Девственница (СИ) - Ангелос Амира - Страница 7

Раньше я всего этого не понимала. Да, была жестокость, но такой как в ночь с Валиевым я не видела, не знала, что отец настоящее чудовище, которому не место среди людей…

Увидев в монастыре Павла, я страшно обрадовалась, расплакалась как ребенок, а он заключил меня в крепкие объятия.

— Ты приехал по своей инициативе, или тебя прислал отец?

— По собственной, — улыбается мне Павел. — Даже с моими хакерскими это талантами я бы не смог отыскать тебя, — добавляет со вздохом.

— Значит, он сказал, где меня найти? Велел привезти домой?

— Да, сказал, что готов простить тебя, что надеется, ты раскаялась в том, что сделала.

— Но сам он нисколько не раскаялся в том, что убил невинного человека, — добавляю с горечью.

Рассказываю брату о произошедшем, ничего не утаивая, даже своих чувств, влюбленности и похоти. Мне легко откровенничать с Павлом, так было всегда… После исповеди чувствую себя изможденной, опустошенной. Здесь за месяц ни один священник не смог склонить меня к исповеди. Я отказывалась, потому что не верила в бога. И просто из-за того, что мой отец являлся спонсором этого места. Разве оно могло быть после такого божьим?

— Не думай об этом, Вилена. Ты ни в чем не виновата. Прежде всего, не виновата в том, что твой отец — чудовище, — с грустью говорит брат.

— Давай не будем говорить об этом. Лучше о другом. Я хочу сбежать от него! Помнишь, как мы мечтали?

— Да. Только мы ждали, сама знаешь, твоего совершеннолетия. Так ему сложнее будет давить на нас. Он все равно будет пытаться тебя вернуть.

— Но тебя же он отпустил!

— Потому что не верил, что справлюсь. Я не уверен, что отпустил полностью…

— Плевать! Мы должны… Должны сбежать! Я хочу уехать далеко-далеко, пожалуйста! Давай сделаем это, как мы мечтали, прошу тебя.

— Это будет непросто, Вилена, — вздыхает Павел. — Надо бежать подальше, в этом городе тебе не спрятаться. Значит, мне надо найти другую работу… У меня нет никаких сбережений, потому что я снимал квартиру, достаточно дорогую… Что тут скажешь, я не особо отличаюсь умом. Для победы нужна подушка безопасности, ведь нужно будет скрываться, он будет нас искать… Но ты права, больше так продолжаться не может.

Отец встретил меня дома прохладно, но ни слова не сказал о том, что было. Сразу дал понять, что это табу. Равнодушный кивок, ужин в полном молчании, и он снова уехал по своим делам. Моя комната душила меня. Накопилось страшно много хвостов по учебе, и я окунулась в нее.

Я ждала с нетерпением дня, когда пойду в школу, прежде всего потому что не могла дозвониться до подруги. Вика сменила телефон? Только этим я могла объяснить вечное «абонент недоступен». Она, наверное, боялась мне звонить с нового номера…

В школе я узнала, что все это время не появлялась не только я, но и Вика. И запаниковала сильнее. В конце концов, через знакомых я узнала, что семья Вики переехала! Так резко и неожиданно? Я все сильнее переживала, меня мучило нехорошее предчувствие. С огромным трудом, в конце концов мне помог Павел, я смогла узнать новый телефон подруги. Но взяла трубку только когда я позвонила с чужого номера.

— Что происходит? — начала я без предисловий. — Ты избегаешь меня? Я чем-то тебя обидела?

— А ты сама как думаешь, Вилена? — сразу узнает меня подружка. — Я случайно узнала, что произошло… Пришла в ужас. А потом…

— Что потом.

— Сама как думаешь?

— Не говори загадками! Это мой отец заставил вас переехать? Не понимаю… при чем тут ты?

— Нет, Вилена… Не твой отец… Помнишь, ты рассказывала, что у Тагира очень влиятельная семья? Так вот, это правда… Когда они к нам приехали, я думала все, капец. Они провели расследование, как-то узнали, что он меня подвозил… Хотя, понятно как.

— Я не понимаю… Что они хотели?

— Господи, сама как думаешь? Мести! Их брата чуть не убили…

— Чуть? Тагир жив?!

Меня перетряхивает, колотит, я разговаривала стоя, ходя из угла в угол комнаты, но теперь ноги подкашиваются, падаю на колени.

— Он правда жив?

— Думаю да… Как иначе они бы про меня узнали… Да и думаю, если бы он погиб, эти люди камня на камне бы не оставили в городе… Кажется, я слышала что он стал инвалидом, в кресле теперь… Может конечно вранье, мне парень один знакомый рассказал, вроде видел он его…

— Но ты же ему ничего не сделала…

— Да. Но поверь, увидев его родственников, моим родителям на край света сбежать захотелось. Тут еще конечно момент, что отцу работу в Москве предложили. Он конечно подумывал сам, квартиру снимать. А после этого сказал нет, не оставлю я вас. Продали мы квартиру, купили комнату в коммуналке, рядом с МКАДом. Пока нормально. Ютимся. Работа хорошая. И все равно мне страшно, Вилена. Мы с тобой, две дуры малолетние, между двух огней оказались… Хочешь совет? Беги подальше от своего больного папаши… Они хоть мне не рассказывали ничего. Не называли имен, кроме твоего. Но сразу стало ясно — они все знают… Мне очень страшно, правда. Я же тут совершенно не причём, господи, влезла потому что у подружки одно место зачесалось…

На этой фразе нажимаю отбой. Нет смысла выслушивать причитания Вики по десятому кругу. Главное — Тагир жив. Меня охватило невероятное облегчение… Может моя душа не будет проклята. Может я даже смогу жить нормально… когда-нибудь. Нет, конечно же я больше не надеялась, что мы сможем быть парой, что он сможет посмотреть на меня как на женщину — это было бы за уж совсем за гранью идиотизма. Какая пара, когда я фактически подписала человеку смертный приговор. Но все равно, то что этот человек будет продолжать существовать на этой планете, что он не лежит в земле бездыханный, наполняло меня каким-то невероятным счастьем. Я сказала себе, что это знак, что я должна использовать его, и противостоять своей судьбе. Да, дети не выбирают своих родителей, но я уже не ребёнок. Я не обижалась на Вику, позже написала ей сообщение, что понимаю и что прошу у неё за все прощения. Вика перезвонила, и мы даже поплакали, договорились держать связь. Я не стала посвящать её в свой план побега. Эта история сделала меня нелюдимой и замкнутой, внутри погас какой-то свет. Наверное, детство закончилось, умерло во мне навсегда, в тот момент, когда я услышала хруст костей Тагира.

Я не жалела о детстве. Приказала себе смотреть вперёд. Вскоре мы с братом воплотили мечты о побеге в реальность…

Я так погрузилась в воспоминания что совсем забыла о Варваре, которая все ещё находилась в комнате, и кажется, продолжала что-то говорить мне.

— Прости пожалуйста, я задумалась, и прослушала что ты говорила, — извиняюсь перед женщиной. — Так кто звонил? Это странно, потому что в этом городе мало кто знает о том, что я приехала.

— Да, ты прям словно в транс впала, деточка, полчаса, наверное, болтаю, вопросы тебе задаю, а ты стоишь точно статуя, я уж испугалась! — ворчит женщина, качая головой укоризненно. — Я записала его… Вот, держи. Виталий Николаевич Антонов, — читает она, разрушая мой замок из песка.

Не знаю, каких эмоций у меня больше в данную минуту? Облегчения? Грусти? Ну и дура же ты, Шахова! Правда думала, что тебе Тагир позвонит? Нет, серьезно, надо быть полной идиоткой чтобы хоть на миг подумать о таком! А я-то… Сразу погрузилась в воспоминания. Которые, надо сказать, меня отрезвили. Все эти годы я запрещала себе вспоминать и думать о том, как теперь живет Валиев. Я вытравила детскую влюбленность из своей души, с чувством вины было сложнее, оно сжирало меня долго. Я даже одно время к психологу ходила. К сожалению, сеансов посетила немного. Вскоре брат тяжело заболел, потерял работу… Я ухаживала за ним, а он таял на глазах. Наша положение становилось катастрофическим. Пришлось снять вместо квартиры комнату в коммуналке. Соседи в которой были страшными пьяницами… а еще у них только родился ребенок. Я помогала с девочкой, они подкидывали нам за это еду. Павел уже не мог вставать с кровати, слабел на глазах. Болезнь очень быстро сжирала его. Причем диагноза так и не было. Врачи разводили руками. Говорили, что похоже на отравление радиацией… Но где Павел мог подхватить такое? Мне было неважно. Главное, ему требовались деньги на обследования. Я не выдержала и позвонила отцу, рассказала о болезни брата, попросила помощи… Но он в ответ заявил, что у него больше нет детей.