Виват, квартерон! Трилогия (СИ) - Баковец Михаил - Страница 19

Следующий приём я получил на пятнадцатом ранге. Назывался он «стремительный удар». Почти со стопроцентной вероятностью он проходил сквозь защиту противника. Отбить его или среагировать у того не было шансов. На двадцатом ранге Аль Каюм раскрыл ещё один удар – пронзающий удар. Он игнорировал броню и почти все магические щиты (в последнем случае это касалось лишь магического оружия, так как обычным не всегда выходило пробить волшебную защиту выше среднего уровня).

Всего я поднял Фехтование до тридцати пунктов. Хотел больше, но, во-первых, я не собирался лично бросаться в бой с учётом, что мир поменялся, во-вторых, катастрофически не хватало денег. В общем, подумав и прикинув, я решил заплатить учителю, чтобы он повысил данный навык до девяноста единиц у моей телохранительницы. Пусть и так у неё Фехтование было высокое, около восьмидесяти пунктов, но кашу маслом не испортишь, когда от этой каши твоя жизнь зависит.

- У тебя очень хороший клинок, ученик. Не продашь? – поинтересовался у меня Аль Каюм, когда я решил с ним попрощаться. – Я предложу хорошую цену. Пять тысяч золотом, научу фехтованию до семидесятого ранга и пяти секретным приёмам, которые знают всего несколько человек в мире.

- Прошу меня простить, мастер, - я прижал руку к левой стороне груди, - но не могу. Это подарок прекрасной женщины. Шпага – это всё, что напоминает мне о ней.

- Жаль, - помрачнел он. – Но не стану настаивать. Прощай.

- Всего доброго, мастер, - поклонился я.

Когда мы вышли за ворота и отошли немного от дома учителя, то Олсеиния тихо произнесла:

- Если бы он не опасался меня, то обязательно напал на тебя и убил, чтобы заполучить клинок.

- Скорее всего, - кивнул я, соглашаясь с её словами.

Потом мы с ней в этом поселении хотели приобрести вторую лошадь для меня, но не нашли продавца таковой. Да что там – нам не продали даже осла, хотя я предлагал двадцать золотых монет! Так что, пришлось мне и дальше трястись позади девушки, обнимая её за талию и стараться не упасть на землю со скользкого, словно, маслом намазанного крупа. Да и вообще, про Верховую езду братишка как-то позабыл напомнить и указать местоположение учителя, а этот навык мне бы сейчас очень пригодилась.

Только после рассвета вспомнил, что не сообщил админам об использовании артефакта. Решил немедленно исправить это упущение, но чат, почему-то не работал. Полностью исчезла кнопка логаута, исчезла функция аукциона между игроками и многие другие мелочи, на которые обычно не обращал внимания.

- Что за чёрт? – пробормотал под нос. – Что за ерунда творится вокруг?

- Мир изменился, господин, - сказала гладиаторша, услышав мои слова и посчитав, что вопрос адресован ей.

- Что?

- Мир изменился, я это чувствую.

- Давно? – спросил я, рассчитывая услышать ответ, что около суток назад, когда искины жахнули по восьмидесятым уровням.

- В полночь, вскоре после того, как мы расстались с учителем.

- Та-ак…

Новая информация была интересна, но её было слишком мало.

- Что-то ещё было? – спросил я её.

- Нет, господин.

- Олсеиния, зови меня по имени и на «ты», а я тебе буду звать Олесей, хорошо?

- Да, господин.

- Олеся! – повысил я голос.

- Хорошо, Святовит, - кивнула она и следом спросила. – Скажи, куда мы скачем? Скоро будет перекрёсток и необходимо определиться с дорогой.

- На Большую Драконью равнину.

Ночь в игре, если это не городские локации и не места, которые необходимо проходить именно в тёмное время суток, обычно малолюдна. Но то ночь, а тут наступило уже утро, а дороги пугают своей пустынностью. В этом мире точно произошло нечто страшное, раз местные неписи, у которых прописаны сотни алгоритмов, в том числе и на путешествие в прохладные утренние часы, не вышли в путь.

Только когда солнце поднялось над горизонтом на две ладони, впереди показалось небольшое облачко пыли, повисшее над караванном из четырёх деревенских арб.

- Нужно их нагнать и расспросить, - приказал я и пожалел сразу же, когда шивани дала шпор своему скакуну, и тот рванул галопом. Только то, что я крепко обнял девушку, и она придерживала меня за бедра нижней парой рук, спасло меня от падения в густую дорожную пыль.

- Стойте! – крикнула она за несколько десятков метров, видя, как крестьяне стали нахлёстывать своих мелких лохматых лошадок. – Мы не причиним вам зла!

Те то ли, не услышали, то ли, не поверили, но как гуляли кнуты по многострадальным спинам рабочих животинок, так и продолжали гулять. Впрочем, страдали крестьянские лошади зря и уже через пять минут мы нагнали последнюю телегу.

- Стоять!!! – рявкнула гладиаторша, разозлившаяся на такое игнорирование.

- Не губите, госпожа! – с передней лавки скатился на дорогу типичный крестьянин, вернее, как его представляли игроделы: босой с почерневшими ороговевшими пятками, в простых штанах и рубахе, подпоясанной куском верёвки, с длинными лохматыми волосами и короткой кривообрезанной бородкой.

- Да кому ты нужен, - буркнул я. – Олеся, отпускай, я дальше на телеге покачу, а то во время этой скачки я себе всё что можно отбил.

При виде меня крестьянин стал белее снега.

- Ты чего? – насторожился я, заметив эту реакцию. – Что во мне увидел, живо выкладывай.

- Ничего, господин, ничего, - тот уткнулся головой в пыль.

- Олеся, отруби ему голову.

- Не надо, господин!!! – взвыл тот и стал отползать от нашей парочки.

- Отставить, Олеся, - отменил я свой приказ и вновь упёр грозный взгляд в крестьянина. – Итак, что ты во мне увидел?

- Господин, только не гневайтесь, умоляю вас, - залепетал он, - прошу… у меня детки малые, жена больная, родители уже второй год с кровати не встают, я их единственный кормилец…

- Отвечай или твоим детям придётся срочно взрослеть и взваливать на свои плечи проблемы кормления семьи, - разозлился я. – Ну?!

- Сегодня ночью боги сообщили нам, что солнцеживущие потеряли своё бессмертие и благоволение демиургов. Отныне они такие, как все. А ещё, что все те из солнцеживущих, кто не поклоняется богам, отныне стали добычей любого достойного, - протараторил он и уткнулся головой в пыль.

- И всё? Только из-за этого ты так перепугался? – хмыкнул я.

- Святовит, он хочет сказать, что ты теперь станешь целью для любого, кто решит, что у него вдосталь сил для нападения на тебя, - пояснила мне девушка.

- Посмотрим кто кого, - зло усмехнулся я. - В конце концов, ты же рядом со мной, неужели оставишь меня разбойникам?

- Я рождена, чтобы защищать вас, господин! – с пафосом ответила девушка. – Вся моя жизнь принадлежит вам и только вам!

- Зови меня Святовитом или Святом, - вздохнул я, потом легонько ткнул в плечо крестьянина. – А ты заканчивай валяться в пыли, вставай, бери вожжи и поехали… куда ты там катил?

- В крепость Ла-Заг, господин. Везу зерно – рожь и ячмень для пополнения запасов, - быстро ответил он.

- На пути будет какой-нибудь трактир или таверна?

- После полудня будет постоялый двор Толстого Кнедля.

- Вот и вези нас, то есть, меня туда, - приказал я и забрался в телегу, умастив свой зад на мешке с мешках с зерном, я поторопил мужичка. – Да вставай же, пока не приказал своей телохранительнице тебе отрубить палец на ноге. Он тебе всё равно не нужен для управления лошадью.

После такого напутствия крестьянин в одно мгновение оказался на скамейке возницы с вожжами в руках. Щёлкнув кнутом, он прикрикнул на лошадь:

- Пшёл, волчий корм!

Постоялый двор мы увидели за несколько километров, так как располагался он на холме, а в этой полупустынной местности с высокими деревьями было дело плохо. А уж про леса или хотя бы рощи я и вовсе молчу. Огромный двухэтажный дом с плоской крышей, на которой были растянуты несколько матерчатых пологов, рядом полдюжины построек размером поменьше, два загона из толстых жердей и кривых сучьев, создавшие между собой нечто вроде мощного плетня – вот что представлял собой постоялый двор.