Великолепная Лоуренс (СИ) - Рябченкова Марина - Страница 7

— Из него вынули пару деталей, чтобы не оставлять в рабочем состоянии. Ну, знаете, народ здесь всякий… Займет немного времени. Не волнуйтесь.

— Спасибо, — благодарю я и резко спрашиваю: — Для вас не нашли другой работы? Я подразумеваю странную смену квалификации из штатного машиниста печатной машины в сторожа.

— Меня уволили, когда завод сократил рабочий штат, для экономии. Мне не предложили никакой работы.

— Тогда что вы здесь делаете?

— Живу, — просто ответил он. — Мне некуда идти, и я пытаюсь оправдать свое присутствие здесь. Стараюсь быть полезным, — старик улыбнулся. — То, что я делаю сейчас, — это взятка, чтобы вы понимали.

Я тоже улыбнулась, но робко. Оглядываюсь в поисках бумаги для печати.

— Не мое дело, конечно, но вам бы надеть что-нибудь теплее, — говорит мне сторож. — Работать в холоде и сырости всю ночь — очень плохая идея.

Опустив полезное замечание, спрашиваю:

— Где я могу найти бумагу для станка?

— Раньше она хранилась здесь… — затянув гайку, крепко задумался он. — Если мне не изменяет память, из-за сырости здесь бумагу унесли на склад.

— Я схожу за ней, пока вы заняты.

— Я помогу подготовить образец, — бросил он мне вслед.

— Образцом займусь я сама, — сказала я. Обернулась. — Благодарю вас за желание помочь.

— Это взятка, — упрямо объявил старик.

— Я помню. 

 Гроза кончилась, показалось солнце.

Из приоткрытого окна в своем кабинете слышу голоса прибывающих на завод рабочих.

Устало потерев веки подушечками пальцев, берусь за ручку; продолжаю ставить аккуратные подписи на новых акциях «Интера мотор» — 340 штук, столько мне удалось напечатать за ночь. Без сомнений, машина позволяет сделать больше, но для этого нужно набраться опыта. Несмотря на желание сделать все в одиночку и тайком, я всерьез задумалась над тем, чтобы привлечь к работе сторожа, в противном случае еще несколько таких ночей, и я упаду без чувств.

Уже к полудню я пришла в кабинет служащего фондовой биржи. Предполагала, что на соблюдение всех формальностей и порядка потребуется время, а на деле угрюмый служащий сверился только с положением устава «Интера мотор», принял акции и протянул мне расписку. Вот так запросто напечатанные мною за ночь акции попали на торги.

Я не ушла сразу. Я вышла в торговый зал и тихонько наблюдала за тем, как человек Хэнтона выкупил все акции моей компании. Все до последней. Без шума и быстро.

Я узнала, что акции «Интера мотор» доставляют Хэнтону на рабочий стол. Джон хранит их в своем сейфе. А это проблема.

Новые акции во всем идентичны первым, но… Если даже Джон каким-то чудом вдруг не посмотрит на мое имя в них, то запах свежей типографской краски рано или поздно привлечет его внимание, особенно когда акций в его сейфе станет много.

Пришлось немного подождать и, воспользовавшись отъездом Хэнтона в рабочую поездку в Юдеско, я организовала едва ли не круглосуточную работу печатного станка.

Следующие три дня на биржу поступало до трех тысяч акций «Интера мотор» ежедневно. К моему несказанному удовольствию люди Хэнтона забрали все. Слепая скупка акций остановилась только на четвертый день, когда из Юдеско вернулся сам Джон.

Когда я пытаюсь представить лицо Хэнтона в момент, когда ему открывается истина, на моем лице растягивается самодовольная и злая улыбка — ничего не могу с собой поделать, улыбку никак не стереть с моего лица. Мне удалось победить Джона в нашем маленьком состязании принципов, и пусть я сделала это не совсем честно, я своего добилась и невероятно довольна этим!

Но не теперь, когда стою перед порогом его дома, в котором живу сама.

Теперь мне улыбаться совсем не хочется. Вернулась способность не только относиться ко всему серьезно, но и мыслить так же.

Итак, Джон Хэнтон выкупил более 10 000 «пустых» акций «Интера мотор», находящиеся в моей персональной собственности. 128 миллионов — такую сумму заплатил мне Джон. Компания не стоит и половины этих денег.

Я представила, что могла бы сделать с таким состоянием…

Стало грустно.

Поскольку в моих планах все-таки проучить Джона, а не грабить его, намереваюсь вернуть Хэнтону его деньги в обмен на акции «Интера мотор». Так Джон вернет десятую часть своего состояния, а я — компанию.

Утвердившись в мыслях и намерениях, храбро переступаю порог дома. Прислуга принимает у меня верхнюю одежду. Мне навстречу идет дворецкий.

— Мисс Лоуренс, — коротким кивком приветствует он. — Прошу вас, поднимитесь к мистеру Хэнтону, он ждет вас в своем кабинете.

— Переоденусь и сразу к нему…

— Немедленно, — робко добавил он, и я с подозрением смотрю на мужчину. Это не его слова. Это Хэнтон в своем распоряжении был резок с ним.

— Хорошо, — соглашаюсь я. Без колебаний поднимаюсь вверх по лестнице, сразу свернув влево. Осторожно подхожу к рабочему кабинету. Дверь приоткрыта. Прислушиваюсь — тишина. Коснувшись кончиками пальцев, тихонько толкаю дверь, заглянув внутрь. В кабинете пусто.

Не похоже, чтобы меня здесь очень ждали…

Медленно прохожу внутрь. С любопытством смотрю на стопки бумаг на столе Хэнтона, аккуратно перевязанные белой бечевочной нитью, — акции «Интера мотор» с моей подписью на них.

По другую сторону стола мое внимание привлек отчет с большими машинописными буквами «ИНТЕРА МОТОР». Беру отчет. Перелистываю тонкие серые страницы с указанием сумм, затраченных на покупку акций: месяц назад это были тысячи, а последние четыре дня — уже миллионы. Последняя страница сильно смята, и я представила, как Джон сжал пальцы на ней, когда увидел финальную цифру расхода. Не хотелось бы мне в тот миг быть где-то рядом…

— Здравствуй, Анна.

По телу пробежала дрожь. Я трусливо обернулась, а Хэнтон демонстративно облокотился плечом к дверному косяку, перегородив мне всякую возможность отступления. В руках его бокал с бренди.

— Они должны были поставить в известность, когда сумма достигла пятидесяти миллионов, но не сделали этого, даже когда перевалило за сто, — спокойно проговорил он. — Я уволил их всех.

— Брокер, что не разобрался в ценности акций, достоин этого, — хладнокровно говорю я, нисколько не переживая об участи ответственных за это людей. Затаив дыхание смотрю на него, а он с упреком смотрит на меня.

— Это мошенничество, — констатирует Джон, подразумевая выкупленные им стопки ничего не стоящих бумаг на своем столе.

— Подай на меня в суд, — необдуманно дерзнула я и сразу об этом пожалела. В серых глазах сверкнула сталь, и я поспешно предлагаю:

— Верни мне акции — все, а я верну тебе деньги. Тоже все.

Совсем не поменявшись в лице, мужчина молча отлипает от дверного косяка.

— Как интересно, — со странной улыбкой заметил Джон. Медленно направляется к окну.

Проходят мучительные секунды, прежде чем он заговорил опять:

— «Интера мотор» останется за мной, — решил он. — Верни мне деньги, Анна, и я буду согласен забыть о том, что ты сделала.

— Ты спятил?

— Я могу запереть тебя в этом доме до тех пор, пока ко мне не вернутся мои миллионы, — предупреждает он. Я разозлилась. — Давай попробуем еще раз… — Говорит так, будто предоставляет мне последнюю возможность. — Где мои деньги, Анна?

— Посмотри в банке, — огрызнулась я.

Мужчина подошел ко мне. Стоит близко. Взгляд у него до неприятного проницательный. Я ненавижу этот взгляд. Под ним обнажается сама душа.

— А если я предположу, что ты их держишь в одной из камер хранения Данфорда? — уверенно сказал Джон, и я нахмурилась.

Выражение моего лица — непростительная ошибка!

Хэнтон поставил бокал с бренди на стол.

— Так-то, дорогая, — без улыбки объявил он. — Ты останешься здесь до тех пор, пока Джеферсон во всем не разберется.

Меня затрясло от гнева и обиды. Как же глупо я выдала себя!

Широким твердым шагом Джон вышел из кабинета. Я помчалась вслед за ним, опередив его на лестнице.