Иллюзия бессмертия (СИ) - Снежная Александра - Страница 32

Оборотни смеялись, фыркали, толкали друг друга, а Вайолет смотрела на мужчин, как ни в чем не бывало обтирающихся снегом, и у нее от пережитого страха дрожали руки. Это что, такая игра была? Чокнутые. А о ней кто-нибудь подумал?

Из глубины пещеры на свет медленно выползла заспанная Урсула с крылышком вчерашнего недоеденного кеклика в руке, которое волшебница грызла с особым удовольствием.

— Срамота, — заметив барахтающихся в снегу полураздетых мужчин, ворчливо протянула старуха. — А ну, бесстыдница, марш в пещеру, — шикнула она на Вайолет. — Ишь, занятие себе нашла — на голых мужиков пялиться.

Покраснев до кончиков волос, девушка юркнула обратно, не испытывая желания рассказывать Урсуле о том, что произошло всего несколько минут назад. Просто Вайолет точно знала, что вразумившие братьев снежные плети были созданы не светлой магией. В голове четко стояла картинка ее первой встречи с Айтом и его оружия, которым она прогнала странные тени. Сравнивая ту силу, что исходила из кнута одарина, и ту, что она применила сейчас, Вайолет понимала, что ее природа совершенно идентична.

Возвратившись в пещеру, девушка стала собирать вещи, избегая смотреть в сторону Урсулы. Одэйя между тем замерла, подперев спиной стенку, явно ожидая, когда же Вайолет соизволит обратить на нее внимание.

— Я старая, но не слепая, — неожиданно заговорила она. — Думаешь, не вижу, как ты на него смотришь? То бледнеешь, то краснеешь…

— Ты о ком? — смутилась Вайолет, делая вид, что не понимает претензий волшебницы.

— Послушай меня, детка, — вздохнула Урсула. — Я тебе только добра желаю. Между тобой и Айтом ничего быть не может. Он забудет о твоем существовании, как только вернется в свою Темную Башню. Не питай напрасных надежд. Он темный, ты светлая…

— Ты так говоришь, будто светлые — это какая-то высшая каста, а темные — отбросы.

— Нет, — тряхнула седой головой волшебница. — Мы просто разные. Абсолютно. У нас нет ничего общего.

— Так не бывает, — возразила Вайолет. — Неужели за столько лет никто из темных и светлых магов не…

— Случалось, — не дала ей договорить Урсула. — Но все эти связи очень плохо заканчивались… Смертью. Наши покровители не прощают предательства. Поэтому темные и светлые предпочитают держаться друг от друга подальше. Держись от одарина подальше, если тебе дорога твоя жизнь.

Вайолет молча склонила голову, старательно затягивая шнурок на сумке. Говорить не хотелось. Слова Урсулы почему-то делали больно, заполняя сердце какой-то безысходной тоской. И когда послышались голоса возвращающихся мужчин, девушка отвернулась, чтобы не поддаться искушению вновь посмотреть на Айта. Она испугалась до полусмерти, когда увидела его лежащим ничком на снегу — окровавленного и терзаемого рохрами. Даже подумать о чем-то не успела. Просто попыталась сделать все, чтобы это безумие прекратилось.

На сборы и завтрак ушло не более получаса, и маленький отряд, ведомый одарином, вновь двинулся вперед, упрямо держа курс на северо-восток.

Снег, поначалу вызывающий у Вайолет поистине детский восторг, к середине дня стал надоедать. Бесконечное холодное поле, безмолвное, в котором глубоко вязнут лапы рохров, везущих на себе ее и Урсулу, а от пронзительной белизны слезятся и болят глаза.

Это не лес, где от беспощадно палящих лучей солнца можно укрыться под каждым деревом и кустом.

Здесь все жестко и бескомпромиссно — терпи, иди вперед или остановись и умри. Горы не любят слабых, горы проверяют на прочность твои нервы и силу воли.

Вайолет смотрела в спину бодро вышагивающего Айта, только сейчас понимая, почему из всех одаринов, которые пытались пройти барьер, до Ривердола добрался только он. Этот мужчина, каждым своим шагом бросающий вызов вековым заснеженным истуканам, сам был как скала — упрямый, непрошибаемый, неприступный. Он видел цель и шел к ней, словно снежный буран. За ним едва поспевали даже рохры, невольно проникаясь уважением к его стойкости и силе. За целый день Айт позволил всем немного передохнуть только раз.

— Хотите пить — ешьте снег, — сурово бросал он рычащим ему в спину оборотням в ответ на требование сделать для женщин еще один привал. Зачерпывал пригоршню снега, бросал себе в рот и быстро шел дальше.

И уж если молчала Урсула, и лишь насупившись, как сыч, глядела куда-то вдаль, то Вайолет жаловаться на затекшую шею и невозможность справить нужду тем более было стыдно.

— Осталось совсем немного, — ловко балансируя на беспорядочно торчащих повсюду валунах, бросил через плечо Айт. — За этим перевалом есть место для ночлега. Небольшое. Но нам, чтобы продержаться до утра, места хватит.

Пожалуй, слово "небольшое" было слишком громким для того круглого каменного мешка, каким в итоге оказалось обещанное одарином прибежище. Забраться туда можно было только на четвереньках, а о том, чтобы подняться в полный рост, и речи не шло. Ночь им предстояло провести сидя друг к другу спинами, да еще и по возможности поджав к груди колени.

Сейчас Вайолет понимала, почему Айт так спешил. Разжечь костер и приготовить какую-никакую скудную еду можно было только на открытом воздухе. А поскольку высоко в горах взять древесину было негде, воду для чая Урсула и Айт кипятили магией, предварительно растопив в котелке утрамбованный снег.

Грея руки горячей кружкой, Вайолет отказалась в пользу братьев от предложенных Урсулой остатков дичи и, бросая робкие взгляды на одарина, не удержалась и все же спросила:

— Ты ведь стал искать укромный угол для ночлега не сразу? Раз ты предупреждал о том, что ночью на нас нападут ледяные призраки, значит, тебе пришлось с ними столкнуться?

Запив ржаной сухарик глотком чая, Айт поморщился и нехотя ответил:

— Они явились мне в первую же ночь. Образ, позвавший меня за собой, был настолько реален, что я решил, будто схожу с ума. А когда меня окружили остальные твари, я догадался, что меня заманили в ловушку. Отбиваться от них пришлось до утра. Я наивно полагал, что уничтожил всех. Оказалось — просто прогнал. На следующую ночь их прибыло в сотни раз больше, и тогда я понял, что последующая битва станет для меня последней, если я не найду хоть какого-нибудь более-менее надежного укрытия.

Вайолет опустила глаза, испытывая жуткую неловкость, но не спросить о том, что просто сверлило мозг, не могла — это было сильнее ее.

— Ты ведь бессмертный, разве могут призраки причинить тебе хоть какой-то вред?

— Разве что превратить в глыбу льда, — иронично заломил бровь Айт. — Мне встречались такие на пути — мои замороженные менее удачливые собратья. Нет, если кто-нибудь согласится протащить их ледяные статуи через горы до Тэнэйбры, то там, благополучно оттаяв, они вновь обретут способность двигаться, думать, говорить. Вот только желающих это сделать почему-то не нашлось. Как думаешь, твои братья согласились бы мне помочь? — насмешливо поинтересовался он, точно зная предпочтения рохров. Да они бы хвосты свои отдали за то, чтобы первый одарин навечно остался в этих горах.

— Тебе и твоим собратьям пусть твоя темная покровительница помогает, — не разочаровал его Доммэ. — А нам и без вас есть чем заняться.

— То есть все одарины, которые пытались пройти барьер до тебя, замерзли в этих горах? — не обращая внимания на брата, Вайолет вновь обратилась к Айту.

— Да, — с леденящим до ужаса спокойствием ответил он, и девушке срочно захотелось спрятаться в маленьком и жутко неудобном убежище, найденном одарином для ночлега.

— И как долго ты шел через горы? — произнес внимательно слушающий темного Кин.

— Неделю, не меньше, — ответил Айт.

Первой мыслью Вайолет было повыть от отчаяния, второй — дикое желание спросить у небесных покровителей, зачем ей все это нужно, вот только воспитание и гордость не позволяли. Девять дней ледяного плена. Это просто невыносимо.

— Ты куда? — в два голоса воскликнули братья, стоило Вайолет резко подняться с мешка, на котором сидела.