Огонь в его крови (ЛП) - Диксон Руби - Страница 17

Но я не могу ей этого сказать, еще не могу. Ее речь — такая странная, а связи разума между нами еще нет. Между нами этого не будет до тех пор, пока мы не спаримся. До тех пор я должен быть терпеливым и разъясняться теми несколькими словами на ее языке, которые я знаю.

— Клау-да, нет, — заверяю я ее. — Нет.

«Я не прикоснусь к тебе до тех пор, пока ты не будешь жаждать меня так же сильно, как я жажду тебя».

Она не понимает, что я пытаюсь ей сказать. Выражение ее лица по-прежнему полно неповиновения и вызова, за которым она маскирует свой страх. А еще ее напугал мой подарок свежего мяса. Клау-да так испугалась, но она не перекинулась в свою боевую форму. По-видимому, у здешних людей таковой нет. Это бы объяснило, почему они с первого дня, сколько помню, так перепуганы и легко умирают. Не будь у меня боевой формы, я бы тоже стал смотреть на жизнь совершенно по-иному.

Да, но… возможно, именно поэтому они не посходили с ума от безумия в отличие от моего народа.

Ну, меня это не сильно волнует. Клау-ду я завоюю, добывая для нее пищу. Когда я накормлю ее, она поймет, что она — моя пара, и тогда она успокоиться.

Крадучись, я подхожу к мертвому животному и осматриваю его. Он совсем небольшой, хватит на один зубок в моей боевой форме, но зато для любого двуногого существа еды многовато. Выглядит он очень даже аппетитным. Я наклоняюсь и своими когтями вспарываю живот и раскрываю нежные внутренние органы.

Клау-да издает какой-то звук, который не очень-то похож на высокую оценку.

Быть может, она думает, что я не намерен поделиться с нею самыми нежнейшими частями мяса? Она может забрать себе их все. Скользнув рукой во внутренности, я вытаскиваю оттуда печень и протягиваю ее своей паре, все еще истекающую теплой кровью.

Ее зеленые глаза широко распахиваются, и она корчит рожицу, после чего мотает головой.

— Нет!

Нет? Ну, вот опять это слово. Я хмурю брови. Неужели она не понимает, что пара отдает своей женщине самые лучшие кусочки добычи? Неужели она не понимает, что это надо есть? Я откусываю кусочек от окровавленного органа, наслаждаясь его соленым вкусом у меня во рту, после чего еще раз протягиваю его ей.

Она в ужасе задыхается, зажимая ладонью рот.

По-прежнему нет? Разве она не проголодалась? Озадаченный ее реакцией, наблюдая за ней, я откусываю еще один кусочек вкусной печени. Неужели она отказывается от своего подарка, потому что он от меня? Или она не понимает, что это подарок? Неужели двуногие здесь, в этом отвратительном месте, не кормят своих пар? Заботятся о них?

Или… она отказывается, потому что у нее уже есть пара?

Придя в бешенство от самой мысли об этом, я издаю тихий рык. Клау-да моя. Я буду за нее драться. Кто бы ни был ее парой, он ее не заслуживает. Даже мысль о другом мужчине, прикасающемся к моей избранной паре, заставляет меня в гневе расправить крылья, и я тут же перекидываюсь обратно в свою боевую форму.

Никто не имеет право забрать ее.

В углу Клау-да вскрикивает от отчаяния.

От этого я прихожу в еще большую ярость. Что бы я ни делал, моя пара меня боится. Так она ни за что не приблизится к моему угощению. Я еще дальше, чем когда бы то ни было, чтобы завоевать ее доверие. Черная вспышка сильного гнева затуманивает мой рассудок, и от ярости мое дыхание ускоряется.

Тьмажаждаубиватьгневнеудовлетворенностьяростьтьматьматьмаяростьжаждабезумиеяростьтьманасилиеубитьуничтожить

Клау-да, — напоминаю я себе. Я думаю о ее зеленых глазах. Об облаке ее рыжих волос.

Постепенно сжигающий гнев в моем сознании растворяется. Я должен сохранять спокойствие. Я не должен опускать руки. Нет, если я хочу заявить права на свою пару. Используя свои когти, я отрываю ногу от добычи и подхожу к своей паре. Бросаю эту ногу прямо перед ней в качестве подарка и жду.

Глава 8

КЛАУДИЯ

Я глазею на истекающую кровью козью ногу, которая шлепнулась на пол прямо передо мной, и меня аж передергивает от отвращения. Дракон нависает надо мной, а его пристальный взгляд нацелен прямо на меня. Даже не знаю, что более поразительнее, — что он в мгновение ока запросто перешел обратно в форму дракона или то, что он предлагает мне эту тушу животного.

Совершенно ясно, что он хочет, чтобы я съела ее. В данный момент я проигрываю перед глазами картину, как он отрывает большой, влажный кусок от печени, после чего предлагает его мне, а в это время кровь стекает по его подбородку. Брр…

В то же время, хоть я и безумно проголодалась, сырое мясо мне не по вкусу.

Мясо теперь практически всегда большая редкость. Во время «После» вместо куска мяса куда мудрее оставлять корову живой ради молока, а кур ради яиц. Ну, не то, чтобы мне достаются яйца или молоко. На окраинах Форт-Далласа имеются несколько фермерских хозяйств, но стада там маленькие, поэтому их легко защищать, когда драконы низвергают огненный дождь, а мясо сейчас на вес золота… если только это не мясо крыс или белок. За последние несколько лет я съела изрядное их количество.

Коза — это нечто новенькое. К тому же очень даже настоящая, а еще она большая и сочная, и я могу вволю ею наесться. Я уже столько дней не ела полноценную еду и возможно именно поэтому обдумываю насчет этого предложенного огромного куска сырого мяса.

Думаю, это хорошо, что он пытается меня накормить. Из этого следует, что он не жаждет съесть меня. И потребуется немало времени, чтобы откормить меня настолько, чтобы меня хватило на более чем один зубок дракона. Мой страх немного ослабевает. Трахнуть меня — да, конечно. Сожрать меня — ну уж нет.

Это именно то, о чем я задумываюсь.

Совершенно очевидно, что я привлекаю его — благодаря тому, что он без штанов — тем не менее, он останавливается всякий раз, когда я говорю «нет». Это делает его лучше — о, Господи! — большинства мужчин Форт-Далласа. Я медленно разгибаюсь из своего защитно-скрюченного клубочка и внимательно слежу глазами за драконом, который нависает надо мной и ждет. Он наблюдает за мной как коршун, а глаза у него янтарно-золотые. Ну, это хороший знак.

Он наклоняется и подталкивает носом ногу животного в мою сторону.

Никаких сомнений, определенно хочет меня накормить.

Все-таки, почему я? Почему из всех людей, которые за все эти годы были убиты драконами, именно я? Что во мне такого особенного? В чем отличие, что он тут же не убил меня, а вместо этого пытается накормить?

И я голодная. Ужасно голодная. До того, как меня арестовали, у нас закончились деньги и уже не осталось ничего из еды. Я продала все, что смогла, чтобы купить еду для Эми, но, в конце концов, я могла себе позволить купить только пару просроченных протеиновых батончиков у торговца в обмен на последнее, что осталось от топлива для нашей маленькой лампы. Я отдала их Эми, а для себя еду пару раз наскребала, делая случайные работы для единственного бара Форт-Далласа. Я получала предложения от Бекки Минет присоединиться к ее группе проституток, поскольку это единственное место, где девушка может получить постоянную работу. В то время я отказывалась, но после нескольких дней голодания, это начинало уже казаться выходом из создавшегося положения.

И тогда, разумеется, меня арестовали.

Со всей своей шокирующей реальностью тюрьма была не так уж плоха. Они кормили меня чаще, чем я сама себя кормила — один раз в сутки. И если бы я так не беспокоилась об Эми, я бы, наверное, больше наслаждалась теми мисками овсяной каши. Из-за всех этих размышлений мой аппетит разыгрался не на шутку.

Мне все время хочется есть.

Дракон еще раз подталкивает козью ногу прямо передо мной, и я прихожу к решению, что нам следует поболтать, прежде чем я перейду на сырую пищу и попытаюсь съесть эту окровавленную гадость.

— Кэйл, — говорю я тихо. — Мы можем поговорить?

Уши дракона навостряются, и его огромная голова приближается настолько близко, что от неожиданности я ахаю и падаю назад. Но он просто ждет, а его крупные золотые зрачки излучают бдительность.