Водные маги жгут (СИ) - Мамаева Надежда - Страница 46

Прозвучавшее признание выбило из меня воздух не хуже, чем врезавшийся в тело пульсар. Я даже пошатнулась. И, чтобы не упасть, сделала шаг назад. А затем – ещё и в сторону. Высокого стрельчатого окна.

Браслет начал чуть теплеть. Сомнений, что артефакт не среагирует на летящий в меня болт как должно, не осталось.

– Чем же он успел тебе так насолить? – я пoстаралась, чтобы мой голос звучал мягко. «Не провоцировать. Только не провоцировать», - билась в голове мысль. А тело само сделало еще один шаг. Плавный. Текучий.

– Насолить?! – взвился красноглазый. - Да ты знаешь, каково это – каждый день перед собой видеть того, кто сумел сделать то, что тебе оказалось не под силу?! Братец укротил Бурю. А меня она едва не убила! И, что гораздо хуже, выжгла весь дар.

Дохлая льерна! Как я сама не додумалась до столь очевидного мотива? Банальная зависть. Правда, Олафир ее тщательно скрывал.

Но сейчас он отбросил маску холодного истукана, которому все безразлично, и злился. Словно переживая все сызнова, возвращаясь в тот день. А я… я сделала ещё один шаг.

– Ну хорошо. Пусть Дрок тебя бесит… – Я примирительно выдохнула. – Но меня-то нa прицеле держать зачем? Мы с тобой нормально ведь вчера ужинали…

– Тебя зачем?! – жестко усмехнулся красноглазый, почти повторив мои же слова. - Да хотя бы затем, что ты притащила в дoм Эйту! А я не желаю проваливаться в лабиринты безумия. Мне хватило одного раза: после того как Буря не приняла меня, я почти подошел к их входу...

Он не успел договорить, я рванула к окну. Пять локтей пролетела в один миг. Вот только и спущенный арбалетный болт не медлил. Доля мига – и я собой вышибла стекло. А короткая стрела, чиркнув меня по плечу, просвистела мимо.

Я же сгруппировалась и приготовилась к не самому приятному приземлению, но по прошествии мига, а затем и второго,и третьего я так и не ухнула в пушистый сугроб, не ударилась об обледенелую мостовую. А все потому, что под окном второго этажа их не было. Зато под окнами второго этажа, почти вплотную к стене, несла свои воды река, закованная с обоих берегов в корсет гранита. Она была быстрая и, как оказалось, шумная. Жаль только, что я услышала ее гул, только болтаясь в дюжине локтей над стремительными водами. Край моего жилета каким-то чудом зацепился за острый осколок, зубцом торчавший в основании рамы.

М-да… кажется, внутри меня спал везунчик… И дрых он уже давно и крепко. Потому как ткань жилета затрещала, недвусмысленно намекая, что моему подвешенному положению скоро придет конец. И тогда уже я, оказавшись в холодных водах, покроюсь не холодным потом, а сразу инеем. Вода, стекавшая с гор, наверняка была ледяная.

Перспективка – так себе. А если учесть, что по плечу от того места, где была рана от чиркнувшего руку болта, начало распространяться жжение, закрывая магические потоки, то дело вообще швах. Даже магией не смогу воспользоваться. Веселенький у меня будет некролог, чую: «Маг воды утонул»!

С такими мыслями я запрокинула голову, чтобы попытаться найти выступ, за который бы смогла зацепиться. И встретилась взглядом с горящими ненавистью красными глазами Олафира. Вот прав был наш преподаватель по упокоениям, говоря: не стоит бегать по жальнику от восставшей нежити. Только умрешь вспотевшим. Поэтому – только сражаться! Или отступать. Но никак не удирать.

Белобрысый живому покойнику ничуть не уступал. Да и его слова будто вторили моим мыслям:

– Допрыгалась? - едко осведомился он, чуть перегнувшись через подоконник и наблюдая, как медленно, но верно рвется ткань моего жилета.

Ему и делать-то ничего не надо. Я прекрасно сейчас убьюсь сама…

Чтобы лучше меня видеть, Олафир свесился наружу почти наполовину. Его рука упиралась в край окна, и… вилка впилась в руку красноглазика.

Крик боли смешался с моим: ткань все же оборвалась.

В реку полетели мы вместе. Причем по итогу двух бульков я оказалась сидящей на спине своего несостоявшегося убийцы. Руки сами собой вцепились в его белые лохмы: попытается утопить – пойдем на дно вместе. Видимо, Олафир это тоже понял, потому как погреб во все лопатки, даже не особо пытаясь меня спихнуть. Так, всего пару раз.

Да уж, как оказалось, пытаться меня убить – тяжкий труд, сoпряжённый не только с риском, но и с непредсказуемым финалом. Поэтому быть моим недругом я не пожелала бы и врагу.

– Слезь с меня, идиотка, - отплевываясь, выдал Олафир, усиленно гребя к берегу.

– Сначала спаси, потом слезу, - стуча зубами, выдала я. Хотя, по правде говоря, мои руки так свело судорогой, что я, еcли бы и захотела, не смогла бы разжать пальцы.

А без плота-альбинуса и вовсе бы уже камнем пошла на дно. А он – плыл. Усиленно так, словно каждый день в этой холодной стремнине тренировался. Вот только нас все равно несло к водопаду.

И тут браслет на моей руке наконец-то почувствовал, что его хозяйке грозит опасность. То ли действие чар того артефакта-самострела все же закончилось,то ли впереди нас ждала настолько крупная неприятность, что даже сонный артефакт в срочном порядке активировался.

– Дрох! – выругался темный и заработал руками и ногами еще быстрее. - Хватит жечь мне шею,идиотка.

Сил отвечать у меня не было. Я лишь увидела впереди обрыв – это был водопад. Тот самый, который в вечер прилета поразил меня своим величием. А сейчас абсолютнo не величественно нам грозило в нем утонуть.

Глаза от холода начали закрываться. Я успела увидеть, как кто-то, мчась к берегу, скидывает плащ и оборачивается… снежным смерчем. Веки смежались,и я лишь почувствовала, как нас с Олафиром роняет в водопад.

Миг свободного падения – и ощущение, будто ухнула в пушистый сугроб. На этом сознание окончательно покинуло меня, и я оказалась в блаженной тьме. В ней я плавала, как на волнах. Мягких, убаюкивающих. Интересно, я думала, что за грань уходят, а не вот так, как я… дрейфуют.

– Эй!.. Малахольная! Ты что, помирать надумала? - С этими словами чья-то лапа деловито оттянула мне веко. Свет резанул по глазу, вышибая слезы. Да и в целом ощущения оказались далеки от приятных. Спустя миг лапа исчезла и я вновь оказалась в блаженной темноте, услышав: – Мракобес, жаль. Еще живая, - резюмировала Эйта (а проверяла, не отдала ли я светлым душу ненароком,именно она).

– И я тебе рада! – просипела я, медленно поднимая веки.

– Угу, настолько, что едва не померла от этой радости, – фыркнула белка. - А твой темный, видимо, с той же самой радости чуть красноглазенького первородной тьмой в прах не превратил. Если бы не матушка этого Олафира, которая собой сыночку закрыла,то и смел бы. А так – только притопил в стремнине да и обложил печатями, что блондинчик теперь шевельнуться не может. Правда, перед этим белобрысый успел Дроку произнести слова зарока на крови, что хотел от тебя шантажом получить клятву, но не убить…

– Какую, к снулым троллям, клятву? – От такого поворота событий все мысли о том, что я вроде как почти шагнула за Грань, куда-то улетучились. Зато возникло желание отомстить Олафиру, а уж потом вернуться, с чистoй совестью возлечь обратно на эту крoватку и продолжить умирание. И не мигом раньше!

– Заставить поклясться своим даром, что ты меня, – белка раздула грудку от возмущения, – МЕНЯ (беременную! будущую опять мать!) и из замка уберешь!

– Угу, даже подготовил для нашей беседы убедительные аргументы. Например, самострел и парочку болтов. Зачарованных. Это, видимо, чтобы разговор был непринужденный и не возникло неловких пауз? - язвительно уточнила я.

– Ну а что ты хотела от темного? - риторически вопросила Эйта. - Они чаще всего ведут переговоры с мечом в руках. И платят своей жизнью, если что-то пошло не так. Вот белобрысик и поплатился бы… если бы Мрот не помешала.

А затем белка в красках рассказала, как Дрок, вытащив меня из-под ревущего водопада, буквально у самых остpых граней скал, окутанных пенной шапкой,и убедившись, что я жива, принялся за сводного братца.

– Знаешь, не держал бы он тебя на руках, прижимая к себе, никакая бы Мрот его не остановила, - подытожила белка, расправив лапами усы.