Всё начинается со лжи (СИ) - Лабрус Елена - Страница 41

— Скажите, — перегнулась Анька через высокую стойку. — А эти часы сколько стоят?

Бросив заполнять квитанцию, часовых дел мастер посмотрел на неё поверх очков.

— Если именно эта модель, то точно не скажу. Но примерный уровень цен в этой коллекции начинается от двух с половиной миллионов рублей.

— Сколько? За часы?! — выпучила я глаза. — А за стекло?

— Сапфировое стекло плюс работа обойдутся вам в… — он назвал стоимость в половину моей зарплаты. — Но рекомендую вам также заодно почистить браслет и корпус. Это ещё плюс полторы тысячи рублей.

— Мн-н-н, а почистить недорого, — промычала я. Заплатила со своего кошелька и первый раз почувствовала себя неуютно.   

— Блин, я чуть не облысела, когда увидела ценники, — распалялась Анька.

Мы вышли из бутика под дождь, я прятала в сумочку квитанцию, подруга переваривала цены и вдруг посмотрела на меня с тревогой.  

— Эль, ты чего?

— Мне безумно страшно, Ань, — я поёжилась. Уличный холод словно пробрал до костей. — Не знаю, как переживу эту свадьбу, встречу с его семьёй, друзьями. Вольюсь ли в эту среду когда-нибудь.  

— Да прекрати ты! Плевать на эту среду! Ты же не за неё замуж выходишь, — встряхнула меня Анька. — Он знает на ком женится. Его же, насколько я поняла, не смущают ни твоя съёмная квартира, ни твои родители.

— Они в нём души не чают, как и в Машке. Но это же мои родители. А если перед своими начнёт меня стесняться?

— Ой, делов-то! Уедешь в Благовещенск, — с издёвкой хмыкнула она и покрутила пальцем у виска. — Кажется, я только что поняла, чего ты так убиваешься за своим Костей. Боишься, что Верейский тебя бросит? — она открыла зонт и обняла меня, согревая.

— И сама не знаю, почему, — уткнулась я в её родное плечо. — Как-то всё слишком хорошо, Ань. Тихо. Красиво. Правильно. Мы так виртуозно обошли каждую кочку, о которую должны были споткнуться, но мне кажется это потому, что я словно всё время смотрю под ноги. Мне страшно поднять голову вверх, а у меня над головой снежная лавина, которую я боюсь увидеть.

— А заскучать не боишься?

— В каком смысле заскучать? — с недоверием посмотрела я на неё.

— Помнишь, я тебе как-то говорила, что в муже меня больше всего бесила его неспособность ругаться. Вот твой Верейский смотрю такой же. Ни одного скандала тебе не устроил.

— Аня, это ты любишь жизнь как на вулкане, всё время с кем-то ругаешься-миришься, снова ругаешься, дерёшься, расстаёшься, а потом вы снова миритесь и зализываете раны. Я определённо люблю другое. Адреналина мне и на работе хватает.

— А судя по тому, что ты рассказала о его бывшей подружке, именно это её в нём всегда и бесило, что с ним скучно. Вот и срывало девчонку с катушек.

— Думаешь, меня тоже сорвёт? — усмехнулась я. — Дело не в «скучно», её задевало, что ему на неё плевать. Всё равно. Ради того, чтобы заставить его чувствовать она была на всё готова. И ради того, чтобы его вернуть.

— Ну вот, видишь! Вот этого ты и боишься. Что она его вернёт. Или хотя бы попытается.

Я выдохнула. Да, я правда боялась. Как знать, на что способна эта девица.  

Всё же зря я слушала откровения Пашутина. Не знала бы и не думала. Как же было хорошо сейчас на работе без семейства Пашутиных, и их челяди: Юлии Владимировне делать у меня пока нечего — я ждала результатов анализов, Ксении на приём через пару недель, Коган ещё не вернулся с конференции.

Но я ведь прекрасно понимала, что затишье это временное. Рано или поздно все узнают. Я невольно покрутила на пальце кольцо.

Анька, слегка покачиваясь на бордюре, махнула рукой. Я тоже заметила, что земля подозрительно шатается под ногами, когда рядом остановилось заказанное такси.

— Слушай, я бы на твоём месте поехала сейчас к Верейскому на работу, трахнула бы его там прямо на рабочем столе и выкинула всю дурь из башки, — Анька открыла мне дверь машины.

— Ни за что. Это вообще не про меня. Не хочу уподобляться его подружке-потаскушке, — залезла я в тёплый салон, хотя мысль мне неожиданно понравилась.

— А зря, — отряхнув и сложив зонтик, она захлопнула дверь. — Но ты помнишь, да? Я плохого не посоветую. Кстати, у твоего олигарха случайно нет холостого друга? Впрочем, я бы и нехолостым не побрезговала.

— Чума ты, Аня, — толкнула я её плечом. — Но я намекну, что на нашей свадьбе приветствуются такие друзья.

И ведь намекнула, после фирменных блинчиков.

Верейский долго смеялся, но обещал мою просьбу исполнить. По мере сил.

И пусть я пока шла по кратчайшему пути, не через стол в его офисе, а всего лишь через желудок, глядя на его блаженную сытую улыбку, уже решила, что блинчики — это так, разминка, а вот белья на мне под платьем не будет.

И до нашей свадьбы было ещё далеко.

А вот до свадьбы его сестры время пронеслось незаметно.

— Ты потрясающе выглядишь! — подал я Эльвире руку, помогая выйти из машины.

И ни грамма не кривил душой.

Будь я свадебным обозревателем какого-нибудь таблоида, так бы и написал, что самой красивой гостьей на свадьбе младшей дочери Виктора Верейского в элитном гольф-клубе стала спутница его старшего сына. Кто эта незнакомка? Где владелец сорока семи процентов акций компании «Север-Золото» нашёл это сокровище? Эталон вкуса и стиля… а дальше всякое бла-бла-бла о скромности и достоинстве, от чего у меня честно говоря, только теснее становилось в штанах, а это сейчас было совсем неуместно — Эльвира нервничала, а я знал, что на ней нет белья и это, чёрт побери, заводило меня ещё больше.

К этой заметке в таблоиде, я добавил бы две справедливых поправки: сорока семи с половиной, потому что полпроцента за эту неделю мне уже удалось купить и всё ещё сорока семи с половиной, потому что по-прежнему этого было слишком мало, а обстановка вокруг «Север-Золото» накалялась с каждым днём всё сильнее.

Это Эльвире я сказал, что все решения, кроме выплаты дивидендов принимает Совет директоров. На самом деле прекрасно понимал какими неприятностями грозит компании и лично мне перевес голосов, ведь стратегические решения будут приняты на Совете на весь следующий год, и последствия их могут откинуть компанию назад, если не больше: оказаться фатальными.

«Пашутин ведёт переговоры о продаже своего пакета акций, и кем бы ни оказалась «тёмная лошадка», это тоже может плохо закончится», — думал я, ведя свою обворожительную спутницу по аллее к встречающему нас у входа жениху.

Думал намеренно. Эти мысли отвлекали меня от хитроумного выреза на спине её бежевого платья. Он оголял тело в таких провокационных местах, что первым делом мне захотелось спросить: где тут у вас тут какая-нибудь кладовка, в которой можно уединиться, когда мы подошли. Но после всех расшаркиваний спросил, конечно, о другом.

— Амин, мои уже приехали?

— Да, пройдёте главный зал, — показал рукой жених, — они должны быть где-то за бассейном в одной из беседок.

Я подал ладонь Эльвире и сжал покрепче, стараясь согреть её ледяную от волнения руку.

Сейчас я ругал себя за то, что не познакомил её с родителями раньше. Столько нервирующих событий в один день — трудно для кого угодно, не только для неё. Но отец летал во Францию лично показывать покупателю виллу на Антибе. Мама была занята подготовкой к свадьбе Лизы. Да и Эльвира в эти дни, чтобы выкроить полноценные выходные на свадьбу, работала с повышенной нагрузкой.

О том, что и у меня дел оказалось по горло, скоромно умолчу.

— Мне, наверно, придётся улететь на днях в Лондон, — постарался я её отвлечь, и, прежде чем пройти к бассейну, свернул к столу с напитками.

— Когда? Надолго? — испуганно взметнулись вверх её брови. Кажется, теперь она ещё и расстроилась. Идиот!

Вышколенный официант протянул ей бокал шампанского.

— Надеюсь, нет. Ты и соскучиться не успеешь, — ободряюще улыбнулся я и себе выбрал шот оранжево-красного цвета. Я не гурман, и от слова «совсем» не разбирался в том, что было налито. Напиток приятно пах апельсином. Пару секунд подумав, я заменил им шампанское в Элиной руке.