Иллюзия бессмертия (СИ) - Снежная Александра - Страница 60

— И я рад тебя видеть, Кейтеро, — шагнув к мужчине, Айт бесцеремонно сгреб его в свои объятия. — И ты все так же много разговариваешь.

— Кто-то должен тебе это говорить после смерти отца, — мужчина дружески ткнул Айта кулаком в грудь и широко улыбнулся. — Кейтеро — друг. Кейтеро неправду не скажет.

— Я и пришел к тебе как к лучшему другу. Мне нужна помощь. И люди твои нужны.

Мужчина отступил в сторону на шаг, внимательно разглядывая молчаливо наблюдающих за ним спутников Айта. Взгляд его переместился на Вайолет и замер. Черные брови Кейтеро резко взлетели вверх, придавая длинному и высоколобому лицу лесного человека какие-то по-птичьи заостренные черты. Даже орлиный нос сейчас казался похожим на клюв, хотя при этом облик мужчины смотрелся довольно гармонично.

— Таи унэ.*(Это она.*) — произнес Кейтеро, после чего, возбужденно сверкая глазами, повернулся к своим соплеменникам.

— Она? — непонимающе уточнил Айт. — Вы знали, что она придет? Откуда?

— Ойлин рассказал. Дух леса ждал ее появления. Пойдем, — Кейтеро ласково поманил за собой ничего не понимающую Вайолет, а поскольку в глазах его девушка видела только искрящийся добрый свет, то, не задумываясь, пошла следом, совершенно не ожидая, что через сотню шагов глаза ее увидят совершенно другой лес — израненный, уродливый, с черными столбами высохших деревьев и словно выжженной страшным пожаром безжизненной землей.

Потрясенная увиденным, она шагнула через границу мертвого леса, коснувшись ладонью покореженного ствола высокого бука.

Картинки и образы хлынули мгновенно, как набравшая силу река после разлива.

Перед глазами проносились разбегающиеся от одетых в черную одежду воинов женщины, дети, старики, а их отчаянные крики растянутым эхом звучали в голове Вайолет.

Безжалостные стрелы и ножи останавливали несчастных на полпути к спасению, окрашивая мир в цвета смерти и боли. В валяющемся на земле окровавленном парне Вайолет вдруг узнала Айта, и сердце ее зашлось в дикой агонии, словно это в него воткнули меч, как в тело зверски замученной рыжеволосой девушки. Теперь Вайолет знала, кто уничтожил лес. Тянувший из него силу Айт так и не смог ею воспользоваться. Просто потому, что не умел. И его душераздирающий крик продолжал разрушать все вокруг и дальше, пока один из черных всадников не лишил его сознания, ударив ногой в голову.

Время откручивало ленту жизни назад, рассказывая девушке страшную историю трагедии этого места. И Вайолет плакала — беззвучно и горько, ощущая чужую боль, как свою.

— Зачем? — хрипло выдавил из себя темный одарин, переведя взгляд с сотрясающихся от рыданий худеньких плечиков Фиалки на скорбно молчащего Кейтеро.

Айт с того страшного дня никогда не приходил на это место. И сейчас тоже не мог себя заставить переступить невидимую черту своего страшного прошлого, потому что, глядя на эти деревья, он проживал все заново.

— Деревья плачут, — прошептал Кейтеро. — Она забирает их боль. Духи леса наконец обретут покой.

— Мертвые не плачут, — обжег трикта жгучим холодом своего взгляда Айт.

— Смотри, — мужчина поднял к небу лицо, заставляя Айта повторить за ним движение.

Свинцовые тучи, никогда не покидавшие с момента трагедии этого места, на глазах Айта расползались в стороны, обнажая лазурно чистый осколок неба. Сквозь образовавшуюся брешь пробился яркий солнечный луч, живительным теплом согревая истосковавшуюся по нему землю.

— Она меняет этот мир, — Кейтеро повернулся к Айту. — Меняет меня. И тебя тоже меняет.

Мертвые деревья не могут плакать, но они плачут, — трикт указал пальцем на блестящие от влаги черные стволы, на которых начали появляться тонкие зеленые побеги. — И твое сердце тоже оживает, когда Дъяммира к нему прикасается.

Айт обмер.

— Кто? Ты сказал "Дъяммира"? Что это значит?

Трикт улыбнулся и с нежностью посмотрел на Вайолет.

— Она — сердце этого мира, любовь, которая его спасет. Легенда нашего народа говорит, что когда зло распустит свои уродливые руки и будет грозить погубить все вокруг, мир отдаст людям для спасения жизни свое сердце, и тогда родится та единственная, которая способна вместить в себя всю его бесконечную любовь. Любовь, которая остановит ураганы жестокости, потушит пожары ненависти и усмирит океаны вражды. За ней пойдут все, в чьих душах не угас огонек надежды. И я пойду, и умру, чтобы ее защитить, — торжественно произнес Кейтеро.

Тяжело вздохнув, Айт посмотрел на Фиалку, потом на наблюдающих за ней триктов и, наконец, спросил Кейтеро:

— Как ты узнал, что она должна явиться сюда?

— Звезда Судьбы зажглась три луны назад, — поведал мужчина. — Кейтеро собирал старейшин в доме предков и говорил с духами. Духи сказали, что я должен встретить избранную и отвести ее на свет звезды.

— Куда указывает свет звезды?

— На восток.

Задумчивый взгляд одарина тут же устремился к молчаливо опирающейся на посох Урсуле.

— На восток… — повторил он. — Откуда ты ждешь подмогу, светлая?

Одэйя перестала следить за Вайолет и неопределенно дернула бровями.

— Отовсюду, темный, — немного помолчав, старуха спокойно добавила: — Послание должно было облететь все цитадели братства.

— Вероятно, с востока помощь придет быстрее всего, — сделал вывод Айт, потом, словно собираясь с силами, сжал кулаки и решительно пошел за Вайолет.

Сделав несколько шагов, он все же остановился, пытаясь справиться с охватившим его волнением, и первое, что бросилось в глаза — это пробивающаяся сквозь выжженную магией землю трава. Здесь шестнадцать лет ничего не росло, и вдруг…

— Нам нужно идти дальше, — не узнавая собственного голоса, произнес в спину девушки одарин, и она резко развернулась, вонзив в него взгляд своих невозможно лиловых глаз, сверкающих еще ярче от пролитых слез.

— Отпусти ее, — едва слышно прошептала Фиалка, вынуждая Айта недоуменно качнуть головой.

— Кого? — так же тихо спросил он.

— Свою вечную боль с огненными волосами и глазами цвета весенней листвы. Ту, чью смерть ты не можешь себе простить.

Где-то под сердцем одарина болезненно заныло, и лежащий там тяжелый камень стал давить на грудь еще сильнее. Юная Хранительница никогда не видела его Скайли, но сейчас, несомненно, описывала именно ее. Ни у кого из женщин Айт больше не встречал таких ярких волос — алых, как листья осенних кленов. А в зеленых глазах его погибшей любимой действительно можно было увидеть весну…

— Она просит, чтобы ты отпустил ее, — роняя слезы, закусила мокрые губы Вайолет.

— Как? — просипел Айт.

Рука Фиалки обхватила его ладонь и, подняв вверх, опустила ее на засохший ствол дерева. Пальцы девушки легли поверх пальцев одарина, пропуская сквозь них сияющий золотистый свет. Черная безжизненная кора светлела под ладонью Айта, потому что льющаяся из Вайолет магия дарила дереву новую жизнь, вселяя в него душу той, кого одарин всегда хранил в своей памяти.

В глазах и горле мужчины заскребло, словно от забившейся в них дорожной пыли. Он хотел сделать вздох, но не смог. Бессильно уткнулся лбом в ствол ожившего дерева, и белая береза, нагнув гибкие ветви к его лицу, вдруг скользнула листочками по щеке, как это сотни раз делали нежные руки любимой.

Внутри Айта словно что-то треснуло. Упал стальной обруч, сжимавший сердце, и боль, все эти годы не оставлявшая его ни на миг, вдруг отпустила, оставив только безмерную печаль.

Засунув в карман руку, Айт вытащил оттуда ленту Скайли, истертую от времени и от того, что мужчина слишком часто к ней прикасался, чувствуя в ней частичку своей невесты.

Повязав ленточку на тонкую ветвь, одарин отошел в сторону и еще долго смотрел, как ветер ласково треплет зеленую листву березы, словно непокорные кудри его погибшей любимой.

Рядом тихо вздохнула Фиалка, и Айт, отвлекшись от нахлынувших на него воспоминаний, повернулся к девушке.

— Как ты это делаешь? — прочистив горло, спросил он.

Вопрос был расплывчато-неопределенным, но Вайолет поняла, о чем спрашивал ее мужчина.