Опричник (СИ) - Теплова Арина - Страница 25

— Можно, отчего ж нельзя. Проходите на двор, люди добрые, — кивнула баба, открывая калитку и запуская Мирона и девушку. — Только, не дочка она мне, а племянница троюродная. Из милости у меня живет. Вот только гаданиями своими и помогает мне хозяйство поддерживать.

Баба провела их в избу и далее в небольшую горницу с одним окном. На лавке сидела девушка в длинной рубахе и сарафане, босая, с длинной светлой косой и как-то странно раскачивалась из стороны в сторону.

— Вот, Жданушка, гости к тебе. Девица эта погадать хочет, — заявила баба с порога, обращаясь к светловолосой девице.

Ждана подняла взор на вошедшую Людмилу и тетку и посмотрела на них пустым ничего невыражающим взором.

— Ты слышишь меня? — спросила баба племянницу.

— Ага, ага, ага, — затараторила девица, и судорожно закивала головой.

Мирон, стоящий в дверях горницы, подозрительно посмотрел на девку – гадалку. На вид девице было не более двадцати лет. И ее лицо красивое и бледное, неестественно то и дело подергивалось.

— Вот, на лавку рядком присаживайтесь, дорогая, — велела баба Людмиле и, достав из сундука мешочек с деревянными костяшками – рунами, сунула его в руку племянницы. — Ждана ее зовут.

— День добрый, Ждана, — сказала Людмила. — Люди говорят, гадать Вы умеете?

— Да, — кивнула светловолосая девушка и в упор уставилась на Людмилу голубым взором. — На рунах могу, — тихо добавила Ждана и снова как будто замерла на миг, а затем, вновь посмотрев на Людмилу, глупо заулыбалась и вымолвила. — Да, да могу.

Отметив, что Ждана развязала мешочек и выложила руны перед собой на лавку, тетка отошла к выходу из ее комнаты, чуть прикрыв дверь. Мирон, который стоял у входа, посторонился, пропуская бабу и, подозрительно глядя на светловолосую девицу, вымолвил:

— Вы, матушка, скажите, девка-то Ваша странная какая-то?

— Да и впрямь, странная она, — кивнула баба, согласившись с Сабуровым. — Она сильное горе пережила. Никому не пожелать того! Четыре года назад, всю ее семью, отца с матерью и сестер младших, убили людишки местные.

— Убили? — спросил участливо Мирон.

— Да, зверски убили всех. Одна она цела осталась.

— Отчего же так? — произнес, бледнея, Мирон.

— Колдунами их звали, брата то моего троюродного. Но, они ведь ничего плохого не делали, — начала баба. — А людишки посадские все равно их ненавидели. Вот и расправились с ними. Всех поубивали, даже малых девок, а дом сожгли. А Жданушка то после смерти всех одна осталась. Вот мы с Катенькой, дочкой моей и взяли ее к себе. С тех пор, то она и живет у нас печальница. А еще в тот день, когда семью то братца моего растерзали, мужики то местные, охальники окаянные, снасильничали над Жданушкой. Вот с того дня то, она и не в себе, несчастная. Помешалась умом то.

— Ясно, — кивнул Сабуров, холодея душой от всей этой страшной истории, жалея о том, что начал расспрашивать бабу обо всем.

6.5

Пытливо глядя на белокурую девицу, Людмила протягивала ей свою ладонь. Рассматривая светлые пшеничного окраса волосы Жданы, девушка пыталась хоть что-то прочитать на ее бледном красивом лице.

— Не понимаю ничего, — вымолвила тихо Ждана, вглядываясь голубым ясным взором в руку Людмилы, пытаясь читать ее судьбу по ладони. — Линия судьбы у тебя оборвана, словно мертва ты давно.

— Что ты сказала, девица? — переспросила Людмила.

— Прости, но кажется мне, что не смогу почесть у тебя ничего, — закивала упорно Ждана и, откинув руку монахини, начала раскачиваться из стороны в сторону.

Братья Сабуровы ожидали Людмилу на улице, обсуждая, что делать дальше, понимая, что вновь нашли не ту гадалку. Ведь эта блаженная девица не могла быть связана с нечистью, ибо вид у нее был уж слишком хилый и немощный. Людмила появилась во дворе спустя четверть часа и, подойдя к братьям, тихо возбужденно вымолвила:

— Она это!

— Девка эта? — опешил Мирон. — Да она ж юродивая, да тихая! Неужто она может быть в “схороне” этом темном? Сразу видно – безобидная она и кошки не обидит.

— Она это, говорю вам! — выпалила Людмила нервно.

— Ты уверена? —  спросил Василий.

— Внешность обманчива. Аура у нее бордовая с черным в голове и ногах, — добавила девушка.

— Что-то не верится мне, — сомневаясь, вымолвил Мирон.

— А может она только камень хранит от Чаши? Оттого и тихая такая, — предположил Василий.

— Вполне возможно, — кивнула монахиня. — Только, я не видела у нее камня. Ни на шее, ни колец никаких у нее нет.

— Ты уверена, что это она? — вновь спросил Мирон.

— Да, — твердо вымолвила Людмила. — И на рунах она гадает, а про это в песне в книжке колдуна написано. А та первая бабка не гадала на рунах.

— Давай проследим за ней, брат, — предложил Василий. — Ты Мирон на постой попросись к бабе этой, на несколько дней. Скажи, серебром заплатишь. Вон у них рядом во дворе еще одна изба есть.

— Василий верно говорит, — поддержала его Людмила. — Тетка сказывала, что им деньги нужны.

— Ладно, пойду, поговорю с этой теткой, — согласился младший Сабуров.

На удивление Мирона тетка Марья, так звали хозяйку, быстро согласилась взять их на постой на несколько дней, пока не поправится Василий, у которого по лживым словам Мирона якобы был жар. Оттого, путники не могли ехать дальше, пока старший Сабуров не поправится. Мирон заплатил рубль серебром за неделю проживания в соседней избе, стоящей в том же дворе, когда-то служившей жильем для семьи умершей сестры хозяйки, а так же за пропитание. Тетка Марья, правда, не пообещала разносолов молодым людям, но заверила, что они будут есть за одним столом с ними. Мирон, согласившись с условиями проживания, заметил, что они, неприхотливы и будут довольствоваться тем, чем питаются домочадцы.

Итак, Сабуровы поселились в пустующей избе, а Василий стал изображать больного. На следующий день, Мирон на улице во дворе, сидя на низкой поленнице, чистил свое оружие и почти полдня следил за юродивой, которая большую часть времени сидела у открытого окна и, тихо напевая себе под нос, что-то вязала. Она не смотрела на него и, словно, чуть покачиваясь, смотрела только на вязание. Вечером пришли одни посетители, молодая девка и парень, которые также погадали у Жданы и ушли. За трапезами, обеденной и вечерней тетка, ее дочь Катя, Ждана, а так же Мирон и Людмила, собрались за столом, и Мирон все пытался разглядеть в Ждане хоть что-нибудь от нечисти. Но, она вела себя добродушно, тихо и как-то по-детски наивно, говоря, словно девочка семи лет.

В итоге, они прожили у тетки Марьи три дня, но ничего не обнаружили. Ждана целыми днями сидела у окна и взяла, отвлекаясь лишь на немногочисленных приходящих погадать. Тетка занималась домашними делами, а ее дочка Катерина ходила на работу в дом к местному зажиточному дворянину, который проживал на соседней улице. Мирон все дни напролет или чинил сбрую или точил оружие или помогал тетке Марье по хозяйству. Он таскал воду с реки, которая протекала в близости от дома, колол дрова. Он даже залатал деревянную крышу у старого амбара, которая протекала. Свою помощь он предлагал с одной целью, чтобы у него была возможность следить за блаженной девицей. Тетка Марья была рада помощи Сабурова и все нахваливала его, какой он умелый и сильный. Василий играл роль больного. Но, лежание в кровати давалось ему тяжело. Людмила все дни изучала книжку колдуна и помогала тетке Марье готовить еду. Уже через день, по поселению Мирон, не выдержав, спросил у тетки Марьи:

— А Вы не видели у Жданы Вашей камень самоцветный, в кулоне или в кольце каком?

— Нет. Откуда у нее? — искренне удивилась баба. — Она ведь после смерти родителей даже без избы осталась. Люди то злые все спалили у них.

Юродивая Ждана совсем не вызывала подозрений. И через четыре дня после приезда в Ростов, после вечерней трапезы, когда Мирон и Людмила вышли из хозяйской избы, молодой человек произнес:

— Ошиблась ты видимо, Людмила. Не верю я, что Ждана эта какое-то отношение к нечисти имеет.