Бриганты (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич - Страница 3

Я расположился на острове — невысоком холме, поросшем осинами и кустарником, слева от старой гати длинной метров двести, настланной из бревен, камней и земли. Как сказал крестьянин, у которого я ночевал, это самый сложный участок дороги. Миновав гать, можно считать, что добрался до деревни. Обычно гать частично разбирали, чтобы чужие не могли попасть по суше в деревню. Бригантов это не остановило. Они же заставили крестьян отремонтировать дорогу. Ходили по ней на промысел в сторону Арля. Должны были вернуться сегодня или завтра. Если вообще вернуться, о чем, как догадываюсь, тайно молились крестьяне. Я занял позицию в кустах на краю острова. Отсюда вся гать была, как на ладони.

Бриганты появились после полудня. Впереди ехал на сивом жеребце плечистый мужчина с короткими волосами и длинной, библейской бородой. Волосы такие черные, будто их подкрашивали, что в эту эпоху маловероятно. Мятая, желтовато-белая, полотняная рубаха была подпоясана широким коричневым кожаным ремнем, на котором слева висел нож, а справа, судя по ножнам, — короткий и широкий меч. На ногах были скатанные до середины голени, красные чулки, и короткие башмаки с длинными острыми носаками и железными шпорами в виде восьмизвездочных колесиков. Шлем висел на передней луке высокого седла. Он был похож на простой мотоциклетный. Венецианцы называли такие черепниками. Бригандина лежала на лошади перед седлом. Сзади к седлу были прикреплены арбалет с деревянным луком и два кожаных мешка с болтами наконечниками вверх. Спереди грудь коня прикрывал пейтраль — кожаная броня, к которой в центре была приклепана овальная стальная пластина, отражающая солнечный свет. За конем шел молодой парень лет семнадцати, худой, но жилистый, одетый в рубаху навыпуск и босой. Он вел на поводу темно-серого мула, нагруженного двумя мешками, поверх которых были привязаны что-то типа стеганки, шлем, арбалет, мешок с болтами и меч такой же формы, что у всадника. Остальные одиннадцать человек тоже поснимали доспехи и шлемы, но несли их сами. Все были вооружены арбалетами с деревянными луками и короткими мечами.

Я подпустил Жана Клинка метров на пятьдесят. Выпустил две стрелы, одну за другой. Первая попала в грудь, вторая — в лицо, которое командир бригантов повернул в мою сторону, уловив полет стрелы, но не успев уклониться. Первая стрела втянула в рану клочок бороды, пришпилив ее к телу, а вторая пронзила голову насквозь, из щеки, покрытой черными волосами, торчал только кончик с белым гусиным оперением. Жан Клинок начал медленно клониться влево, пока не рухнул с коня, который с безразличным видом замер на месте. Остальные бриганты, как завороженные, наблюдали за падением командира, а потом дружно развернулись и полетели со всех ног к поросшему деревьями островку на другом конце гати. Только парень, который вел мула, присел за него и попытался, не высовываясь сверху, отвязать арбалет.

— Встань, убивать не буду! — крикнул я ему.

Парень не поверил, но и отвязывать арбалет перестал.

— Если не встанешь, прострелю сначала одну ногу, потом вторую, — пригрозил я и выпустил третью стрелу, которая встряла в бревно под животом мула и между ногами парня, испачканными по щиколотку в грязи.

Мул попрял длинными ушами и попробовал пройти вперед. Ему не дали. Парень встал и посмотрел в мою сторону, отыскивая меня в кустах.

Я вышел из-за осины и приказал:

— Приведи мне лошадь Клинка.

Парень быстро подошел к сивому жеребцу, взял его под узду и повел ко мне.

Я ждал его между деревьями. До соседнего острова метров двести. Для арбалета с деревянным луком это слишком большая дистанция, но чем черт не шутит!

Парень, подводя коня, сперва долго смотрел на мои позолоченные, рыцарские шпоры и только после перевел взгляд выше, на ножны сабли с золотыми вставками, которые висели на ремне с золотыми бляшками, на бригандину с пластинами, приклепанными к хорошо выделанной коже, на шлем необычной формы и явно не дешевый. Коня подвел так, чтобы я был слева, мог сесть в седло.

Что я и сделал. Жеребец никак не прореагировал на смену хозяина. Стремена были коротковаты, но сейчас не время возиться с ними. Бриганты потеряли командира. Они срочно нуждались в новом. Нельзя было допустить, чтобы сделали неправильный выбор.

— Как тебя зовут? — спросил я.

— Жак, мессир, — ответил парень.

— Иди к остальным, Жак, и скажи им, что я набираю отряд, мне нужны опытные бойцы, — приказал ему. — Кто пойдет со мной, не пожалеет. Остальные пусть шагают, куда хотят, и больше не попадаются мне. Если сам надумаешь поступить ко мне на службу, на обратном пути собери мои стрелы, трофеи и приведи мула.

— Хорошо, мессир, — молвил он и пошел к своим сослуживцам.

Проходя мимо трупа Жана Клинка, смачно плюнул в него. Если и остальные также крепко любили своего бывшего командира, то проблем с переходом под мое командование быть не должно. Жак прошел до конца гати. Его окликнули из кустов, росших справа от дороги. Парень пошел туда. Вышел минут через пятнадцать. Вслед за ним по одному появились остальные бриганты. Арбалеты они несли на плече. Тетивы были взведены, но болты не заряжены.

Я ждал их в тени под деревом возле дороги. Лук и колчан со стрелами были приторочены к седлу, сабля находилась в ножнах. Всем своим видом я показывал, что не опасаюсь их. Скорее всего, думают, что я не один, что в кустах спрятались мои бойцы. Пока не буду их разочаровывать.

Бриганты остановились метрах в трех передо мной. Стояли молча и разглядывали меня ненавязчиво, сразу отводя глаза, если встречались с моими. Я тоже молчал. Ждал, когда Жак закончит раздевать своего бывшего командира и привязывать его имущество к поклаже на спине мула.

Когда он подошел к нам, я сказал насмешливо:

— Можете спустить тетивы. Воевать больше не с кем.

Бриганты засмеялись.

— Переночуем в деревне, а утром пойдем в Арль. С сегодняшнего дня вы на моем довольствии. Когда поступим на службу, будете получать плату, — проинформировал я и сразу предупредил: — За невыполнение приказа или трусость в бою убью. Так что подумайте до Арля. Кому я, как командир, не по нраву, там и расстанемся. Остальные обеспечат себе спокойную старость. Если выживут.

Бриганты опять засмеялись, хотя, по моему мнению, ничего смешного я не сказал. Наверное, хотели понравиться мне. Ничто так не льстит нам, как признание нашего чувства юмора. Особенно, если его нет.

Арль располагался на холме, на левом берегу реки Роны. Мы переправились через нее по плавучему мосту, что удивило меня, потому что река не настолько широка, чтобы не построить через нее постоянный мост. Город защищали ров шириной метров двенадцать и стены высотой метров девять с прямоугольными башнями. Снизу во многих местах сохранилась римская кладка. У длинной деревянной пристани под стенами города стояли две большие галеры, венецианская и генуэзская. У меня сердце защемило при виде красного флага с золотым крылатым львом. Всего несколько дней назад я был гражданином Венецианской республики. Хотелось подойти к галере и узнать, пережили ли мои потомки чуму? Решил не бередить душу.

Мы расположились на постоялом дворе западнее города. Мимо него проходила проложенная римлянами дорога, хорошо сохранившаяся. Двор был типичный, разве что маловат.

Хозяин — обрюзгший, расплывшийся, напоминающий медузу, втиснутую в просторную и длинную, до середины щиколоток, льняную белую рубаху, посеревшую от пота на боках ниже подмышек, — неторопливо подплыл ко мне и начал разводить:

— Капитан займет лучшую комнату, да?

Капитанами здесь называли командира отряда наемников. Так обращались ко мне и мои бриганты. Иногда называли шевалье, то есть рыцарем, или мессиром — обращение к знатному или богатому мужчине.

— А чем она отличается от остальных, кроме высокой цены?! — ехидно поинтересовался я.

— В ней все лучшее! — начал заверять меня хозяин.

— Уговорил, остановлюсь в ней, но платить буду, как за обычные, в которых поселятся мои бойцы, — сказал я и, чтобы прекратить торг, добавил: — Или мы поедем на другой постоялый двор.