Каталонская компания (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич - Страница 26

Как только турки решили отомстить за это и пошли в атаку, на них напали с флангов альмогавары, которых было в несколько раз меньше. Пригнувшись почти к шее коня и прикрываясь небольшими круглыми щитами, они поскакали на врага, пользуясь тем, что турки, как и арабы, за редким исключением не стреляли по лошадям. Приблизившись к турецким лучникам вплотную, начали орудовать дротиками и короткими пиками. Атака была настолько стремительной и дерзкой, что турки не выдержали удар и начали отступать. Альмогавары догоняли их, сбивали с коней ударами пик и коротких мечей. Турецкие лучники начали поворачивать вправо и влево, чтобы обогнуть свою пехоту. Я побоялся, что альмогавары погонятся за ними и попадут в засаду. Нет, каталонцы знали правила игры. Метрах в двухстах от пехоты они резко, почти на месте, развернули коней и неторопливо поскакали в нашу сторону, подгоняя перед собой коней, оставшихся без всадников, собирая свои дротики и добивая раненых врагов. Отогнав трофейных лошадей за наши спины, альмогавары опять заняли позиции на флангах. На поле перед нами несколько десятков лошадей бродили между сотнями трупов. Однако, неплохо! За неполных двести лет альмогавары научились воевать с мусульманами.

Турецкая конница справилась со страхом, вернулась на фланги. Они долго ждали нашей атаки. Затем их командир со своей гвардией спустился с холма на правый фланг и повел конницу во вторую атаку. На этот раз они растянулись еще шире, чтобы охватить альмогаваров с флангов и находиться подальше от арбалетчиков. Опять застучали барабаны, зазвенели литавры. Турецкий командир вместе со своими отборными бойцами скакал на наш левый фланг. Казалось, они собираются врубиться в него. Зато все остальные турки не спешили в бой. Они опять остановились метрах в двухстах от нашей пехоты и начали обстреливать из луков. Наши арбалетчики быстро проредили отряд командира, отбили у него охоту нападать. После чего альмогавары опять понеслись в атаку, догоняя удирающих турок.

Я с таким интересом наблюдал, как каталонцы, приблизившись на десяток метров, выпрямляются и мечут дротики, что не сразу заметил, как моя баталия начала движение. Я опустил левой рукой забрало шлема, правой поднял копье, которое упиралось пяткой в землю, догнал Рожера де Слора. Пошли вперед и другие баталии. Мы проехали между двумя полками пехоты, между ушедшими влево и вправо арбалетчиками и поскакали на турок, растягиваясь в линию. Впрочем, туркам было не до нас. Отбивались от альмогавар, они удирали за спины своей пехоты. Я прижимал копье, поднятое вверх, к правому плечу, чтобы уменьшить нагрузку на руку. Мы скакали на пехоту. Наши кони медленно набирали ход. Метрах в ста от врага опустили копья и перевели лошадей в галоп. Пришпорив коня, я бросил поводья и взял копье двумя руками. Прижимая его к правому боку, направил слева от головы Буцефала. Я уже выбрал турецкого пехотинца для удара. Он в намотанной поверх металлического шлема белой чалме и закрыт большим черным щитом, на котором то ли золотой растительный узор, то ли надпись на арабском языке. Слева и справа я слышу треск дерева, звон железа и человеческие вопли. Наточенное острие моего копья пробивает, как мне показалось, бесшумно щит в центре верхней трети и самого пехотинца. Железо пронзает его тело, вдавливает в щит стоявшего сзади человека, смещает дальше обоих, но не ломается. Я пытаюсь выдернуть его, понимаю, что не смогу, и, перекинув через голову коня, роняю на землю. Поворачивая Буцефала влево, снимаю с крюка на луке шестопер, начинаю бить им по металлическим шлемам, заостренным и закругленным. Острые грани перьев рассекают железо, словно это тонкая консервная жесть.

Я замечаю, что слева от меня нет рыцарей, поворачиваю коня и скачу хлынцой вслед за ними. Буцефал старательно переступает человеческие трупы. Их много. Очень много. Альмогавары прикрывают наше отступление. Убедившись, что нас никто не собирается преследовать, начинают собирать в табун бесхозных лошадей и гнать их в тыл.

Пока они это делают, рыцари останавливаются перед пехотой, разворачиваются лицом к врагу, выстраиваются в линию. Я обнаруживаю застрявшую в коже бригандины стрелу длиной сантиметров семьдесят пять, с трехлопастным оперением. Удар ее не почувствовал, даже не могу вспомнить, когда поймал. Выдергиваю и выбрасываю. Придется менять кожу на бригандине.

К нам подъезжают оруженосцы, дают запасные копья.

— Флягу, — говорю я Тегаку, который протягивает мне копье.

Оруженосец втыкает копье пяткой в землю, достает из сумки, висевшей через плечо, серебряную флягу. Я делаю несколько больших глотков терпкого красного вина, чтобы избавиться от сушняка во рту. Замечаю жадный взгляд Рожера де Слора, даю флягу ему. Руссильонец пьет и передает флягу дальше. Через пару минут она возвращается пустая. Я отдаю флягу Тегаку, беру копье.

Словно только меня и ждали, звучит протяжный звук трубы, и все три баталии и альмогавары трогаются с места. Меня поражает согласованность действий. Каждый знает, что должен делать, и четко выполняет свои обязанности. Нет той недисциплинированности, которой страдали раньше рыцарские отряды. Не знаю, касается это только каталонцев, много воевавших с маврами, или всех европейских рыцарей, но за последние годы они явно научились ставить общие интересы выше личного выпендрежа. Теперь мы скачем плотным строем, стремя в стремя. Бить будем в центр турецкой пехоты, которая то ли поменяла местами линии, то ли дополнила переднюю бойцами из второй. На этот раз первая линия начинает пятиться по мере того, как мы приближаемся. Я ударил в красный щит, на котором была намалевана башня или какое-то здание, может быть, мечеть. Она не спасла пехотинца. Копье пробило щит и его владельца, сбило с ног еще двоих, стоявших сзади. Остальные начали пятиться быстрее, пока не уперлись во вторую линию. Я заставил Буцефала остановиться. К моему удивлению, копье легко высвободилось. Острие было красным от крови, а павон настолько пропитался ею, что прилип к древку. Развернув коня, поскакал неспешно вместе с остальными рыцарями к своей пехоте. Альмогавары опять прикрывали нас. На обратном пути они отловили последних бесхозных лошадей, отогнали в тыл.

Тегак подъехал ко мне с запасным копьем. Увидев, что предыдущее уцелело, спросил:

— Что-нибудь надо?

— Нет, — ответил я и напомнил ему: — Теперь не зевай. Копье оставишь здесь.

— Понял, — сказал он.

Меня предупредили, что на сражение надо иметь не меньше трех копий. Значит, следующая наша атака, скорее всего, станет последней. Будем давить турок, пока не побегут. Вот тут-то Тегак и вступит в дело. Он должен собирать золото и серебро, ценное оружие и сбрую. Запасное копье можно оставить без присмотра. Во-первых, на копье с чужим павоном вряд ли кто позарится; во-вторых, все равно оно стоит дешевле того, что на такой вес можно взять с убитых.

Труба звучит дважды. На этот раз мы скачем медленно, и за нами, не отставая, идет пехота. Только когда до турок остается метров триста, пришпориваем коней, переводим на рысь, а потом и на галоп. Чем выше скорость, тем сильнее будет удар. Наша пехота бежит за нами с криками «Арагон! Святой Георг!»

Первая линия турок опять полная, зато вторая заметно уменьшилась. Пехотинцы передней начинают пятиться, ускоряя движение синхронно с нами. Задние ряды разворачиваются и бегут ко второй линии, которая тоже пятится. Мне опять достается черный щит, но на этот раз без узора. Хозяин его повернулся ко мне боком, надеясь, что промажу. Но я направляю копье, ориентируясь по левой ноге, выглядывающей снизу. Острие пробивает щит и человека, валит турка, потому что за ним никого нет, и встревает в землю, выворачивая мне руку. Мне даже кажется, что это не оно трещит, ломаясь, а мои кости. Я роняю обломок, беру шестопер и скачу вслед за убегающими врагами. Турки, побросав щиты и копья, мчатся, сломя голову, в сторону темно-красного шатра и кибиток. Сотни три всадников, которые стояли там, развернули коней и поскакали на юг, навстречу солнцу. Странно, а мне казалось, что прошло самое большее час.