Сердце Аспида: Жена поневоле (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas" - Страница 27

Татуа, как каменный идол, и бровью не повёл, но он не из тех, кто болтать станет.

Меня шатало от усталости и слабости в теле. Я так и не заживил раны, а за время полёта лишь силы израсходовал шибче. Всё потому, что домой спешил, и без того бойня на три дня затянулась, но видимо зря.

Чуть оставшиеся силы не угробил, пока Аспидом взмыв в свою башню долетел. Там пошатнулся, смаргивая подкрадывающееся небытие, но не найдя Вольхи, чертыхаясь, по лестнице вниз побежал…

— Что с ногой? — даже не стучал в дверь её комнатки. Входя в опочивальню, сразу увидел перебинтованную ногу Вольхи. Жена было подскочила с постели, да это сложно было с такой травмой, вот она обратно и ухнула, ещё и проскулив.

— Как это вышло? — к ней ближе ступил, но девица тотчас губы поджала, глаза надменно похолодели, зато Вейта засуетилась, она меня нагнала, с первого поверха прямиком сюда примчавшись:

— Господин, вам срочно…

— Я задал вопрос, — перевёл взгляд с прислужницы на жену. Вольха по-прежнему горделиво смотрела мимо, ещё и руки на груди сложив.

— Господин, — жалобно проблеяла Вейта, — раны у вас жуткие. Надобно помыться и раны обработать, — частила, с одного языка на другой перескакивая от волнения.

— Ничего страшного — царапины, — кивком принял их обоюдное молчание на заданный мной вопрос, и уже знал, как решу вопрос. Зато реплика Вейты встревожила Вольху:

— Раны? — опять пытаясь с постели встать.

— А ну ляг, — приказал ровно, но внушительно. — Сказал же, у меня царапины. Пройдет быстро, — лгал, давненько меня так свои не прикладывали. Спина горела, перед глазами настойчивей чёрные мухи летали. Но я не мог позволить себя грохнуться перед гордой женой. Потому распрощаться было надобно, причём срочно.

— Утром поговорим, — отрезал, к выходу устремляясь. Был уверен, что опосля сна, мне сто пудов полегчает.

Плохо помнил, как спустился. Рядом Вейта по степеням шелестела ножками и причитала, я порыкивал на неё глухо. Меня знатно шатало, едва не падал, ног не ощущая, да в сетях небытия путаясь…

А потом провал… темнота… Но негодование Шануры ярким пятном стало: как ворчала, грозила, командовала… всеми…

Последнее, что в памяти ослепительной вспышкой мелькнуло — взволнованное лицо Вольхи. Греза аль взаправду не послушала меня и спустилась, но мысль, что девица за меня волновалась, хорошо грела душу, жаль оборвалась быстро.

А потом лишь размывчатые картинки\обрывки фраз, резонирующие голоса, суета, возня…

Очнулся резко. Сел на просторном ложе… не в своей комнате. Оно и понятно, до моего меня никому не отволочь, даже Татуа не в силах. В горле жуткая сухость, а в теле боль тягучая, но тупая. Хорошо, приятно, нравилось мне такое чувство… Значит, раны на спине заживал.

— Господин, — от этого голоса мне стало… зло. Аж волна накатила. Глупо, но Аспид другую сиделку мечтал услыхать.

И Дамир тоже…

— Вот что Вейта…

Глава 21

Глава 21

Вольха

Больше суток хлопотали вокруг Аспида. Он то в небытие бормотал нечто невнятное, крутился сильно, горел, то выныривал: бедный, исхудавший… И ведь уставлялся на меня, как-то сразу глазами своими дивными из толпы в темноте комнаты меня находя, и смотрел так, словно ждал чего-то. Долго, вдумчиво, печально пока вновь сознание от него не убегало.

Ох и испугались мы.

Все! И даже я перетрухала жутко, несмотря на то, что до сего дня смерти ему смерти. Вернее мечтала избавиться от него повинности. Но теперь сидя рядом, оказавшись лицом к лицу с тем, что могла его потерять, к удивлению осознала, что уже не желаю его смерти. Свободы да, но не смерти.

Не Аспидальное зло он, как вначале думала. Не монстр, коим себе его рисовала… моё мнение об Аспиде поменялось, ибо пока его не было, я многое надумала, многое повидала.

Никто… ни единая душа на острове Аспида не считала тираном и деспотом. Всяк уважителен был, почитали Дамира, как бога, и молились на него. А ещё меня подивило до глубины души, что в богатом городе столько людей жило, а девушки все как на подбор, не видала никогда столько красивых и разноликих. В их глазах не было страха, неудовольствия, злобы… Хороший люд — работящий, дружный, весёлый.

И в крепости тоже хорошие, хоть и странные. Но с ними хоть пообщаться было можно. Со всеми, окромя Вейты. Стервозная девка, однако. Пыталась я ревность проглотить и обиду, раз уж она мила сердцу Аспида, пусть и довольствуется, не мне с ней его делить. Мне бы срок свой дотянуть, а там… забывай как знали. Так что, да, поутихло моё негодование, и я готова была через себя переступить, да прислужница без хозяина совсем распустилась. Вела себя как ленивая боярыня: ни работать, ни помогать. Она вообще не считала должным прислуживать. Огрызалась, отказываясь выполнять поручения, хотя Аспид дозволил любого к работе приобщать. И как итог, я полезла в комнате убираться, да как-то вышло, что с лестницы… вернее с лестницей упала.

Не хотела грешить на Вейту, но она рядом была. Вместо уборки, крутилась перед зеркалом, на себе новые драгоценности и наряды примеряя. Подсобить не спешила, улыбалась ехидно, смотрела насмешливо-презрительно, пока я на полу скулила от боли.

И на прямой вопрос: «Это ты толкнула?» — лишь плечом оголённым дёрнула: «Что ВЫ, это не я… сами не аккуратны». Ни на миг я ей не поверила, но и оболгать без доказательств не могла.

Потому и скрипела зубами, когда Шанура тугую повязку накладывала, и когда Аспид, появившись нежданно-негаданно, вопрос задал, лишь промолчала.

Мне ссоры не надобны, но девку при случае выпорю, а лучше бы от греха подальше с глаз моих долой, иначе за себя не ручаюсь. Я мирный человек, терпеливый… до поры до времени, а ежели разгневаюсь, лохмы повыдергиваю так, что жизнь будет не мила!

— Шанура тебе завтрак приготовила, — в комнатку Дамир вошёл, сон мой потревожив, и я в безмерном удивлении на него уставилась. Аспид как ни в чём не бывало с подносом ко мне подступил. — И коль у тебя нога повреждена, я решил… — замялся уже в подножья постели, — что могу хоть так извиниться и отблагодарить…

— За что?

— За то, что по крепости хлопотала, за… — кивнул вместо слова и опять кивнул: — за то, что меня выхаживала, несмотря на свою боль.

— Лишнее, — в смятении качнула головой, одеялом под самый подбородок укрываясь. — Я бы спустилась…

— Татуа сказал, что у тебя кость повреждена, и лучше ногу не тревожить, — ещё на шаг приблизился Аспид.

Я пару секунд глядела в его глаза, выискивая подвох, но Дамир выглядела искренне желающим угодить и тогда покосилась на поднос. Чашка, над которой пар вился. Тарелка с кашей — её запах тотчас до желудка просочился и он жалобно заурчал.

— С-спасибо, — выдавила кивок и удобнее уместилась: подушку к спинке двинула, села, а Аспид поднос мне на ноги уместил.

— А где… Вейта? — поинтересовалась на всякий. Не потому что соскучилась, упаси Боги, да как-то было непривычно Аспида в услужении видеть.

— Её больше нет, — спокойно, глаза в глаза. Да так, что по телу холодок пробежал. Я застыла с ложечкой.

— Что значит… нет? В этой крепости? — уточнила.

— Прости, с моей стороны было ошибкой её приставлять к тебе, — ещё боле мои мысли всполошил пояснением. — Но как ты уже заметила, я… нелюдим и сыскать прислугу в кратчайшие сроки… сложно… да и не подумал, если честно.

— Что с Вейтой? — тихо вторила, всё ещё ожидая ответа.

— Я решил этот вопрос, и решу с новой прислугой, — заверил кивком. — Поправляйся. И ежели что нужно, — демонстративно колокольчик с подноса поднял и звоном комнатку наполнил. — Не обещаю сию секунду, но кто-нибудь среагирует, — чуть виновато закончил.

Даже не ведаю, что, но в душе шевельнулась благодарность… на фоне радостного известия об отбытии Вейты.

— Не особо лежится, — призналась смущенно. — Бока уже болят. Да и дел много… И ежели честно, — потупила взгляд, — тяготит меня одиночество. Затворничество боле всего душит, как и безделье…