7 женихов не считая мужа (СИ) - Левина Ксюша - Страница 66

— Да я вроде не калека, — проворчала, спуская ноги, но вот встать не вышло. Слабость в теле, перед глазами карусель.

— Вот-вот, — буркнула Валентина Ивановна. Они с дедом помогли мне сесть в кресло.

— Ладно, милая, я сейчас по делам, а потом загляну, узнать, что да как, — чмокнул в щёку дед, а Валентина Ивановна покатила меня делать УЗИ.

Пока мелькали лампочки коридора, я растеряно водила глазами по встречным стеклянным дверям, пока взглядом не зацепилась за Кира. Несколько секунд зрительного контакта. Он тоже на меня смотрел. В упор, словно знал, что именно сейчас я буду проходить мимо и гляну на него. Он был на беговой дорожке…

— Стойте, — аж подпрыгнула, цепляясь в подлокотники и шею вытягивая через плечо, чтобы вновь вернуть зрительный контакт с Климовым.

— Кира, я всё понимаю, потрясение. Пробуждение, потрясение… — шагала дальше по коридору Валентина Ивановна, — но нам перво-наперво нужно убедиться в здоровье тебя и ребёнка. И Климову также необходимо обследование… А вам обоим время. Так что не лишай его этого. Такой любви как у него к тебе, я никогда не встречала. И чтобы не случилось не поправимое горе мирового масштаба, дай ему всё переварить и сделать последний рывок к тебе.

— Вы думаете, он… — я немного упокоилась от мирного, рассудительного голоса Валентины Ивановны. Слова не были лишены смысла, да и… бальзамом на душу плеснули.

— Я не могу утверждать, но зная, что вы уже прошли, и на что был готов ради того, чтобы вернуть тебя к жизни, думаю, ему всего лишь нужно время…

Как бы больно не было, как бы не хотелось ему позвонить, я терпеливо ждала. До конца дня… И следующий день, хотя дед по возможности меня занимал различными тренажёрами и обследованиями.

И уже ближе к ночи, когда я в руках крутила телефон на грани сорваться и всё же набрать Кира, сердечко шало застучало, когда померещился звук в коридоре.

Я замерла, прислушиваясь сильнее, но висела морозная тишина. Тишина… а сердце продолжало отбивать волнительный бой и тогда я встала… Медленно прошлась до двери, аккуратно открыла. Глянула по направлению основного блока и разных кабинетов, туда, где в одной из комнат видела Климова, но в тускло освещённом коридоре было пусто.

— Я ведь как увидел тебя, сразу влюбился, — шершавый, чуть слышный голос Кира скребанул по всем струнам расшатанных нервов. Я обернулась… Климов сидел у стены, аккурат двери в мою палату. Спиной к стене, одна нога в колене согнута на ней одна рука, другая воль тела, в пол упирается.

— Не нужны мне другие. Стольких уже перебрал, что тошнит. Я дружил-то с Русей из-за тебя. Любил его ради тебя. Спасал его вечно ради тебя… Я был готов умереть ради тебя. Так почему бы теперь не воспитать его ребёнка ради тебя?

— Таких жертв…

— А у меня есть выбор? Мне что делать? — с горьким упёком. — Что делать, если люблю тебя?.. Думаешь не хотел разлюбить? Не пытался? Да я член чуть не стёр, мечтая тебя не хотеть. И мозги грузил алкоголем и мутью, чтобы тебя забыть. Ни хера, Кир, в печёнке сидишь. В сердце. В мозгах. В кишках…

Я осела рядом с ним. Осторожно, чтобы не спугнуть счастьем, что могу его видеть и слышать, к нему прижалась, носом уткнулась в плечо и заревела тихенько.

— Ты мне нужна. Только ты… одна или в комплекте. Я уже смирился, что одиночкой ты не бываешь. Даже подумал, как и ты по мирам походить, но нет… Мне только ты нужна, такая как есть. Не копия, не образ, не лицо — ты вся. И внешне и внутренне. Кира этого мира. Кира чужая жена! Кира мать не моего ребёнка. Кира чужая, но моя! Кира подруга. Кира сестра… Кира жена… Вот теперь до комплекта мать! И дружить не могу — я тебя трахать хочу. Любить хочу. Жить с тобой хочу. Хочу смеяться, ругаться, работать. Я хочу с тобой быть! Так что скажи: Кира+Кир=???

— Я думала, что уже потерла тебя, — шмыгнула, потеревшись носом об обнажённое плечо Кирилла. Нагло воровала его запах, его тело… и бессовестно в этом купалась. — Думала, ты ушёл…

— А ты хочешь, чтобы я ушёл? — с болью в голосе уточнил Климов, чуть покосившись на меня.

— Нет! — рьяно помотала головой, мои дрожащие губы щипало от слёз. — Но я не могу тебя неволить. И требовать не могу… Это должен быть твой выбор.

— Думаешь, я смогу?

— Ты самый невозможный на свете мужчина, Кир. И если меня спросят о тебе, я на любой вопрос точно знаю ответ, кроме этого… Но я знаю точно, что ты никогда не обидишь ни меня, ни кого-то другого со зла. И руки не поднимешь… И пусть не кровным отцом, но другом и защитником нашему с Русом малышу. Это для меня не кажется чем-то… неправильным. Я верю в тебя. Я верю тебе. И ты мне нужен… вот только я выбирать не буду, и ты это понимаешь. Ребёнок — это суть любой жизни. И я давно хотела стать матерью. Поэтому лишь тебе решать, быть нам или нет, но вы оба мне… нужны.

Он кивнул, уставившись куда-то в пространство.

— Я предательница?

— Нет, — вздохнул он и так крепко к себе прижал, что дышать стало больно, мир закружился от радости и предчувствия самого светлого в будущем. — Значит, мы оба будем любить этого парня, что у тебя в животе, да? — усмехнулся мне в волосы.

— А если девочка?

— Значит, в моём прайде будет на одну львицу больше, — заулыбался сытым котярой Кир.

— И ты…

— Кир, я не дурак, я бы никогда не посмел тебя ставить перед выбором. Рус был в наших жизнях. Он был твоим мужем. И он… это правильно, что после него осталась жизнь… значит, он не зря жил сам.

— Кир, но нам по-прежнему нельзя быть вместе. Это против закона…

— Нельзя, — согласился в ответ Климов. — Никак… Значит, — секундой погодя, — будем преступниками.

— Будем! — Я сидела чуть жива от счастья, что на меня свалилось, и дышала урывками, страшась, что всё это окажется очередным сном или злобной шуткой. — Будем, — вторила с глупой улыбкой. Я бы, кажется, с чем угодно согласилась, если бы это исходило от Климова.

— И куда подадимся? — поинтересовался Кир. — В мир простых людей?

— Всё равно, — заверила рьяно. — Лишь бы вместе, — шепнула я, повиснув на его шее и прося меня поцеловать. Уже по-настоящему. Не украденную у чужого, а свою женщину.

Необычное, неописуемое ощущение быть рядом и не ждать подвоха. Не обижать никого и не расстраиваться самим. Просто наслаждаться тем, как удивительно мы друг другу подходим. И как далеко и надолго могут пойти все несогласные.

Эпилог

Эпилог

Кир+Кира=любовь

Чертила на песке, а волна набегала и смывала имена, оставляя сердечки. Я снова чертила, а волна снова смывала.

Я написала это уже раз пятьдесят, борясь с водой и упорно продолжая это делать. Волна была не менее упёртой.

Она лизала мои ноги, и вообще-то я хотела в воду поскорее, чтобы спастись от жары, но в то же время уже совсем высохла и вроде как могла пойти домой.

— Ма, — позвал наш серьёзный человек. Его тень из-за солнца казалась огромной, и нависала надо мной коршуном.

Я откинула волосы, скрутившиеся от влажности и сбившиеся в колтун, и посмотрела Человеку в глаза.

— А?

— Ты обедать идёшь? — слегка картавя вопросил мой любимый Человек.

— Иду, — кивнула, а он снова нахмурился:

— Ты без панамки! А меня ругала! — он сощурился, копируя кое-какого очень наглого кота.

— Да, я без панамки и совсем сошла с ума от жары… — закатила глаза и упала спиной на песок, раскинув в стороны руки и хохоча, потому что наш серьёзный Человек тотчас подхватил игру. Залился чистым смехом, падая на меня…

Он больше не был серьёзным — теперь он был совершенно весёлым! Мы подурачились немного, извозившись в песке и измочившись в воде. Мой любимый, серьёзно-несерьёзный человечек носился вокруг меня, шлёпая босыми ногами по воде, чтобы меня забрызгать, как можно сильнее. При этом заливисто смеялся и так заразительно, что и я не могла удержаться.

— Ну, в дом пошли! Чего ждёшь!? — спросил весёлый и не взрослый человек, подползая ко мне на четвереньках и заглядывая в глаза. В этот раз он зашёл со стороны головы и его лицо было перевёрнуто вверх тормашками. Улыбалось веснушчато, молодо и зелено.