Иллюзия бессмертия (СИ) - Снежная Александра - Страница 63

Трикт не лукавил: поджигать лес было опасно. Да и светлая Хранительница владычице нужна была живой. Искать ее, не зная точного направления, можно было бесконечно долго, а таким количеством времени воины Морганы не располагали. Светлые шли на помощь своей хранительнице и были где-то на подходе, а значит, придется пытать мужчину. Никто еще не выдерживал кровавого разговора с оружием Хайдо.

— Где девка? — меч Хайдо коснулся груди трикта, вспарывая ткань одежды и верхний слой кожи. — Не хочешь сказать сейчас, без ненужных мук и страданий? Я ведь буду отрезать от тебя по кусочку, и ты все еще будешь жив, когда я вскрою твою грудную клетку и заставлю смотреть, как бьется твое сердце. Но если скажешь, где прячется Хранительница, останешься жив.

Надавив острием клинка чуть сильнее, дримм воткнул его в плечо лесного человека и стал медленно проворачивать, почему-то впервые не испытывая наслаждения от вида чужой боли.

Кровь трикта напоила меч, но не утолила его жажду. Вытащив клинок из плеча мужчины, Хайдо снова приставил его острие к груди вождя.

— Говори.

В кривой улыбке лесного человека Хайдо почудилась насмешка. Губы вождя вдруг разомкнулись, и он заговорил. Тихо, спокойно и как-то очень торжественно. Совершенно не соответствующе моменту:

— Если ты вырежешь мне сердце, то я умру. Жаль. Кейтеро еще хотел бы пожить. Кейтеро любит жизнь, любит этот лес, любит это небо, любит свой народ, любит этот мир… Но если вы убьете сердце этого мира, то он перестанет дышать. И тогда не будет ни этого леса, ни этого неба, ни моего народа… И тебя, дримм, тоже не будет. Кто-то из нас должен пожертвовать своим сердцем, чтобы этот мир продолжал жить. Так пусть это будет сердце Кейтеро.

Хайдо не успел отвести клинок в сторону, так быстр и стремителен оказался трикт, бесстрашно бросившийся грудью на острозаточенное жало меча.

Металл вошел в плоть, словно в мягкое масло, и в зеленых глазах лесного человека Хайдо увидел не его, а свой собственный страх.

Все боялись смерти.

Вымаливали жизнь слезами и словами. Покорно. Униженно. А гордый трикт, не раздумывая, отдал ее за какое-то эфемерное сердце мира — что-то абстрактное, непонятное, чего разум Хайдо никак не мог осознать.

Мысль, возникшая у него, была быстротечной и навязчивой. Смог ли бы он вот так, без оглядки и сожаления, умереть за кого-то? И вдруг понял, что нет.

Хайдо трепетал перед своей темной госпожой. Ее холодный взгляд заставлял замирать от страха, а от звука властного голоса Морганы голова склонялась в рабской покорности.

Но если бы у Хайдо был выбор просто жить или умереть за свою хозяйку, он бы выбрал первое.

В угрюмом молчании он смотрел на павшее к его ногам бездыханное тело Кейтеро, и впервые в жизни почувствовал пронзительную скорбь леса, который горестно оплакивал свое дитя…

Рохры мчались на пределе собственных сил. Проносящийся мимо лес вдали сливался в сплошную буро-зеленую линию, а впереди по-прежнему не было столь желанного просвета.

Айт спешил до сумерек выбраться на Сварожье плато, от которого до Огненного каньона было рукой подать. Его голые и плоские красные скалы на долгие версты разделяло широкое ущелье, а на дне его быстрой стремниной бурлила жар-река, воды которой отражали киноварный цвет отвесных стен и сверху казались живым огнем, струящимся по земле, расколотой всесильной дланью Рамха.

Еще будучи лесным проводником, Айт водил через этот каньон людей.

Перебраться на другую сторону небольшой группой было опасно, но не невозможно. А вот многочисленным ригулам, преследующим светлую Хранительницу, пройти по шаткому и тонкому мосту, натянутому через пропасть, да еще и верхом на лошадях — было бы крайне проблематично, если не сказать, гибельно.

Именно к этому месту Первый страж вел рохров и женщин, надеясь, что перейдя через каньон, они оторвутся от погони.

Одарин не заметил, в какой момент плотный туман, стелющийся у них за спиной, стал редеть, а когда понял, что морок Ойлина тает, едва сдержал крик боли и отчаяния. Это могло значить только одно — вызвавшего туман Кейтеро больше не было в живых.

Еще одна горькая утрата. Сколько их уже было и еще будет в жизни Айта? И почему, если в обмен на бессмертие он отдал Темной Матери душу, она с каждой потерей болит все сильнее?

Перед самым лицом одарина что-то со свистом промелькнуло, и он, с силой дернув Кина за левое ухо, заставил рохра молниеносно свернуть с тропы в лесную чащу.

— Урсула — щит. Фиалка — пригнись, — заорал одарин, выбрасывая боевое заклинание, которое мгновенно раскрылось в воздухе темной сетью.

Пространство заискрилось от сотворенной магии, сжигая на лету выпущенные из луков стрелы. Тут же воздух вспорола вспышка созданного одэйей щита, и Айт, обернувшись, увидел, как за ними сквозь лес продираются тени преследователей.

Они были повсюду, словно ждали их здесь давно, как охотники загнанную в ловушку добычу.

Как глупо. Почему не понял сразу, что ведет рохров и Фиалку в западню? Ригулы, приближение которых пытался остановить Кейтеро, были лишь хитрой уловкой, выманившей их прямиком в руки врага.

В бессильной ярости метнув в преследователей "Петлю Смерти", Айт мазнул взглядом по бледному лицу Вайолет, пригибающейся к холке летящего вихрем Доммэ, а затем и по размахивающей магическим посохом Урсуле.

— Мы не прорвемся все вместе. Нужно разделиться, темный, — крикнула одэйя, метнув с навершия посоха слепящую белую молнию. Разряд врезался в землю, поднимая вверх смесь земли, горящей травы и листьев, опрокидывая лошадей и их всадников.

— Нельзя, — предотвращая атаку справа, Айт резанул воздух "Темным Лезвием", вспарывая им деревья, крупы животных и тела дриммов. — Вы не выйдете из этого леса живыми. Они заберут хранительницу.

— Ты выйдешь, — Урсула легким движением пальцев подняла вверх пульсирующий светящийся шар, который за считанные секунды разросся до невероятных размеров, а потом лопнул с чудовищным грохотом, переломав деревья, содрав листья, дерн и разбросав преследующих противников по лесу, словно щепки.

Пользуясь короткой передышкой и преимуществом, светлая волшебница остановила рохра и, стащив с него Вайолет, подтолкнула девушку к мгновенно спешившемуся одарину.

— Я с Доммэ задержу дриммов, а ты заберешь хранительницу и передашь ее в руки белого братства, — в синих глазах одэйи светилось отчаянное упрямство и сила.

Сейчас она меньше всего казалась Айту старой и дряхлой ведьмой, потратившей половину своего магического ресурса на столь мощное заклинание энергетической сферы. — Спаси девочку, и я выполню твою просьбу — уговорю светлых помочь вам свергнуть Моргану. Клянусь. Только уведи ее от погони.

Схватив испуганно хлопающую ресницами Фиалку за руку, Айт рывком поднял девушку с земли, усаживая на спину Кина, но прежде чем устроиться с ней рядом, повернулся к Урсуле:

— Попробуй только умереть, старая карга. Я тебя и в чертоге мертвых найду, чтобы долг стребовать.

Одэйя зашлась хриплым скрипучим смехом и, тюкнув посохом по земле, пустила в ту сторону, откуда за ними гнались дриммы, волну чудовищной силы.

— Смотри, сам раньше срока не подохни, темный, — язвительно каркнула старуха, хлопнула Кина по заду, придавая рохру ускорение, и крикнула вдогонку уносящемуся верхом на нем одарину: — Береги девочку.

Рохр у ее ноги протяжно и громко заскулил, заставив Урсулу ссутулиться.

— Не вой. Без тебя тошно. Не могла я тебя с ними отправить. Ты, хоть и дурень несусветный, а сильнее и хитрее брата. Мне его напрасная смерть без надобности. А с тобой, глядишь, прорвемся.

Взобравшись на спину ощетинившегося рохра, одэйя встряхнулась, словно мокрая псина, сбрасывая с себя старческий морок, а затем, ловко прокрутив в крепкой руке магический посох, коварно усмехнулась, вглядываясь в обманчивую беспечность леса.

— Ну что, Урсула? — разговаривая с собой, как с вполне реальным собеседником, протянула она. — Тряхнем стариной?