Мэри и медведь (СИ) - Винн Зена - Страница 36

Он переигрывал в последнее время. Когда бы он позвонил, она бы посоветовала ему обратиться к психологу. У него имелся ряд серьезных проблем, которыми стоит заняться. В следующий раз, когда она позвонит домой, она попросит отца поговорить с Чарльзом о том, чтобы обратиться за профессиональной помощью. Она сама не будет звонить Чарльзу. Он расценит это как признак слабости с ее стороны, и последнее что она хотела — это поощрять его.

****

К тому моменту как ее тело исцелилось, она стала изголодавшейся и перевозбудившейся. Те оргазмы, которые дарил ей Хью, чтобы удовлетворить, только разжигали ее жажду. Она должна была что-то сделать, чтобы достучаться до него. Она не хотела, чтобы ее рассматривали как какой-то хрупкий цветочек. Она была страстной женщиной, и она хотела всего его — его страсть и его силу. Он же сдерживался. До того, как она почувствовала себя лучше, все было хорошо, но теперь она нуждалась в большем. Она пыталась убедить упрямого мужчину, что ей уже лучше и все будет в порядке, если у них будет близость, но он не слушал. Он отказывал ей на каждом шагу.

Ей необходимо было почувствовать, как он вколачивается в нее, нещадно толкаясь, до тех пор, пока она не будет чувствовать только его. Она хотела его глубоко и хотела его жестко. Ммм… да, именно так. Глубоко, жестко и быстро. Она хотела его силу в себе, пока ее мир не взорвется и тогда бы он остался единственным, за что можно было держаться.

Она тщательно спланировала свою атаку. Четверги были вялыми. Он рано отправлялся в кабинет. Она приняла душ и побрилась, сделав свою кожу гладкой и шелковистой. На кожу намазала эфирные масла, до тех пор, пока она не стала излучать собой здоровье и жизненную силу.

В своей комнате она вытащила пару черных и чулок с кружевными подвязками, которые заканчивались высоко на ее ногах, обрамляя ее киску. Одна часть ее холмика была выбрита наголо, кожа там была мягкой и блестящей. Другая же — была очень коротко подстрижена, представляя собой очень интригующий контраст.

Чулки она прикрыла очень консервативной юбкой, собранной на талии и стекающей к ее лодыжкам. На ногах была пара черных ботильонов на «трахни меня» шпильках. Окунув пальцы себе между ног, она собрала влагу, которая уже появилась там, и провела ею между грудями, за ушками и в ямке у основания горла, будто это было самым дорогим парфюмом. Наконец, она надела шелковую черную блузку с запахом, завязывающуюся на талии. Она поиграла со своими сосками, пока они не встали прямо и высоко, обращая внимание на ее состояние. И последнее — она тряхнула волосами, которые оставила распущенными и взъерошила их, выглядя, так как нравилось ему, теперь она была готова идти.

Оставив все, включая свои ключи, она заперла дверь и спустилась в закусочную. Хью откроет ей дверь позже. Она не собиралась возвращаться домой в одиночестве.

Мэри вошла в закусочную через заднюю дверь, которую Хью оставлял незакрытой только для нее. Она привлекла его внимание, когда шла к его кабинету. Мэри показала, что будет ждать его там. Он кивнул, показывая, что понял ее и вернулся, раздавая указания своим сотрудникам.

У нее было немного времени. Он скоро придет. Она подвинула тяжелые кресла перед его столом и отодвинула их в сторону. Их прежняя позиция помешала бы просмотру того, что она хотела, чтобы он увидел. Затем она освободила его стол от всего, что было важно или на чем было бы больно лежать. Если повезет, он разложит ее на столе в ближайшее время, вколачиваясь в нее.

Прыгнув сверху, она устроилась таким образом, чтобы быть уверенной, что привлечет его внимание. Бедра на самом краю, она развела ноги так широко как могла. Затем поставила ножку на стол, указывая в направлении наружу. Если бы она была менее гибкой, то не смогла бы удерживать такую позицию. Спасибо Богу за йогу. Она выпрямила спину и оперлась локтями о поднятые коленки, в то же время, убеждаясь, что ее юбка полностью прикрывает ее.

Она была так взволнованна тем, что делала, что чувствовала, как ее женские соки сочатся между губками ее влагалища, делая влажной юбку под ней. Ее соски стали тугими пиками, прижатыми к шелковой блузке выдавая ее возбуждение. Она закончила устраиваться слишком скоро.

Когда Хью подходил к кабинету, он бросил последний комментарий через плечо, прежде чем открыть дверь одной рукой. Как только он вошел в комнату, запах ее возбуждения ударил его будто молотом между глаз. Он учуял это даже сквозь запах еды, которую нес в руках. Его член сразу воспрял к жизни, Хью сглотнул и стал молиться за контроль. Было мучительно трудно сдерживаться в последние дни. Его зверь требовал, чтобы он полностью заклеймил ее, как ночью, когда он устроил ей кровотечение. Горячка спаривания давалась им обоим тяжело, и только его страх причинить ей боль позволял ему сдерживаться.

Теперь же, казалось, она взяла все в свои руки. Он закрыл дверь и прислонился к ней, держа в руках тарелки, как утопающий держится за спасательный круг. Он не доверял себе, и не мог подойти ближе, потому как только его руки будут пусты, он будет весь на ней. Да, так что лучше всего для него, оставаться там, где он сейчас находится. Его контроль и так уже трещал по швам. Любая мелочь могла толкнуть его прямо через край.

— Запри дверь, Хью, — ее голос был хриплым от возбуждения.

Балансируя обе тарелки на одной руке, он, не глядя, потянулся назад, чтобы сделать, как она сказала. Он видел, как она сидит на его столе и понимал, что в беде.

— Я хочу узнать твое честное мнение, хорошо?

Он сглотнул, прочищая горло, которое перехватило, и усилил хватку на тарелках.

— Конечно. Я буду честен, — он смотрел, как она начала медленно поднимать юбку вверх. Его глаза были прикованы к тому, что так медлительно открывалось ему.

— Я не могла решить, как будет лучше, поэтому решила оставить окончательное решение за тобой, — ее юбка поднялась до колен. Его глаза изучили обувь и чулки, но то, что ждало его между ее ног, вызвало еканье сердца.

Она использовала палец, чтобы указать на то, что сделала. Указав пальцем в сторону своей киски, которая была выбрита начисто, она спросила:

— Ты предпочитаешь полностью выбритую? Или, — медленно ее палец указал на другую сторону, и продолжила свой вопрос, — коротко подстриженную?

Когда она спустилась совсем вниз, ее пальчик скользнул глубоко в ее щелочку, а затем размазал влагу по клитору. Потирая его круговыми движениями, она мастурбировала, пока он жадным взглядом смотрел на нее.

— Это ощущается намного лучше теперь, когда на пути нет волос.

Он пошел к ней как загипнотизированный, его глаза не упускали ни единого движения ее пальцев. Тарелки в его руках угрожающе опустились, еда скатилась к краю, а затем не замеченная никем упала на пол. Она вздрогнула от ощущения, как удовольствие мчится вверх и вниз по ее позвоночнику.

— Ты знаешь, что будет ощущаться даже лучше чем это? — она продолжила говорить, прежде чем он смог ответить, ее слова звучали рывками от подходящего ближе оргазма. — Твой большой, толстый член, входящий в мою влажную киску, так, как в прошлую субботу вечером. Ммм, ощущения были так хороши. Мне понравилось, как ты трахнул меня. Глубоко и сильно. Вколачиваясь в мою киску до тех пор, пока я едва могла дышать. Ты заставил меня хотеть кричать, царапаться и кусаться. Ты освободил дикую женщину во мне.

Она тяжело дышала. Она была настолько близко. Она могла почувствовать его возбуждение, увидеть сражение, которое он вел за сохранение контроля, чтобы не наброситься и не поглотить ее так, как он того хотел. Еще немножко и он будет там, где она так хотела его. Она ускорила движения рукой, сильнее нажимая пальцем. Ее бедра стали чуть выгибаться вперед, навстречу движениям руки.

— На работе, я думаю, как ты возьмешь меня. Сильно трахнешь меня. Фантазии настолько реальны, что трусики покрываются сливками, когда я кончаю, — она настолько подстроилась под свое тело, что все ее внимание сосредоточилось на нем.

Она не заметила, когда его глаза изменились, и его зверь начал подниматься на поверхность. Его ноздри затрепетали, когда он глубоко вдохнул ее запах. Тарелки с грохотом упали на пол. Его руки сжались в кулаки. Он сражался в заведомо проигранной битве за контроль. Его рука скользнула к члену, поглаживая его жесткую длину через штаны. Давление было настолько велико, что он расстегнул молнию и освободил свой член, дабы принести хоть какое-то облегчение.