Таша (СИ) - Янышева Ольга - Страница 27

Когда язык Ящерова стал проникать в мой рот одновременно с действиями его пальцев, синхронно выполняя поступательные движения, меня, словно пронзило молнией.

Цветные пятна плыли перед глазами, а потом взорвались огненными фейерверками, заставляя кричать и дрожать всем телом.

— Какая ты горячая, — шепнул Русик на ухо, тут же прикусывая мочку. Я, словно кошка, выгнулась под ним.

Толчок, и мои глаза распахнулись. Обиженно посмотрев на Ящерова, замычала от боли:

— Ммм…

«Как такое может быть? Я даже не заметила, что он уже разделся»!

— Прости, милая, — прошептал Руслан, коснувшись лбом моего. — Это было неизбежно… Ты такая красивая… — любимый целовал мои губы, скулы, шею, грудь с такой жадностью, словно он — ужасный сладкоежка, а его слова были правдой, — … сладкая, словно мёд.

От вернувшегося жара стенки влагалища стали сжиматься, и брюнет тут же напрягся самой выдающейся частью своего тела, всё это время, находясь в неподвижности.

«… и если судить по распирающим ощущениям киски: достаточно большой частью…»

Яростный поцелуй оказался для меня неожиданным.

У Руслана, словно сорвало тормозную систему, когда он медленно вышел и снова полностью погрузился в меня, получив в ответ восторженный прерывистый стон.

Его движения тут же потеряли плавность. Он стал с силой вонзаться в меня, без перерыва целуя в губы, но на краю сознания я понимала, что фрикции поменяли бы характер проникновения, если бы мне было больно или не нравилось.

Именно это: то, что тело приходило в восторг от страсти и напора Ящерова — оказалось для меня полной неожиданностью.

Перед глазами опять засияли разноцветные круги, и мысли покинули мою голову, оставляя на растерзание второму оргазму.

Крик, рвущийся из горла, заглушила, притянув Руслана к себе как можно ближе, прикусив кожу на его шее, слушая, как он в ответ на мою необъяснимую выходку тихо зарычал мне на ухо.

Тело стало содрогаться в экстазе, и я, откинувшись на покрывало, всё же закричала, когда один из сосков ущипнули, а другой прикусили в мстительной боли, делая наслаждение от оргазма совершенным.

В глазах потемнело. На какую-то секунду, я потеряла сознание.

— Ееей… ты живая, малышка?

Вопрос Ящерова, заданный тревожным голосом насмешил, но долго хохотать мне никто не позволил, сделав одно поступательное движение бёдрами, заставляя почувствовать, что недавняя дефлорация — это только начало моего вынужденного месячного заточения, разбавить которое приехал этот коварный змий на своём байке.

«Ящер…» — исправила сама себя, толкнув брюнета вбок, тут же взбираясь на него сверху, с лёгкостью возвращая вздыбленный член в себя.

Губы пересохли от возбуждения, и я провела по ним языком, осторожно приподнимаясь и опускаясь, что оказалось совсем несложным для новичка нулевого уровня.

Лицо Ящерова надо было видеть!

Сначала оно выражало некоторый ступор, но потом его глаза загорелись азартом, наблюдая за моей грудью, двигающейся в такт движениям.

— Прости меня, Господи, я распечатал Дьявола…

— Дурак! — Замерев, испуганно заёрзала на члене, чувствуя себя жуткой грешницей, — не богохульствуй!

— О, боже, — Руслан закрыл глаза, и его длинные чёрные ресницы нервно затрепетали, отображая тени на щеках, — так меня ещё никто не насиловал!

— Ну, тебя.

Пытаясь встать, была схвачена и грубо насажена обратно с назидательными словами привставшего брюнета, обхватившего меня за талию:

— Нет, уж, малышка… взявшись за дело, необходимо доводить его до конца! На первый раз я тебе окажу помощь, но больше меня так не огорчай!

В момент, я оказалась стоящей на коленях с широко разведёнными ногами, между которыми работал слишком «деловой» помощник, срывающий из моей груди протяжные всхлипывания.

— Руслааан… — моя спина прогнулась, позволяя любимому стритрейсеру входить настолько глубоко, что тугой ком напряжения, словно реальная пружина, стал сворачиваться в спираль, готовый вот-вот выпрямиться. — Ооо…

Внезапно я почувствовала, как по моей пояснице, мягким щекочущим движением, водят тоненьким предметом, при этом убыстряя темп бёдер.

— Что ты делаешь, извращенец?

— Как ты заговорила… ещё скажи, что тебе не нравится!

Сказать что-либо не считала возможным, так как перед глазами снова заплясал знакомый хоровод из кругов.

Прикрыв глаза, чувствуя, что вот-вот кончу, неожиданно ощутила, как пальцы любимого накрыли пульсирующий клитор, медленно, вопреки фрикциям, гладя чувствительный бугорок, заставляя меня задыхаться от восторга.

— Ты — моя, Цветочек… — прорычал Ящеров, взрываясь пульсирующим членом внутри, уверенный, что оргазм настиг нас одновременно, но ласковое обращение, пробудившее былые воспоминания, будто отхлестало по щекам, принося удовольствие лишь телесной оболочке, действительно, одновременно содрогающейся в экстазе с персом, наполовину являющимся русским. Разочарованная душа осталась нетронутой. — Ты куда?

Развалившись на спине, Руслан недоуменно посмотрел на меня, когда я отстранилась от его объятий, быстро поднимаясь и накидывая на себя сверху халат.

— Искупаться, — буркнула недовольно, не в силах играть роль пресыщенной ласками женщины, несмотря на свершившийся факт этого события. — Постельное поменяешь?

— Наташа, я тебя чем-то обидел?

Я давно поняла, что Руслан не любил ходить вокруг да около, однако поиск ответа на его вопрос заставил меня задуматься о том, что мой выбор ожидания и знакомства заново друг с другом может оказаться огромной ошибкой.

Тем не менее, опять трусливо решила повременить с правдой, на свой страх и риск.

— Я же просила не называть меня кличками, которые ты даёшь своим фанаткам!

— «Цветочек» — это не кличка, — Ящеров обиделся. Хмурые чёрные брови на смуглом лице указывали именно на это чувство. Я ощутила себя тварью, когда услышала следующее: — отец так называл мою маму. Если тебе неприятно, я воздержусь от данного определения, но знай, что к своим «фанаткам» я так не обращался!

— Прости, Руслан… ммм… ты, правда, никого так не… не важно! Просто, прости!

Мужчина смотрел в потолок, насупившись, а мне захотелось сбежать от собственного стыда.

— Была одна, — тихие слова Русика остановили меня на пороге спальни. Обернуться не хватило сил, — … на тот момент девочке исполнилось пять лет. Ты же не станешь меня ревновать к ребёнку, Ташка?

Ухмылку Ящерова я чувствовала, даже не оборачиваясь, и трусливо сбежала в ванную, предпочитая ничего не отвечать.

Руслан решил всё свести, привычно для себя, в шутку, даже не подозревая, что попал прямо в яблочко.

«В тот момент, когда я впервые увидела стритрейсера, наконец, найдя своего дорогого Руслана в нём, не открылась сразу только потому, что приревновала мужчину к самой себе! Нет. Отпираться с помощью нелепого наблюдения, что Русик стал другим: наглым, пошлым и так далее — это ложь! Я видела, что он остался прежним: заботливым, добрым, ответственным, огранив эти достоинства мужественной силой и брутальной красотой — и именно это замкнуло меня на глупости. Хотелось (и до сих пор безумно желаю), чтобы именно я, какая есть сейчас, полюбилась ему… чтобы он забыл о той девочке и выбрал меня»!

— Идиотка, — тихо пробормотала, включив душ, пытаясь очистить холодной водой свой эгоистичный мозг, выбор которого приведёт, в лучшем случае, к сильной обиде при любом раскладе.

«И эта его сказка о змее…»

«…парень и так достаточно натерпелся, наконец, заслужив любовь. К чему лишние сложности»? — Слова Русика громким шёпотом раздавались у меня в голове, превращаясь в эхо.

«Надо рассказать ему всё прямо сейчас»! — Приказ сердца сдавил грудь, оборвав что-то внутри.

Этот призыв казался таким правильным, что я выключила водные брызги с отчаянной решительностью, готовая впервые исполнить волю сердца прямо сейчас.

 «Молчание — не ложь, утайка — не обман,