостиной, — и, поверьте, мы способны вас защитить.

— Ясно… — произношу, взглянув на него.

Ничего мне не ясно…

— К слову о защите, — замечает Ян, — пожалуйста, дайте нам ваш телефон: необходимо отследить того репортёра и понять, какой информацией он владеет.

— Это вы сломали компьютер Тони… — качая головой, шепчу.

— Так было нужно, — произносит Давид.

— А Влад? Чем он вам не угодил? Зачем мешать мне разговаривать с ним? Наши отношения вас никак не касаются…

— Это моя инициатива. Прошу прощения, — отвечает Давид, нисколько не раскаиваясь.

— А это моя жизнь. И я хочу сама решать — когда заканчивать разговор, — отрезаю уверенно.

— Я передам Исайе, — спокойно произносит мужчина.

— Не нужно! — тут же спохватываюсь, — Не нужно ему ничего передавать. Он мне не мешает.

Не хочу, чтобы он думал, что у меня есть к нему претензии. Как ни странно, он — единственный из четверки, кого я не хотела ни в чём обвинять. Не знаю, в чём здесь дело… может, в том, что он — единственный, кто не давил на меня и не пытался меня изменить? Или в том, что сегодня мне стало спокойнее рядом с ним?..

Хотя ещё пару дней назад я боялась дышать в его присутствии…

— Не сближайтесь с ним, — неожиданно произносит Давид.

— Что? — нахмурившись, перепрашиваю.

— Исайя. Не сближайтесь с ним, — повторяет мужчина.

— Но… почему? — удивленно уточняю.

— Я сказал вам об этом ещё тогда, когда представил всех нас, — напоминает Давид, лицо которого становится очень серьёзным, — лучше вам держаться от него на расстоянии.

— Я уже заметила, что у него не простой характер — но это не значит, что у нас непременно возникнут какие-то проблемы в общении. Я способна подстраиваться под собеседника. А, учитывая, что Исайя вообще при мне не разговаривает…

— У него не просто «не простой характер», — останавливая меня, произносит Давид, — У него есть конкретная проблема, с которой он не может справиться, и с которой уж точно ничего не сможете сделать вы.

После его слов некоторое время молчу, напряженно глядя на мужчину. Какая такая проблема может быть у молодого человека его возраста? Сколько ему? Двадцать восемь? Двадцать девять?..

— Он что, болен? — в итоге с вызовом спрашиваю, подняв бровь.

— Болен, — совершенно серьёзно отвечает Давид.

— И чем же? — раздраженно уточняю, — Он вполне дееспособен, раз его назначили моим телохранителем. Так какой может быть причина для подобных предостережений? Каким недостатком вы хотите его наградить?

— Он имеет чёткий диагноз от лечащего врача. Но, если не использовать термины, то у Исайи один недостаток: он — психопат.

Смотрю на Давида во все глаза и пытаюсь понять — ослышалась я или нет?..

Но мужчина молчит, продолжая спокойно смотреть мне в глаза и не делая никаких попыток продолжить или напротив — опровергнуть собственные слова.

… так… Исайя — психопат?..

— Насколько это опасно? — напряженно произношу, пристально глядя на Давида, — Не нужно лирических отступлений: просто ответьте на вопрос. Дед не был сумасшедшим, и я ни за что не поверю, что он выбрал мне в охранники невменяемого человека!

— Вы правы, для вас он не опасен, — ровным голосом произносит Давид, — я вам уже много раз говорил, что никто из нас для вас не опасен. Мы собраны вашим дедом для того, чтобы оберегать вас…

— … оберегать меня, — одновременно с ним произношу, кивая.

Эта аксиома уже порядком раздражает.

— И тем не менее вы несколько раз повторили, чтобы я не сближалась с Исайей, — напоминаю Давиду, — почему?

— Ответь ей, — негромко произносит Ян, спокойно глядя на мужчину.

Тот молча смотрит на меня, не спеша с разъяснениями.

— Мы не можем быть уверены во всех его реакциях, — тщательно подбирая слова, наконец, произносит он.

— Какие именно реакции вызывают у вас больше всего опасений? — ровным голосом спрашиваю, прямо глядя на Давида.

Мне уже надоели эти игры в вопросы-ответы.

Продолжаю внимательно смотреть на своего главного опекуна и понимаю одну вещь: он не ответит. Не сейчас. Или вообще — никогда. В любом случае, в данный конкретный момент ответа я не дождусь.

— Мне нужно прогуляться, — подхватываю сумку с кресла и иду на выход.

— Анна… — стоя на месте, зовёт меня Давид, но я даже не думаю останавливаться.

— Вот, мой телефон, — кидаю сотовый в руки Яна, на секунду разворачиваясь к нему лицом, — проверяйте, что хотели.

— А вы? — светловолосый тренер спокойным шагом идёт вслед за мной.

— Я сегодня обойдусь без телефона, — отвечаю, подходя к лифту, — так что, пожалуйста, уважьте моё желание остаться наедине с собой.

— Во сколько вас ждать сегодня? — уточняет Ян.

— Не ждите меня, — нажимая на кнопку, произношу, — Я останусь ночевать в старой квартире. Мне нужно подумать.

Дверца отделяет меня от пентхауса и двух мужчин, оставшихся в нём, и я спускаюсь вниз. Да, у меня на вечер было запланировано занятие с Марком. Да, перед этим я должна была посетить тренажерный зал и поработать с Яном. И да, деловой этикет с Давидом также ждал меня в течении этого дня — но я всё отменила.

Потому что хватит.

Хватит идти на поводу у тех, кто не способен озвучить правду вслух. Я не отказываюсь от наследства и не рублю все корни.

Я беру паузу на размышления.

При нынешних обстоятельствах это — самое здравое решение.

Открываю дверь ключом и попадаю в свою прошлую жизнь. Старая квартира, старые обои, старая мебель. Ладно, я придираюсь: ремонт я делала после смерти родителей. И мебель тут довольно неплохая. Мы не жили впроголодь.

Но после пентхауса любая квартира покажется серой каморкой.

Прохожу по маленькому коридору, захожу в гостиную. Почему я не чувствую этого здесь? Почему я не ощущаю в этом доме жизни?..

Изумленная своим открытием, обхожу всю квартиру.

Действительно. Словно она не моя. Словно здесь жил человек, который не хотел оставлять после себя следов.

Моя квартира… она была безликой.

Опускаюсь на табурет и смотрю на свою кухню. Всё те же приборы, всё та же посуда, всё те же сковородка с кастрюлей. Но… это вообще моё всё?..

Прикрываю глаза и некоторое время сижу без движения.

А затем осознаю одну простую вещь: мне отсюда даже уносить нечего.

Та одежда, которую я носила раньше… резко поднимаюсь с табурета и иду в спальню, затем открываю шкаф и смотрю на вещи… да, эту одежду я больше носить не буду. Не потому, что она не модная или дешёвая. Мне плевать на ценник. Нет. Я не буду носить её, потому что она такая же безликая, как вся моя квартира. Как вся моя жизнь до появления в ней завещания деда и четвёрки наставников.

Я могу вернуться сюда, в этот дом — но для того, чтобы при этом не погрузиться обратно в депрессивное болото, здесь, как минимум, нужно сделать ремонт. А как максимум, мне нужно отремонтировать себя изнутри — потому что лучше, чем моя собственная квартира, никто не покажет мне, сколько у меня на самом деле проблем.