Жена убийцы - Метос Виктор - Страница 2

Рядом с Болдуином стоял невысокий коренастый латиноамериканец с выцветшим пятном старой, частично выведенной татуировки, торчащим из-под правого рукава.

– Тридцать лет за то, что он заманил вышедшую из церкви девочку в свою машину и потом сделал с ней то, что он сделал? – сказал Болдуин подошедшей Ярдли. – По-моему, этот приговор можно считать пожизненным сроком.

Джессика улыбнулась. Болдуин по-прежнему выглядел так же, как и в тот короткий период, когда у них был мимолетный роман… Сколько же времени прошло с тех пор!

– Перед правосудием все равны, или это уже не правосудие. Такой срок предусмотрен Уголовным кодексом, поэтому я его и попросила.

– Сделка со следствием прошла, поскольку у этого типа в прошлом еще не было проблем с законом, но он все равно тот еще подонок.

– У него тоже есть права, как и у всех остальных. И я не собираюсь их у него отнимать.

– У тебя всегда было мягкое сердце, – усмехнулся Болдуин. Взглянув на своего напарника, сказал: – Это Оскар Ортис. Оскар, это Джессика.

Как раз в этот момент Ортису пришло текстовое сообщение, и он, глядя в свой телефон, сказал:

– Привет!

Ярдли отступила в сторону, пропуская родственников Дональда Бэрроу, направляющихся к выходу из зала. Все они подчеркнуто отворачивались от нее, кроме его матери, которая посмотрела ей в лицо красными от слез глазами и сказала:

– Надеюсь, у вас есть сын и с ним произойдет то же самое. И тогда вы поймете, что это такое – сознавать, что твой мальчик умрет в клетке!

Ярдли молча дождалась, когда они покинут зал суда.

– Лучше скажи своему сыну, чтобы перестал гневить Господа, – пробормотал Ортис, когда они вышли, – и у него все будет в порядке.

Бросив на него взгляд, Болдуин повернулся к Джессике и спросил:

– Мы можем поговорить?

– Я не могу. Мне только что позвонили из школы, где учится Тэра. Я должна срочно ехать туда.

– Это всего на одну секунду.

– У меня машина на подземной стоянке. Мы можем поговорить по дороге туда.

– Нет. Я бы хотел поговорить с глазу на глаз. Если можно. Обещаю, много времени это не займет.

У Ортиса также было серьезное лицо. Ярдли перевела взгляд с одного фэбээровца на другого. Что-нибудь пустяковое можно было бы решить по телефону. Болдуин приехал сюда лично – он собирается просить ее о чем-то таком, что, как он прекрасно понимает, ей не понравится.

– Ну хорошо. Но у меня есть всего несколько минут.

Федеральный суд находился в приземистом четырехэтажном здании из стекла и бетона на Второй улице в Лас-Вегасе, которое кое-кто называл «Кубом боргов»[2], чего Ярдли не понимала.

Комнаты для переговоров были просторные, с массивными дубовыми столами и окнами, выходящими на обсаженные пальмами улицы. Сев, Ярдли поставила портфель на пол. Ортис закрыл дверь.

– Значит, ты пригвоздила «Похитителя с Гаррет-стрит», – сказал Болдуин. – Громкое получилось дело. Местным жителям повезло, что этот Бэрроу никого не убил.

– Все лавры принадлежат девочке, которая смогла от него сбежать. Не тяни, Кейсон, выкладывай свою просьбу.

– Какую просьбу?

– Ты хочешь о чем-то меня попросить и боишься, что я тебе откажу. Вот почему ты пришел сюда лично, в разгар дня, когда, как тебе известно, я больше всего стремлюсь вернуться домой и потому могу согласиться, просто чтобы от меня побыстрее отвязались. Так что не трать время напрасно. Выкладывай, что там у тебя.

Смущенно кашлянув, Болдуин посмотрел на Ортиса, которого, похоже, позабавило то, как легко она раскусила его напарника, и, включив планшет, протянул его Ярдли.

Фотография пары в спальне, сделанная от изножья кровати. Женщина с длинными черными волосами в черной майке и зеленых брюках, рядом с ней мужчина в черных спортивных трусах. Оба лежат ничком. Белое покрывало залито темной кровью. На стене, у них над головой, брызги артериальной крови, похожие на проделки гиперактивного ребенка с банкой краски. Ярдли поняла, что обоим перерезали горло.

От этого зрелища у нее по спине пробежала ледяная дрожь, и она тихо ахнула – похоже, агенты ФБР это услышали. Ярдли уже приходилось видеть эту сцену. И не один раз. Со временем воспоминания стали поразительно бледными и смутными, но сейчас они разом нахлынули вновь. Самым отчетливым был образ ее бывшего мужа Эдди Кэла, стоящего перед ней на кухне их маленькой двухкомнатной квартиры. На улице завывают полицейские сирены, сапоги спецназовцев, спешащих на второй этаж, грохочут по бетонным ступеням, она на последнем месяце беременности, а Эдди нежно кладет ей руки на плечи и говорит: «Извини, я пытался остановиться».

Это были последние слова, которые он сказал ей. И вот сейчас, по прошествии шестнадцати лет, эти слова всплыли в сознании Ярдли так отчетливо, словно она только что их услышала.

– София и Адриан Дин, – объяснил Болдуин. – Их обнаружили примерно месяц назад, в собственном доме в Северном Лас-Вегасе. – Он помолчал. – У них двое детей, в возрасте трех и семи лет. Они и обнаружили родителей утром. Ночью дети спали и ничего не слышали, из чего следует…

– Кейсон, зачем ты мне это показываешь? – перебила его Джессика.

Снова оглянувшись на своего напарника, Болдуин вывел на экран планшета следующую фотографию. Если б не другая одежда, она ничем не отличалась бы от предыдущей. Брюнетка с длинными волосами лежит лицом вниз в кровати, постельное белье серое, а не белое; мужчина в спортивных трусах и футболке, когда-то бывшей белой.

– Райан и Обри Олсен. Их обнаружили два дня назад в своем доме в Сент-Джордже, штат Юта. Как видишь, следы крови…

– Гораздо страшнее, – ровным тоном произнесла Ярдли, возвращая ему планшет.

– Точно.

– Я все равно не понимаю, зачем ты мне все это показываешь.

Болдуин и Ортис снова переглянулись, причем у последнего был такой вид, словно ему крайне неловко находиться здесь.

– Джесс, мы считаем, что этот человек подражает Эдди. И нам нужна твоя помощь.

Ярдли снова посмотрела фотографию Олсенов. Оба были перепачканы кровью, от перерезанного горла и плеч до рук и спины. Волосы Обри стали от нее матовыми. Голова Райана была чуть повернута вбок, и был виден один остекленевший глаз, уставившийся в никуда. Похожий на глаза рыб на открытых летних рынках в Санта-Монике, где Ярдли выросла.

– Это не моя епархия. Вы задерживаете подозреваемого, собираете улики…

– Подозреваемых нет. Если честно… у нас вообще мало что есть.

– У нас ни хрена нет, – вставил Ортис.

Болдуин снова посмотрел на фотографию.

«Он не убирает свой планшет, не выключает его, – подумала Ярдли. – Он хочет, чтобы я это видела. Он в отчаянии».

– Оскар прав, – сказал Болдуин. – У нас нет ничего. В том смысле, что вообще ничего. Сексуального насилия не было, взлома не было; насколько можно судить, ничего не пропало. В первом случае полиция Лас-Вегаса считала, что это могло быть все что угодно. Деловой партнер, попавший на деньги, месть, любовник одного из них… но когда кто-то из Сент-Джорджа увидел эту сцену и позвонил им, они сообразили, что к чему. И связались с нами. Я сперва даже не узнал почерк убийцы, но вчера вечером на работе развесил на доске фотографии из дела Динов и вдруг вспомнил, где уже видел подобное. Достал фотографии с мест преступления Эдди. Они практически идентичные.

– Практически?

– Естественно, женщины на них не раздеты, поскольку сексуального насилия не было. И убийца, уходя, закрывает за собой дверь в спальню. Эдди никогда так не делал. – Болдуин поставил руки на стол и сплел пальцы. – Джессика, мне нужна твоя помощь. Никто не знает дело Эдди лучше тебя.

Ярдли вспомнила, что в самое ближайшее время должно состояться рассмотрение последней апелляции Эдди, после чего будет назначена дата казни. Она пожалела о том, что этого уже не произошло.