Малявка (СИ) - Драч Маша - Страница 20

— Не пущу, — сдавленно прошептала она.

— Не рви себе напрасно душу, — я всё же позволил себе коснуться ее головы и успокаивающе погладить по волосам. — Всё проходит и твоя боль не исключение. Просто отпусти меня, ладно?

— Нет, — упрямо ответила Оля. — Хочешь я стану для тебя той, о которой ты мечтаешь? Чего ты хочешь? Я всё для тебя сделаю, только не бросай меня, Габи… Габриель, — она говорила быстро и сбивчиво.

— Мне ничего от тебя не нужно, — я аккуратно расцепил ее руки.

— Но ведь ты уже однажды обжегся. Зачем? Скажи мне, зачем ты снова стремишься обжечься? Разве не лучше, когда тебя кто-то любит? Ты любил, но ничего хорошего из этого не получилось. Так позволь теперь, чтобы тебя кто-то любил, — Оля плакала, всхлипывала и вся дрожала. На нее страшно было смотреть.

— Олька, ты ведь хорошая женщина и сама заслуживаешь любви. Ну, зачем я тебе сдался? Мужиков других вокруг нет, что ли? — я вытер большими пальцами слезы с ее щек.

— Не нужны мне другие, понимаешь? — она нахмурилась. — Скажи мне, кто та девка, которая охмурила тебя? Вы давно вместе, скажи?

— Тебе нужно успокоиться, ты вся дрожишь.

— Нет, скажи мне, — она крепко вцепилась в мои предплечья.

— Нет, мы только недавно вместе, а точнее со вчерашнего дня.

— Что она такого сделала? Почему ты готов променять наши пять лет на какие-то ничтожные пары дней? М? Что она сделала такого, чего я не смогу сделать для тебя?

— Да ничего, Оль! Ничего! Понимаешь?! — я уже и сам стал выходить из себя. — Для того, чтобы влюбиться в человека не нужно каких-то особых действий! Это любовь, понимаешь? Любовь начинает взращиваться на фундаменте поступков.

— Так зачем тебе эта проклятая влюбленность?! Неужели ты думаешь, что та малявка оценит тебя по достоинству? Неужели опыт с Софией тебя ничему не научил? Эти молоденькие девочки только пользуется такими богатенькими папиками как ты, а потом уходят, камня на камне после себя не оставляя! А ты как будто ослеп и не видишь очевидного!

— Прекрати! — я хорошенько тряхнул Олю, чтобы она хоть как-то пришла в чувства. — Я со своей жизнью разберусь сам! А ты лучше перестань унижаться и наконец-то полюби себя. Ты создала кумира, которого в реальности нет! Так что тут еще спорный момент, кто из нас одержимый. Между нами ничего не было и не будет. Больше не звони мне и не донимай ни меня, ни моих друзей. Если ты благоразумная женщина, то послушаешься, тем более, я твой начальник, так что, подумай над тем, дорога тебе работа в моей компании или нет, — позабыв обо всех своих вещах, я просто вылетел из квартиры и дома.

Сев в машину, я несколько раз хорошенько ударил по рулю, обозленный на себя и на Олю за то, что она вспомнила все те моменты моей жизни, о которых я бы предпочел навсегда забыть.

Закурив, я выехал на главную дорогу и пока стоял в пробке, думал о том, что мне говорила бывшая любовница. Большую часть моих размышлений заняли ее опасные слова о том, что в конечном итоге Поля окажется такой же, как и София. Всё мое внимание сосредоточилось исключительно вокруг этой неприятной и откровенно унизительной мысли. Хуже становилось оттого, что я не мог ручаться за ее абсурдность. А что, если Оля окажется права? Меня всего передернуло, и дыхание сбилось, будто кто-то ударил меня под дых.

Только сейчас, находясь на относительном расстоянии от своей болезненной одержимости, я снова мог здраво рассуждать. В словах Ольги и Миши присутствовала определённая логика, которую я предпочитал не замечать, одурманенный арктическим блеском ее очаровательных глаз. Нормальное ли такое поведение с моей стороны, учитывая, что я давно перестал быть импульсивным подростком? Не знаю. Возымела ли Поля надо мной власть? Определенно, причем значительно быстрей, чем это в свое время сделала София.

Выбрасываю окурок в окно и медленно продвигаюсь в пробке вперед. Меня начинает колотить от внезапно возникшего страха, что я снова пройду тот мучительный путь, который ничего не оставил от меня прежнего. Такая реакция пугает меня еще больше. Я далеко не из тех людей, которых так просто взять за жабры, расколоть или заставить дрожать от страха. Но здесь… Я был слаб, а слабости никогда не приводят ни к чему хорошему.

Закуриваю еще одну сигарету и наконец-то могу дальше свободно ехать — пробка рассосалась. Приезжаю домой, аккуратно открываю входную дверь — тихо. Разувшись, прохожу в гостиную и вижу Полину, она лежит на диване, свернувшись калачиком. В маленьких пальцах зажат пульт, но телевизор выключен, видимо таймер сработал.

Все опасения, страхи и гнетущие размышления молниеносно превращаются в пыль и развиваются по ветру, оставляя меня в покое. Тихо подхожу к дивану и вынимаю из рук Полины пульт, она не просыпается. Я снял пиджак и осторожно укрыл ее, в квартире всё еще достаточно прохладно. Присаживаюсь на самый краешек дивана и просто рассматриваю малую. Она красивая, обжигающе красивая и, боюсь, что эта природная красота с каждым годом будет расцветать всё больше и больше. Изящный нос, идеальная кожа, красивые скулы, очаровательный изгиб бровей. Поля совершенна, и я просто ума приложить не могу, почем она настолько не уверена в себе. Впрочем, с таким-то отцом оно и неудивительно.

Ранимая душа, нежная красота и весьма страстная натура, эту девочку создавали ангелы и демоны. Она пленила и притягивала меня с какой-то просто невероятной силой, которой я не мог противиться. Пусть так. Я поставлю на карту всё, что имею и если потерплю неудачу, то навсегда откажусь от идеи избежать одиночества, снова почувствовать себя любимым и главное — вспомнить каково это — любить.

Габриель стоял у окна в гостиной с расстегнутой рубашкой и с кем-то разговаривал по телефону, периодически делая глотки кофе из чашки, которую постоянно ставил на подоконник.

— Миш, ну меня это вообще никак не волнует, — деловым тоном продолжил свой прерванный глотком кофе разговор. — Я понимаю, что проблема, но мне важно не ее возникновение, а методы решения ликвидации этой проблемы, понимаешь? — он хохотнул, но этот смех скорей был вызван нервозностью, а не радостью. — Я оставил компанию совсем ненадолго, и вы уже творить там хер пойми что, — деловой тон тут же превратился в суровый. — Так я и так постоянно нахожусь на работе, иногда блять ночую там, когда готовится очередной квартальный отчет. После затруднительных времен, когда компания наконец-то встал с колен, я могу хоть на день оставить вас там без присмотра? Уволю вас всех нахер и наберу штат поумнее и проворней. Допью кофе и приеду. Готовь всех, каждого на ковер к себе вызову, не поленюсь, ты меня знаешь, — Габриель завершает разговор и, бросив телефон рядом с чашкой кофе, принимается застёгивать рубашку. Я вижу, что его пальцы немного подрагивают, и он никак не может справиться с мелкими пуговками.

— Давай лучше я, — немного несмело заявила я, подходя к Габриелю. Он удивлен моим появлением, но ничего не говорит, просто рассматривает и думает о чем-то, чего мне знать не суждено.

— Ты уже давно проснулась? — спрашивает Габриель, когда я быстро справилась с его рубашкой.

— Нет, как только разлепила глаза, сразу же отправилась на твои поиски. Кстати, я ведь так и не спросила тебя вчера, всё хорошо прошло? — он немного хмурится, пытаясь понять, о чем я говорю.

— Ты о моем отъезде? — лицо Габриеля светлеет. — Да, всё в порядке.

Между нами снова возникает молчание. Я поправляю воротничок рубашки, а затем принимаюсь за манжеты. Мне нравится то, что Габриель позволяет ухаживать за ним, это сближает нас еще больше.

— И ты даже не спросишь, где я был? — вдруг спрашивает он, и я вижу на его губах ухмылку.

— Мы ведь договорились, помнишь? Тем более, я не имею привычки вмешиваться не в свои дела. Захочешь — расскажешь, а не захочешь, то тут нет ничего страшного. Я всё.

— Ты самый невероятный человек, — неожиданно заявляет Габриель, притянув меня к себе. — И откуда такое сокровище только упало мне на голову? — улыбается и целует меня в макушку. Я ничего не делаю, просто обнимаю в ответ и млею от этих сильных, но нежных объятий, в которых так уютно и хорошо.