Иллюзия бессмертия (СИ) - Снежная Александра - Страница 53

— Живо в комнату, — Урсула, вернувшая себе облик первой одэйи, повела в сторону светлицы светящимся навершием посоха. — И не дергайся, если не хочешь, чтобы я разнесла ваше логово.

Послушно выполнив требование волшебницы, Ивори остановилась на середине комнаты. Лицо женщины побледнело, но как ни пыталась Вайолет отыскать на нем эмоции озлобленности и ненависти, кроме паники и страха ничего не нашла.

— Ты не похожа на простолюдинку, — подозрительно щурясь, Урсула бесцеремонно разглядывала стоящую перед ней женщину, будто могла по ее внешнему виду найти ответы на все свои вопросы. — Да и не обучали кружевницы своей науке неодаренных. Твое настоящее имя? — тоном, не терпящим отказа и неповиновения, произнесла одэйя.

— Ивори Эль-Рэйв Логгар, — тихо уронила мать Айта.

— Эль-Рэйв, — повторила Урсула. — Вот оно что… От прабабки, стало быть, науку переняла… И все равно не сходится… — задумчиво постукивая по полу посохом, протянула волшебница.

Ее мучительные размышления нарушил доносящийся с улицы звук рубящего дрова топора, и, подняв опущенный в пол взгляд, одэйя цепко вонзила его в Ивори.

— Кто отец твоего сына?

Женщина стала еще бледнее и теперь не мигая смотрела в глаза Урсулы. Чудовищное напряжение, повисшее в воздухе, можно было резать ножом.

— Кто его отец? — жестко повторила свой вопрос волшебница.

Вместо ответа Ивори закатала до локтя левый рукав своего платья, и Вайолет показалось, что Урсула сейчас грохнется в обморок.

Одэйя оцепенело смотрела на выжженное на изгибе руки женщины клеймо и шевелила губами, не в силах произнести ни слова.

— Сын Сангуса… — наконец с суеверным ужасом просипела она. — Наследник императора Тэнэйбры, сын, о котором так мечтал темный деспот, а получал раз за разом только дочерей…

Прикрыв ладонью рот, Урсула отступила назад и тяжело опустилась на лавку, просто пришибленная таким открытием.

— Небесные покровители. Но как?.. Как ты смогла покинуть Дворец Теней?

— Это долгая история, — безжизненно ответила женщина.

Урсула помолчала, потом выразительно посмотрела на Ивори и тихо произнесла:

— А я никуда и не тороплюсь.

— Когда дриммы по приказу Сангуса убивали мою семью, вы тоже не торопились, — голос Ивори сорвался, и ее серые глаза потемнели от гнева.

— Мы делали все, что могли, — согнулась под ее взглядом Урсула. — И если Сангус мертв, то это заслуга одэй.

Мать Айта опустила голову, в минутном молчании постояла на месте, бессмысленно глядя себе под ноги, а потом подошла к Урсуле и села рядом.

— Я попала во дворец императора, когда мне было семнадцать… — женщина оперлась о стену и закрыла глаза, то ли углубляясь в воспоминания, то ли пытаясь совладать со своими растрепанными чувствами. — Ты ведь знаешь, зачем Сангус привозил туда таких, как я, со всех концов Тэнэйбры?

Урсула тяжело вздохнула и мрачно уставилась в одну точку.

— Знаю.

— Много лет женщины моей семьи скрывали от всех знания, которые достались нам от Минелаи Эль-Рэйв, последней официальной кружевницы Тэнэйбры. Наши амулеты отводили глаза, туманили память и путали сознание. Только благодаря им моя бабка, когда вышла замуж, смогла избавиться от приставки "Эль-Рейв", а потом, выдав мою мать за Элайджеля Логгара, вообще уничтожить все следы нашего существования. Мы думали, что надежно спрятали тайну нашего дара от всех, и в том числе от чудовищно жестокого императора Тэнэйбры, но как оказалось, Сангусу Эйду не нужны были секретные знания артефакторов. Ему нужна была женщина, способная родить темному хранителю сына.

Он просто составил список знатных родов Тэнэйбры, в которых имелись незамужние молодые девицы, а потом стал планомерно отлавливать их, клеймить, как диких животных, и привозить в свой дворец.

Моих родителей дриммы убили при попытке вывезти меня из родового имения и спрятать у дальних родственников отца. Когда меня доставили во Дворец Теней, таких как я там уже было несколько десятков. Юных, несчастных, испуганных и… беременных.

Голос Ивори задрожал, и женщина глубоко вдохнула, пытаясь справиться с подкатившим к горлу комом.

— И я тоже мечтала поскорее забеременеть, чтобы Сангус прекратил насиловать меня изо дня в день, ведь тех девушек, что ждали от него ребенка, он больше не трогал. А потом… Потом у Равэль Найтрис родилась дочь… Император Эйд убил и младенца, и мать прямо на родильном ложе. Ему не нужна была девочка, потому что одна у него уже была — Моргана, дочь, которую ему подарила его законная покойная жена.

И вот тогда я поняла, что мой кошмар не закончился, а только начинается. Одна за другой у Сангуса рождались девочки, и он убивал их вместе с матерями еще до того, как младенцы успевали сделать первый крик.

У кружевниц всегда рождались дочери — они наша надежда и наследие, хранительницы древних знаний, те, кто передадут наше умение следующим поколениям. И как только я почувствовала, что жду ребенка — отчаянно стала искать выход.

Мне нужны были материалы для плетения, а еще тот, кто мне бы их достал. У комнаты, в которой меня держали, всегда караулил кто-то из дриммов. Однажды я заметила, что у одного из них порван рукав на форменном сюртуке, и предложила зашить, если он, конечно, сможет достать мне иголку с ниткой.

Его звали Вирр…

То, что я просила, он принес мне вечером. И в тот же вечер я вышила на его одежде узор подчинения и преданности. На следующий день мужчина купил для меня на рынке материалы для амулетов, а потом стал готовить побег. Он спас мне жизнь. Когда Сангус отлучился на несколько дней из дворца, Вирр сбросил в пропасть с башни одетую в мой плащ и похожую на меня служанку, а всем сказал, что я во время вечерней прогулки сама спрыгнула вниз и покончила с собой. Опознать упавшую на камни с такой высоты девушку не представлялось возможным, и Вирру поверили.

До следующего вечера он прятал меня под полом в какой-то кладовой, а ночью мы надели сплетенные мною амулеты отвода глаз и выбрались через служебный выход в город.

Сейчас я с ужасом думаю, что с нами было бы, если бы наш план раскрыли… А тогда я просто хотела жить и безумно желала спасти свою еще нерожденную дочь.

Мы несколько месяцев прятались с Вирром в лесах, перемещались из одного поселения в другое, путали следы и меняли внешность. А потом он привел меня в этот дом. Здесь когда-то жил его дед. Дед умер, а дом остался…

Ивори перестала говорить. Наверное, потому что устала. Устала от воспоминаний и боли, которую они ей причиняли. Нечего было сказать и Урсуле. Старуха сухими безжизненными глазами смотрела в пол и, кажется, больше не горела желанием слышать продолжение истории.

Вайолет вытерла мокрое от слез лицо и, склонившись перед матерью Айта, взяла в свои ладони ее.

— Простите нас. Умоляю, простите…

Подняв на девушку изумленный взгляд, женщина сжала ее дрожащие пальцы и вдруг улыбнулась:

— Моя бабушка говорила, что прикосновение светлой Хранительницы похоже на небесную благодать. Уходят тревоги и боль, остается только чистое, ничем не замутненное чувство счастья. Сейчас понимаю, что она говорила истинную правду. Спасибо, детка. Спасибо, что пожалела меня. И я рада, что Айт тебя наконец нашел.

— Не держи на меня зла, — Урсула повернулась к Ивори вполоборота, и на лице первой одэйи читалось раскаяние. — Ты должна понять меня как никто другой. Я решила, что твой сын заманил нас в ловушку и собирается отдать Вайолет Моргане.

— Каким бы чудовищем ни был отец Айта, мой сын не способен на подлость, — с явной обидой возразила Ивори. — Его вырастили и воспитали мы с Вирром.

— Он знает, кто его отец?

— Знает, — женщина погрустнела и бегло посмотрела через окно на улицу, туда, где сейчас находился ее сын. — Мне пришлось ему рассказать после смерти Скайли.

Под ребрами у Вайолет вдруг резко кольнуло и стало больно дышать.

— Скайли? — хрипло повторила за Ивори она.

— Она была невестой Айта, — тихо поведала женщина.