Вечный капитан (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич - Страница 1

Мелочь, казалось бы, — не просто наказал половцев за нападение, но и вернул подданным угнанный у них скот и возместил баранами потерю хлеба, — а на крестьян произвело сильное впечатление. По весне ко мне пришли столько желающих поселиться на моих землях, что их хватило на четыре новые деревни. Выделил им поля на левом берегу Сейма. Там больше степных участков, не надо вырубать лес. Дал на семью по корове, лошади и зерно на посев в кредит и помог вспахать целину. Для этого нужен тяжелый плуг, который способна тянуть только упряжка из восьми волов. У переселенцев таких не было.

Морской поход пришлось отложить. Ждал ответный удар половцев. По моим прикидкам, они должны были появиться не раньше, чем земля покроется зеленой травой, чтобы был корм для лошадей, то есть, в конце мая или начале июня. Готовясь к их визиту, тренировал своих дружинников, и заодно следил за доводкой соборной церкви.

Одна артель крыла купол золотом, а другая расписывала храм внутри. Художников было двое и четверо подмастерьев. За авторством явно не гонялись, старались, чтобы работа каждого не выделялась. Наверное, потому, что авторского права пока не существует. Знали бы они, сколько хлопот своей авторской безалаберностью доставляют будущим историкам! Поп Калистрат подробно рассказал мне, где и что будет намалевано. Я делал умное лицо, кивал головой, хотя не понимал большей части того, что он говорил. Не силен я в библейских сюжетах. Один раз прочитал этот сборник ненаучной фантастики, где в одной части пропагандируется прямо противоположное другой, утолил любопытство и сразу забыл. Как можно верить в такую чушь?! По моему глубокому убеждению, умный и образованный человек не может быть верующим. И наоборот.

По пути из собора в свой терем заметил, что к воротам Детинца подскакал всадник. Это был разбитной парень лет двадцати, одетый в старый тулуп и латаные порты, но почти новую беличью шапку. И конь под ним был справный, из тех выносливых степных лошадок, которые так по нраву кочевникам. Вооружен короткой пикой, булавой, луком со стрелами и длинным ножом. Щит круглый и небольшой, из ивовых прутьев, обтянутых кожей. Типичный представитель охочих людей, готовых ввязаться в любую авантюру, чтобы добыть денег.

— Мне к воеводе надо, весть ему привез, — сказал он караульным.

— От кого весть? — спросил старший караула.

— От половцев, — ответил всадник.

Воевода Увар по моему приказу проехался в начале весны, как снег сошел, по приграничным городам и острогам и пообещал награду тому, кто первым привезет весть о походе половцев на мое княжество, если таковой вдруг случится.

— Пропустите его! — крикнул я.

— Это князь, — подсказали караульные всаднику.

Парень остановил коня в паре метров от меня, спешился, поклонился вроде бы с уважением, но шею подобострастно не гнул. От него шел сильный запах лошади. Значит, скакал долго.

— С вестью я к воеводе твоему Увару. Обещал он гривну заплатить, — начал парень.

— Я заплачу, если будет за что, — проинформировал его и задал вопрос: — Половцы ратиться собираются?

— Да, князь, — ответил он. — Бостекан кинул клич по Степи, созывает охотников в поход на тебя. Место назначил в половине дня пути от моего города Вьяханя, за речкой Сулой.

Или Бостекан тоже решил напасть тогда, когда его не ждут и когда лес голый, трудно в нем засаду устроить, или, что скорее, невтерпеж было нанести ответный удар. Как большинство выходцев из низов, он слишком боялся уронить авторитет.

— Ты там был? — спросил я.

Уверен, что и его звали в этот поход. Наверняка некоторые его товарищи присоединились к Бостекану, а ему что-то не понравилось или решил без особого риска срубить деньжат.

— Был, сам все видел, — ответил парень. — И сразу к тебе поскакал. Воевода Увар обещал гривну…

— Гривна твоя, — заверил я и продолжил опрос: — Сколько собралось половцев?

— Сотни три-четыре, но я два дня скакал, за это время к нему еще охотники подойти должны. Они все время приезжают, по несколько человек или отрядами, — рассказал он.

— Срочно всех сотников и воеводу ко мне, — приказал я своей свите, — а этого накормите-напоите и выделите место для ночлега.

— Мне бы гривну получить, да я бы обратно поскакал, — попросил парень.

Не присоединиться ли к Бостекану спешит и заработать на известии, что мы готовимся к встрече гостей? Не сильно бы я удивился. Народ на Руси испаскудился, ради наживы своих от чужих перестал отличать.

— Как тебя зовут? — спросил я.

— Еремей, — ответил он.

— Так вот, Еремей, гривну получишь утром, а когда доведешь нас до половецкого стана, будет тебе и вторая, — пообещал я. — Иди ешь-пей-отдыхай. Твое серебро от тебя никуда не денется.

Заметно было, что не верит он мне, но выбора нет, поэтому поклонился и пошел вместе с моим дружинником в гостевую избу для прислуги.

— Проследите, чтобы не сбежал, — предупредил я караульных.

Воевода Увар и сотники Мончук, Матеяш, Будиша, Олфер и Доман уже знали, зачем их позвал. Они все сели справа от меня, строго по чину, хотя на противоположной стороне лавка была свободна. Я не стал прививать им навыки демократии. Не та эпоха.

— Сколько времени будут собираться охотники на зов Бостекана? — спросил я.

— По-разному, — ответил Увар Нездинич.

— Бостекан — не тот командир, за которым все пойдут, — продолжил его мысль Мончук.

— К нему только отрепье всякое соберется, — сказал свое слово Матеяш.

— Не меньше недели, а то и две, — закончил Будиша.

Олфер и Доман промолчали. Им по молодости лет, видимо, высказываться на военном совете не положено.

— Два дня назад у него было около четырех сотен сабель, — сообщил я. — Значит, еще через три дня соберется сотен шесть-восемь. Из них, как вы говорите, с чем я полностью согласен, большая часть будет плохо вооруженной и без серьезной брони. То есть, надо делить на два.

— А то и на три, — высказался воевода. — Они удар нашей тяжелой конницы не держат, рассыпаются сразу. Главное, не гнаться за ними, чтобы в засаду не попасть.

— Матеяш, Олфер, Доман, сколько людей в ваших сотнях умеют на коне биться? — спросил я.

— Человек тридцать-сорок наберу, — ответил первым Матеяш.

— А у меня человек двадцать, не больше, — сообщил вторым Олфер.

— И у меня столько же, — сказал последним Доман.

— Надо будет одвуконь скакать, на всех лошадей не хватит и брони лошадиной, — подсказал воевода Увар.

— Кому брони не хватит, поскачут во второй линии, — решил я. — Идите по своим сотням, собирайтесь. Поедут все, кто может на коне воевать. Возьмем степные пики и короткие копья. У кого жеребец в тяжелой броне, поскачут одвуконь, остальные на одной. Провизией и овсом для лошадей запастись на неделю. Выходим завтра утром. Вопросы есть?

— А кто вместо меня останется? — спросил Увар Нездинич.

Его-то я и собирался оставить, но глянул на воеводу и понял, что, если сейчас не возьму в поход, поставит он крест на себе, как на воине.

— Придется Матеяшу остаться, — решил я и, чтобы подсластить пилюлю, добавил: — Нужен опытный командир, который умеет в осаде сидеть, — и закончил шутливо: — Вдруг мы с половцами разминемся?!

Мы с ними не разминулись. Они все еще были на месте сбора. Стан разбили примерно в километре от леса. В середине стояли юрты хана и кошевых, всего шесть. остальные воины расположились в шалашах из еловых лап, под навесами из попон, а то и просто под открытым небом. После обеда зарядил дождь, мелкий и нудный, так что многие половцы сидели или лежали у чадящих костров, накрывшись попонами. Было их не меньше тысячи. Я хорошо видел только тех, кто был на ближней ко мне половине от юрт, сотен пять человек, а сколько всего, сосчитать не смог, потому что начинало уже темнеть. Просто умножил уведенное на два. Мне подумалось, что погода типично английская. Она была плоха для моих валлийских лучников. Значит, плоха и для половцев. Уверен, они поснимали тетивы с луков и спрятали за пазуху, чтобы не отсырели. Натянуть ее — не меньше минуты потребуется. То есть, выпустят на десяток-полтора стрел меньше. Мелочь, конечно, но кому-то из моих дружинников сохранит жизнь.