Властелин Колец (Перевод В. С. Муравьева, А. А. Кистяковского) - Толкин Джон Рональд Руэл - Страница 57

• Предыдущая
• 57/359
• Следующая

– Неделя в засаде – это пустяки. Многие годы надо пробродить по Глухоманью, чтобы стать похожим на Следопыта, – сказал Бродяжник. – Вы таких испытаний не знаете… и хорошо, что не знаете.

Пин поверил, но Сэм все еще с недоверием оглядывал Бродяжника.

– А нам почем знать, что ты и есть тот самый Бродяжник, про которого пишет Гэндальф? – спросил он подозрительно. – Ты ведь Гэндальфа и не упомянул бы – если б не письмо. Может, ты вообще подмененный – прибил настоящего, чтобы нас незнамо куда заманить. На это что скажешь?

– Скажу, что тебя на мякине не проведешь, – ответил Бродяжник. – А еще скажу тебе, Сэм Скромби, что если б я убил настоящего Бродяжника, то тебя прикончил бы, не сходя с места. Если б я охотился за Кольцом, оно уже сейчас было бы моим!

Он встал и словно бы вырос. В глазах его блеснул суровый и властный свет. Он распахнул плащ – и положил руку на эфес меча, дотоле незамеченного. Хоббиты боялись шелохнуться. Сэм глядел на Бродяжника, разинув рот.

– Не бойтесь, я тот самый Бродяжник, – сказал он с неожиданной улыбкой. – Я Арагорн, сын Арахорна; и за ваши жизни порукой моя жизнь или смерть.

Молчание длилось долго. Наконец заговорил Фродо.

– Я так и знал, что ты друг мне, до письма, – сказал он. – Ну, может, и не знал точно, а все же надеялся. Ты нынче вечером нагнал на меня страху, и не один раз – но это не тот, не ледяной страх. Был бы ты из них, ты бы ласку напоказ, а иное про запас.

– Ну да, – рассмеялся Бродяжник. – А я про запас невесть что держу, и ласки от меня не видать. Впрочем, древнее золото редко блестит.

– Так это про тебя стихи? – спросил Фродо. – То-то я не мог понять, к чему они. А откуда ты знаешь, что Гэндальф тебя упоминает – ты ведь письма-то не читал?

– Да я и не знаю, – ответил он. – Только я и есть Арагорн, а стало быть, и стихи обо мне.

Бродяжник извлек меч из ножен, и они увидели, что клинок сломан почти у самой рукояти.

– Толку от него мало, правда, Сэм? – улыбаясь, спросил он. – Но близится время, когда он будет заново откован.

Сэм промолчал.

– Ну что же, – сказал Бродяжник – значит, с Сэмова позволения, дело решенное: Бродяжник ваш провожатый. Завтра, кстати, нам предстоит нелегкий путь. Даже если мы без помехи выберемся из Пригорья, все равно вряд ли уйдем незаметно. Постараемся хотя бы, чтобы нас потеряли из виду; есть отсюда одна-другая неведомая тропка. А собьем погоню – тогда на Заверть.

– На Заверть? – недоверчиво спросил Сэм. – На какую еще Заверть?

– Гора такая, к северу от Тракта, на полпути к Раздолу. Оттуда все видно – вот и оглядимся. Если Гэндальф пойдет за нами следом, он явится туда же. А после Заверти – еще труднее, еще опасней.

– Ты когда видел Гэндальфа последний раз? – спросил Фродо. – Ты знаешь, где он, что с ним?

– Нет, не знаю, – сумрачно ответил Бродяжник. – Весною мы вместе пришли с запада. Много лет берег я пределы Хоббитании, пока он был занят другим! Границы ваши он без охраны почти никогда не оставлял. Последний раз я видел его в начале мая, он сказал, что ваше дело разъяснилось и что вы пойдете к Раздолу в конце сентября. Я думал, что он с вами, и отправился по своим делам, а напрасно: наверняка пригодился бы. С тех пор как мы знакомы, я тревожусь впервые. Мало ли почему нет его самого – но вести какие-то он непременно должен был прислать! А вестей не было; наконец до меня дошли слухи, что Гэндальф пропал, а по Хоббитании рыщут Черные Всадники. Это рассказали мне эльфы Гаральда; от них же узнал я, что вы на пути в Забрендию, и решил покараулить у Западного Тракта.

– Так ты думаешь, это Черные Всадники задержали Гэндальфа? – спросил Фродо.

– Если не они, то разве что сам Враг; больше задержать его никому не под силу, – сказал Бродяжник. – Но не отчаивайся, выше голову! Вы у себя в Хоббитании толком не знаете, кто такой Гэндальф, вам ведомы лишь его шутки да веселые затеи. Правда, на этот раз задача у него еще опаснее, чем обычно.

– Ох, простите, – вдруг зевнул Пин, – но устал я до смерти. Тревоги и заботы – это пусть уж завтра, а нынче я лягу, а то как бы сидя не уснуть. Где же несчастный лопух Мерри? Если придется напоследок разыскивать его в потемках – я ему потом голову оторву.

При этих его словах грохнула входная дверь, по коридору прокатился быстрый стук шагов, и в комнату ворвался Мерри, а за ним – растерянный Ноб. Мерри с трудом перевел дыхание и выпалил:

– Я видел их, Фродо! Видел! Они здесь – Черные Всадники!

– Черные Всадники! – Фродо вскочил. – Где?

– Да здесь же, здесь, в самой деревне. Я часок посидел у огня – вы не приходили – и пошел гулять. Стоял у фонаря, глядел на звезды. И вдруг меня дрожью проняло: подкралась какая-то мерзкая жуть, черное пятно продырявило темноту в стороне от фонарей. Появилось – и скользнуло куда-то в густую темень. Лошади не было.

– Куда скользнуло? – настороженно и резко спросил Бродяжник.

Мерри вздрогнул, приметив чужака.

– Говори! – сказал Фродо. – Это друг Гэндальфа. Потом объясню.

– Вроде бы к Тракту, – продолжал Мерри. – Я как раз и решил проследить, только не знал, за кем или за чем, свернул в проулок и дошел до последнего придорожного дома.

– Да ты храбрец, – заметил Бродяжник, не без удивления поглядев на Мерри. – Однако это было очень безрассудно.

– Ни особой храбрости, ни безрассудства от меня не потребовалось, – возразил Мерри. – Я шел будто не по своей воле: тянуло, и все тут. Куда – не знаю, но вдруг я как бы опомнился – и услышал почти рядом два голоса. Один шепелявил с каким-то присвистом, а в ответ ему раздавалось невнятное бормотанье. Я ничего не разобрал: ближе подойти не смел, а убежать – ноги не слушались. Стою, дрожу, насилу-то повернулся к ним спиной и хотел было припуститься опрометью, как вдруг сзади надвинулась жуть, и я… упал, наверно.

– Я его нашел, сударь, – пояснил Ноб. – Господин Наркисс выслал меня поискать с фонарем – ну, я сначала к Западным Воротам, потом к Южным, смотрю – возле самого дома Бита Осинника, у забора, что-то неладно: вроде двое склонились над третьим, хотят его уволочь. Я: «Караул!» – и туда, подбегаю – никого, только вот господин Брендизайк лежит, будто уснул прямо на дороге. Я уж его тряс-тряс, насилу-то он оклемался и бормочет дурным шепотом: «Я, – говорит, – ровно утонул и на дне лежу», а сам подвигается. Я туда-сюда: что делать? А он вдруг как вскочит – и стрелой в «Пони», знай поспевай за ним.

• Предыдущая
• 57/359
• Следующая