Иллюзия бессмертия (СИ) - Снежная Александра - Страница 2

— Ты поставил не на ту лаитэ, Сармин, — повернувшись к мужчине, растянутому на цепях, тягуче проворковала женщина. — Но теперь у тебя есть выбор, — волосы колдуньи темной рекой заструились по воздуху, выставляя напоказ ее совершенное гибкое тело, одетое лишь в загадочно мерцающие в свете горящих на стенах факелов украшения. — Я — или смерть.

Мужчина невидящим взором смотрел в пустоту стеклянного шара, туда, где белая лавина похоронила под ледяной толщей снега его жену и дочь, и в глазах цвета лесных фиалок стояли слезы, сквозь призму которых прекрасная женщина, идущая к нему навстречу, казалась уродливым монстром с вьющимися вокруг ее головы змеями вместо волос.

— Все могло быть иначе, Сармин, — женщина подошла к мужчине так близко, что теперь почти касалась его своей обнаженной грудью. — Ты должен был выбрать меня, — колдунья плавно перетекла за широкую спину пленника, мягко потершись об нее, словно большая урчащая кошка.

Сармин смежил веки, сглатывая подкатившее к горлу омерзение.

— Я сделал свой выбор, Моргана, один раз и на всю жизнь. Но будь у меня возможность выбирать сотню раз, я и в сотый раз выбрал бы не тебя, а Тэлларис.

Прекрасное женское лицо исказила гримаса ярости, и взгляд темных, почти черных глаз, стал колючим и злым.

Из стен поползли уродливые тени, заполняя все пространство вокруг, дымно шевелясь и непрестанно двигаясь.

— Вместе мы могли править этим миром, С-сармин, — зашипела Моргана, со свистом выпуская воздух сквозь сжатые зубы. — Вечно. А ты позарился на целомудренный взгляд и невинное личико. И где теперь твоя чистая и светлая Тэлли? Ты предал Темную Мать. За это и поплатился. Ты выбрал не ту лаитэ, великий одарин.

— Я выбрал любовь, Моргана, — Сармин поднял склоненную на грудь голову, устремив на колдунью пронзительный взгляд своих невероятных глаз. — Тебе не понять.

— Мы можем все исправить, — жарко зашептала в его лицо женщина, обольстительно облизала свои губы, провела рукой по напряженному животу мужчины и, скользнув ладонью вниз между его ног, призывно выгнулась.

Громкий смех Сармина звонким эхом ударился о стены, распугав застывшие по кругу тени.

— У меня не встанет на тебя, Моргана, — окатив колдунью взглядом, полным презрения, насмешливо бросил он.

— Ты пожалеешь, одарин, — женщина вцепилась острыми ногтями в его красивое лицо, оставляя на смуглой щеке кровавые борозды царапин.

— Я жалею лишь об одном, — горько проронил Сармин, тоскливо вглядываясь в кружащийся в стеклянном шаре снег. — Что не ушел за грань Небесного Чертога вместе с ними.

— В кого ты превратился, великий одарин? Первый страж Темных Врат* мечтает о смерти? Бессмертный? Хотя… Теперь уже бывший… — ядовито добавила Моргана.

— Это иллюзия, лаитэ, — криво усмехнулся, мужчина. — Наше бессмертие — это иллюзия.

— Посмотри на меня, — черные волосы колдуньи зашевелились гибкими лианами, свились в тугие косы, улеглись вокруг точеного лица причудливой короной. — Это, по-твоему, иллюзия? — женщина томно обласкала ладонями свою грудь, провокационно обвела пальцами темные ареолы сосков, скользнула по упругим округлым бедрам и бесстыдно раздвинула ноги, выставляя напоказ нежную плоть. — Я прекрасна. Мое тело совершенно, и так будет вечно, одарин. Я бессмертна.

— Ты тлен, лаитэ. Бессмертна лишь твоя душа — душа, которую ты отдала Темной Матери за безупречное лицо и обольстительное тело, но твое тело осыплется прахом, как только Темная Мать найдет себе новую Хранительницу.

— Не найдет, — загадочно шепнула Моргана, медленно слизывая кончиком языка темные капли крови со щеки одарина. — И ты мне поможешь. Ты дашь мне ту, чье тело, возложенное на жертвенный алтарь Двуликого, вернет мне мою душу и вознесет над всеми. Я стану Сумеречной Богиней. Всесильной. Вместилищем света и тьмы. Я буду править этим глупым миром. Вечно.

— Ты убила мою дочь, — стиснул зубы Сармин. — Кого ты собираешься возложить на весы Вечности? Ты убила Хранительницу Света. Где возьмешь другую для ритуала?

Моргана, притворно вздохнув, прижалась щекой к груди одарина, вспоров на ней коготком кожу.

— Свет скоро выберет себе новую Хранительницу, — размазывая пальцем по груди Сармина его собственную кровь, промурлыкала колдунья. — Такую же чистую и невинную, как твоя Тэлларис. И такую же глупую, — гадливо добавила она. — Мир полон наивных дурочек, готовых пожертвовать собой ради добра и света. Я подожду. А дочь… Я подарю тебе другую, одарин, — женщина, стремительно обхватив мужчину за шею, впилась в его губы долгим поцелуем.

— Ты так же глупа, как и красива, Моргана, — плюнул в ее лицо Сармин. — Ты не поняла? Ты мне противна.

Женщина демонически улыбнулась, вытерлась тыльной стороной ладони и, раскинув в стороны руки, быстро зашевелила пальцами, выплетая черную сеть заклинаний, как затаившаяся в центре раскинутой паутины паучиха.

Рваные тени, безмолвно висевшие в воздухе, стремительно закружили по залу, наполняя его шорохами и сгущающейся тьмой.

Сармин яростно дернулся на удерживающих его цепях, жилы на мощной шее и руках натянулись, по лицу пошла синяя сетка вен, и толстые кованые звенья с жалобным скрежетом стали расходиться, поддаваясь его нечеловеческой силе.

— Держите его, — крикнула Моргана, вздымая вокруг себя ураган беспросветной тьмы.

Безликие слуги колдуньи голодной сворой набросились на плененного мага, впиваясь дымными жгутами и веревками в его руки и ноги.

— Саммэ руатэ ост ин аххарэ, — нараспев выкрикивала слова заклинания Моргана, и тьма кружила вокруг нее погребальным саваном, лизала жадными языками ее белое тело, танцевала черным пламенем у ее ног. — Ты мой, одарин, — рисуя когтями на вздувшейся от напряжения груди Сармина кровавые руны, шептала колдунья. — Мой.

— Я никогда не буду тебе принадлежать, — отчаянно сопротивляясь, прорычал мужчина.

— Ни тебе, ни той, кому ты служишь. Я добровольно отдал сердце и душу другой.

Колдунья разъяренно ударила в него тьмой, и алые царапины на коже Сармина стали пузыриться черными сгустками, вязкими и липкими, как расплавленная смола.

— Мой, — дико хохотала колдунья, глядя на то, как ее магия впитывается в сильное тело мужчины, пожирая его изнутри. — Мой, — победно выдохнула она, когда ярко-фиолетовые глаза одарина затянул непроглядный мрак, превратив в два черных омута.

Расстегнув пояс брюк застывшего холодной статуей мага, Моргана спустила их вниз и вожделенно прошлась ладонями по гладкой, упругой коже его живота, обрисовав кончиками пальцев четкий рельеф мышц.

— А ты говорил — не встанет, — довольно усмехнулась колдунья, накрывая ладонью пах мужчины и чувствуя, как, твердея, наливается в ее руке его горячая плоть. — Мне не нужны твои чувства, Сармин, — заглянув в ставшие совершенно пустыми и безжизненными глаза, прошептала она. — Мне достаточно твоего тела. А твое тело так легко заставить сделать то, что мне нужно. Думаешь, после всего я дам тебе уйти за грань к своей Тэлли? — простонала Моргана, обхватив его руками и ногами, насаживаясь на вздыбленное мужское достоинство. — Нет, — выкрикивала в бесстрастное лицо одарина женщина, впадая в экстаз и пускаясь в исступленную скачку на его бедрах. — Не-ет.

Она хрипела, извивалась змеей, терлась влажной, отяжелевшей от желания грудью о его неподвижное тело, но не находила в затягивающей бездне глаз одарина ни малейшего отклика на свою дикую, извращенную страсть — лишь безразличную пустоту и топкую черноту.

На лице его не дрогнул ни один мускул, когда в момент разрядки женщина, откинув назад голову, надсадно закричала, выгибаясь дугой, а потом, цепляясь за него, как за спасительный канат в бушующем вокруг море тьмы, жадно целовала жестко сомкнутые губы.

— Плевать, — Моргана тяжело сползла на пол, глядя снизу вверх на своего безмолвного любовника. — Я получила, что хотела. А ты… Ты будешь служить мне вечно, мой верный пес.

Тело мужчины подернулось марью, судорожно изогнулось и стало истаивать, осыпаясь черным песком в раскрытые ладони жестокой волшебницы, а она безудержно хохотала, разбрасывая по сторонам иссохший прах, зависающий в воздухе мутной взвесью.