Варщик 4 (СИ) - Кочеровский Артем - Страница 21

— Ни хрена не понял, — сказал Башмак, сползая по стволу дерева рядом со мной. — Кто она? Как мы здесь оказалась?

— Она помогла нам свалить.

— Вот как? — Башмак посмотрел вслед Табии.

Свой красный шарф она спрятала, как только мы спустились со священного холма. Теперь различить её в лесу было не так-то просто. У Башмака не получилось. Прищурив глаза, он вертел головой совсем не в том направлении, куда уходила Табиа.

— Мы пойдём за ней? — Башмак скривился и положил руку на горло. — У тебя попить нету?

Боясь потерять Табию из вида, я не отрывал от неё взгляда.

— Хотя, откуда у тебя вода, — сам ответил Башмак. — Ща перекурим и дальше пойдём! Ты знаешь, где мы? Нет? Ну ничего. Поднимемся повыше и сориентируемся по бункеру или деревне. Вернемся к тачке, сядем, заблокируем двери и выглушим бутылку вискаря! А дальше посмотрим по настроению. Будет желание заедем в гости к этим ублюдкам и оставим им под воротами сюрприз. В багажнике у меня как раз завалялась прекрасная тротиловая красотка. Что скажешь? Ну а если не хочешь марать руки, то просто свалим. Жаль цветы не достали.

Свежий букет Видовых кулонов лежал у меня в кармане. Меня волновало другое. Внутри происходило что-то странное. Чем дальше отходила Табиа, тем темнее становилась хреновина в моей материи. Вскоре она не только перестала светиться, но и наоборот. Стала идеально черной. Настолько черной, что поглощала весь окружающий свет, вытягивая из материи энергию. Грудь сотрясалась, а силы утекали, будто вода сквозь пальцы.

Табиа остановилась примерно в сотне метров от нас. Развернулась и положила руки на пояс. Она смотрела требовательно и одновременно поучительно. Как смотрит человек, который припадал урок и ждет извинений.

— Ты чего так побледнел? Кого ты там видишь?! — Башмак попробовал проследить за моим взглядом. — Она свалила? Эй, Сайлок, ты чего?!

Табиа сделала шаг назад, затем ещё один. Каждый сантиметр, который нас отделял, добил меня в материю, будто кувалдой по наковальне. Я вытянул руки, чтобы подползти немного вперёд, но прежде Табиа сделала ещё один шаг. Паралич пронзил меня, точно удар молнии. Пульсирующий шар всосал энергию, и я отключился.

… … …

— Печать! — Поучительно крикнула Табиа, появляясь перед моими глазами. — Ты привязан ко мне до тех пор, пока не выполнишь обещание!

Перед глазами всё плыло. Ветви елей колыхались, наползая на стволы, а верхушки шерудили по небу. Истощенная материя начинала всё с начала. Тело била дрожь, будто от длительного голодания. Бросало в жар. Когда я в последний раз ел?

В нос пробрался запах ели и стало чуть легче. Будто якорь, он приковал меня к реальности и помог переварить сказанные Табией слова. Печать, что-то там…

Повернул голову и увидел Башмака. Он сидел под здоровенным острым камнем, покрытым порванным моховым одеялом. Камень отбрасывал острую тень своего носа и походил на голову вынырнувшей из-под земли акулы. Если Башмак на свалит, то здоровенная рыба расплющит его о землю. Башмак не свалил. Он сидел чуть в стороне и ковырялся палкой под ногтями. Голова вжалась в плечи, позвоночник выгнулся дугой. Башмак всё ещё чувствовал вину за распущенные руки и предпочитал смотреть куда угодно, только не на Табию?

— Значит, я у тебя на поводке? — спросил я и сел.

— Можешь считать, что ты тянешься за мной на пуповине! — Табиа заняла излюбленную позу с руками на поясе. — Если отстанешь слишком далеко, то пуповина порвется, и ты — труп!

— Мерзость! — я помотал головой. — Башмак, ты как? Похоже, нам придется бежать за ней весь день и всю ночь!

— Уже пробежали, — как-то обиженно ответил он и разогнул спину, отчего захрустел позвоночник. — В следующий раз брось меня в колодце.

Осмотревшись, я понял, что мы находимся уже не в лесу, а на опушке. Солнце поднялось намного выше. Стволы больше не падали на землю длинными тенями. Темень создавали падающие на землю кроны. Деревья впереди заканчивались, а за ними простреливала синева открытого пространства. Присмотревшись ещё внимательнее, я заметил бетонные пни. Они торчали из земли в паре километров от нас — трубы атомных энергоблоков.

Долгие годы Лека жил и работал в своей пристройке. В одном кабинете он создавал бифштексы для облученных работяг, пьянствовал и рассматривал на мониторе голых девиц. В другом — содержал собственный ботанический садик. В третьем — принимал пациентов.

Ленивый и чертовски рациональный он использовал выделенные ему квадратные метры по максимуму, чтобы меньше таскаться по длинным коридорам и лишний раз не открывать двери. Малые размеры рабочих помещений позволяли держать всего одну уборщицу.

Из-за меня Леке пришлось снять поржавевший замок с перехода, ведущего в палаты. Облезшие стены корпуса вновь увидели пациента. Я занял палату под номером «1» и провел там неделю. На восьмой день после операции мне удалось пошевелить большим пальцем на правой ноге.

— Нервная система подцепилась к костяшкам, — Лека небрежно поднял мою правую ногу и ударил ладонью по икре.

Кожа ответила звонким шлепком. Больно не было. Я почувствовал лишь волну, которая прокатилась по ноге. Ударные волны в голени остались почти незамеченными, а в бедре ощущались хорошо. Лека почесал седую голову и, плюя на правила гигиены, вцепился в ступню обеими руками. Что-то там мял и надавливал. Сошлись брови, покрылся складками нос. Док разбирался со ступней, точно механик с заклинившей запчастью. Пару раз дернул, затем удовлетворенно улыбнулся и бросил ногу на койку.

— Долго ещё?! — спросила Табиа.

Девчонка стояла в углу палаты. Её серые лохмотья-одежды почти идеально сливались с облезшими стенами больницы. Казалось, что её закрыли здесь многие годы назад, и её одежды пришли в негодность вместе с интерьером. Каждый раз, когда она вставала в этот угол, она представлялась мне какой-то мистической фигурой. Про такие придумывали страшилки. Она потеряла в больнице любимого человека или вроде того, навечно осталась в этих стенах, и убивает каждого, кто останется в больнице в полнолуние. Ну, а если и не убивает, то как минимум — продалбливает здоровенную дыру в мозгах из-за собственного нетерпения.

— Долго?!

— Хрен знает, — ответил Лека и насыпал мне в ладонь горку таблеток. — Он и так отрос намного быстрее, чем я ожидал. Через пару дней встанет, а может и раньше.

— Пару дней…, — процедила Табиа сквозь зубы.

— Да, милая, придётся немного подождать, — Лека повернулся к Табии.

Втянул живот, выпятил грудь, выпрямил спину. Недовольная харя мужика расплылась в косой улыбке. Лека сунул руки в карманы и вразвалочку подошёл к Табии:

— Предложение ещё в силе. В моём саду есть много интересных растений, и найдётся бутылка двадцатилетнего…

— Вали на хер!

— Как знаешь, — Лека пожал плечами и гордо выплыл из палаты.

Мы остались наедине. Я натянул одеяло по шею и вжал голову в плечи.

— Ешь таблетки!

— Уже, — я показал пилюли на языке. — Пару дней и я буду на ногах!

— Р-р-р! — Табиа ударила кулаком в стену. — Каждый день я отговариваю себя, чтобы не свалить от сюда! Ушла из Видовых Застав и предала свой народ. Ради чего?! Чтобы нянчиться с калекой?!

— Ну… должен сказать, что разделять печать с калекой — это было изначально не самая лучшая идея.

— Мне ничего не стоит её разорвать! — Табиа скрестила руки на груди.

— Мы всё равно ждём, пока Башмак подготовит машину. Забыла?

— Не делай из меня дуру! Башмак будет изображать работу столько, сколько понадобится тебе.

— Ну-у-у-у… Зато вот, смотри! — я откинул одеяло и пошевелил пальцем. — Скоро тебе не нужно будет нянчиться с калекой.

— Если ты подговорил Леку сказать, что поправишься через пару дней, а на деле это окажется неправдой. То я грохну его, а потом уйду. Перед смертью сможешь вдоволь насмотреться на свои пальцы!

Табиа вышла и хлопнула дверью. Делала так уже не в первый раз. Новая порция штукатурки оторвалась от стены и упала на пол. По коридору удалились её шаги. Табиа зашла в палату номер «8», где оборудовала для себя комнату, и закрыла дверь. Ещё одна угроза миновала, и я облегченно выдохнул.