(не) его невеста (СИ) - Торн Виктория - Страница 43

Ада немного помолчала.

— Он мне, кстати, говорил, что хочет сына. Ты никогда не заикался о детях.

— О каких нафиг детях?! — взревел я, хоть и понимал, что Ада меня не слышит. — О каких к чертям детях, если ты даже жрать нормально отказываешься?! Какие дети?! Чтобы мы их пополам разодрали во время очередной ссоры? Зачем, твою мать, тебе дети?! Тебе мало было живых игрушек?!

— Он довел меня до состояния полной от него зависимости, — прошептала Ада. — А потом убедил прыгнуть с крыши. А я не прыгнула. Я не знаю, почему я ослушалась. Он оставил меня там одну, а я все никак не могла решиться. А потом мне помогли оттуда уйти. Не помню, кто именно. Он исчез. И я хочу, чтобы он никогда не посмел прикоснуться ни к тебе, ни к Яру, ни к Матвею… вообще, чтобы он никого не тронул. Потому что он — убийца. Самый жестокий убийца на свете.

— Думаю, — прошипел я, — вы бы с ним посоревновались.

Мне не хотелось ее жалеть. Только не сейчас. Я уже почти выдрал этот сорняк из собственного сердца. И она опять, опять туда лезла!

Ада в голосовом что-то еще говорила, а я отставил в сторону бутылку виски, закрыл глаза и позволил себе расслабиться.

Какая же она все-таки дрянь.

И самое главное, я же даже не смогу сказать ей, что ее ненавижу. Не смогу, не упомянув, что все еще люблю.

Только вот, увы, до сих пор не хочу вернуться.

Передо мной поставили тарелку с салатом, гречкой и запеченным куриным филе. Я с долей ужаса рассматривала еду, а потом, вскинув голову, непонимающе уставилась на доктора.

— Это что?

— Ваш обед.

Я покосилась на еду других пациентов, которые сидели рядом со мной. У каждого был свой столик и своё питание, но я уже привыкла к обычным супчикам да сырникам, а такая резкая смена… заставила меня напрячься.

— Не понимаю, — отозвалась я. — Вы что-то перепутали. Я ем супы.

Доктор тяжело вздохнул и сел напротив меня.

— Вам пора есть нормальную еду, — мягко заявил он. — Вам нужно набрать минимум десять килограмм, если вы хотите когда-нибудь забеременеть и выносить ребенка. — Его пристальный взгляд скользнул по мне. — Я вам не поставил диагноз “анорексия” лишь потому, что вы пусть и питались раньше паршиво, но хоть что-то ели. Но вам нужны жиры, Аделаида.

Скривившись, я мрачно кивнула.

— Ну, тогда приятного вам аппетита.

Я не ответила. Просто сверлила взглядом еду и мысленно пыталась заставить себя хоть что-то съесть. Сама мысль о том, что нужно было съесть нечто твердое, приводила меня в панику. И я никак не могла понять с чем это было связано. Супы меня вполне устраивали.

— От того, что ты ее сверлишь взглядом, она тебе в рот быстрей не попадет.

Услышав знакомый голос, я тяжело вздохнула.

— Уходи, — заявила я и, схватив поднос, направилась к другому столу.

Я даже не взглянула на своего посетителя, ибо просто не желала его видеть. Я могла смириться почти со всеми, кроме него. Потому что я слишком сильно злилась на него.

Опустив поднос на свободной стол, я осторожно села.

— Я никуда не уйду, Аделаида, — заявил Алекс и сел напротив.

Я закатила глаза:

— Тебе тут не рады.

— Тебе придется потерпеть.

Взяв один помидор, я разрезала его на три маленьких кусочка и засунула себе один в рот. Я медленно начала жевать. Доктор говорил о том, что я должна наслаждаться вкусом, но я его не чувствовала. Вся еда была для меня одинаковой.

— Зачем ты здесь? — Сухо спросила я.

— Доктор сказал, что ты делаешь успехи.

Из меня вырвался тихий хрип:

— Это сложно назвать успехами.

— И что ты планируешь здесь остаться до самой весны, — продолжил Алекс.

— Тут безопасно, спокойно, тихо, — ответила я.

— Но мы оба с тобой знаем, что это для тебя не будет жизнью.

Моя бровь удивленно изогнулась:

— А с чего ты решил, что ты знаешь, какая мне нужна жизнь?

Алекс, откинувшись на спинку стула, сверлил меня своими глазами из-под очков, а я запихнула ложку гречки в рот и с ещё большим усердием принялась жевать. К мясу я принципиально не притрагивалась.

— Это я сбил Кирилла, — резко заявляет Алекс. — Точнее, мои парни.

Вилка не выпала из моих пальцев. Я просто спокойно взглянула на Алекса. И внутри меня ничего не дрогнуло, потому что глубоко внутри себя я догадывалась об этом. Просто предпочитала игнорировать.

— Ты умна, ты умеешь манипулировать, ты прекрасно знаешь изнанку города, ты умеешь просчитывать почти всё, — заговорил Алекс, и при каждом столь странном комплименте он загибал палец, — ты боец, Аделаида. Но у тебя просто не было хорошего учителя.

Я продолжила молчать.

Теперь я порезала на пять маленьких кусочков огурец.

— А мне нужна наследница, — заметил Алекс. — Инга не подходит на эту роль.

— Вам просто ее жаль, — встряла я. — А меня — нет.

Глаза Алекса полыхнули от моих слов.

— Инга не подходит, потому что она писательница. Она и Яр творческие личности. Их нужно ограждать от неприятностей, которые мы с тобой так любим, — Алекс слегка подался вперед. — Ты ведь моя женская копия.

На долю секунды у меня перехватило дыхание, а потом я продолжила жевать. Внутри меня всё ещё не было никаких эмоций, и я никак не понимала, почему. Из-за седативных, дозу которых мне увеличили? Или может я просто разучилась чувствовать хоть что-то?

— Ты не мой отец.

— Я знаю.

— Неужели ты стремишься им стать?

— А ты бы хотела?

Не сдержавшись, я вновь закатила глаза:

— Это глупая привычка отвечать вопросом на вопрос.

Уголок губы Алекс дернулся.

— Но мы оба с тобой так поступаем.

Несколько минут мы просто молчим. Я же за это время съела ещё один помидор и ложку гречки. В какой-то момент меня начало подташнивать от еды и я сразу отодвинула от себя тарелки с подносом. Быстрей бы дали что-то жидкое.

— Тебе ведь здесь даже не нравится, — вновь начал говорить Алекс.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я нетерпеливо посмотрела на буфет, где всегда стояли стаканы с компотом или соком. И невольно наткнулась взглядом на доктора, который пристально наблюдал за мной. Он сразу понял и поэтому покачал указательным пальцем.

Из меня вырвался раздраженный вздох и я, резко встав, направилась в свою палату. Здесь мне больше нечего делать, а Алекс пусть катиться в ад. Но по какой-то неведомой причине он продолжил идти за мной. Словно не в состоянии понять моих намеков.

— Тебе будет лучше дома.

— Мой дом — пентхаус, — бросила я. — И Алиса.

— Яр по тебе скучает, — не унимался Алекс. — И Арина тоже.

Упоминание о брате и о матери Инги оказалось для меня большим ударом. На долю секунды я замерла, вспомнив о том, какими теплыми были ее объятия, и у меня слезы невольно навернулись на глаза.

— Это ничего не меняет.

Потом я вошла в свою палату, Алекс тенью следовал за мной. Я сразу направилась в скрипке. Закинув ее на плечо, взмахнула смычком и заиграла. Только музыка в последнее время не позволяла мне сойти с ума. Я понимала, что седативные использовались не для моих эмоций. Они притупляли действие моего разума, который всегда жаждал новых загодок.

Я играла почти два часа без перерыва. Алекс всё это время молча сидел в кресле и просто наблюдал за мной. А я наблюдала через окно за солнцем, которое медленно катилось к горизонту и окрашивало небо потрясающими розовыми оттенками.

Закончив, я продолжала стоять к Алексу спиной, а он, словно устав от этого беззвучного диалога, поднялся на ноги. Моя рука невольно скользнула на кулон — единственная вещь, которая сохранилась после смерти моей матери.

— До встречи, Аделаида, — сказал Алекс.

Развернувшись, я крепче сжала кулон, а потом одним легким движением открыла его и достала то, зачем все члены криминального мира гонялись. Вадим сильно взбесился, когда он узнал, что я украла это и где-то спрятала. И теперь он искал это по всему городу.