Рыжик (СИ) - Ионов Павел - Страница 33

Появляется шторьх вдалеке. Вызывает меня. Алиса это летит… Ну не ругаться же теперь с ней? Спрашиваю её, не видела ли где поле или хотя бы полянку подходящую, чтоб я сесть могла.

Она обнадёживает, что да, есть такое. Надо чуть левее довернуть. Доворачиваю. Планирую дальше. Скорость километров шестьдесят держу. Ползу, можно сказать. Высота постепенно падает.

Алиса летает надо мной кругами. Направляет меня и ещё воздух контролирует. Мне не до контроля пока.

А вот и поле! Кажется, должна дотянуть. Точно дотяну… Впритык конечно, но точно дотягиваю…

Вот и край леса… И тут порыв ветра бросает меня прямо на последние деревья… Я цепляю колесами за ветки и рушусь вниз…

Треск, земля над головой, в стекле появляется ветка, удар…хруст…

Живая? Неужели живая? Нихрена я приземлилась… Пи…дец как красиво…

Вишу на ремнях вниз головой. Вид непривычный… Надо бы выбираться, а то бензином воняет… Как бы не загорелось… Бля, как бы отцепиться? Ворочаюсь, кое-как достаю до замка ремней.

Валюсь вниз… Прямо на голову…

Меня качает… На лицо падают капли… Дождь идёт?

Нет, это не дождь… Это Алиса плачет надо мной… Чего плакать? Живая я…

— Не ссы, Алиска, я живая.

Та, услышав меня, начинает реветь ещё сильнее. Прижимает к себе и ревёт…

— Да успокойся ты, всё нормально… Ну побилась немного. Терпимо… Я ещё на твоей свадьбе плясать буду после войны…

— Не ну-ужен мне никто-о-о! Я тебя-я люблю-у-у! Машенька, любимая, только ты не умира-ай бо-ольше-э-э!

Алиса, продолжая реветь, начинает суетиться и тащить меня к стоящему с работающим мотором шторьху…

Летим домой. У меня болит голова и почему-то ещё и нога… Ушибла? И я думаю… Кто из нас ударился головой? Я или Алиса? Или мне всё причудилось?

— Но товарищ доктор, она же не дышала, совсем не дышала… И сердце не билось… Я же слушала, — в который раз уже Алиса пыталась убедить госпитального эскулапа, что мне очень плохо и меня срочно нужно спасать.

Доктор так же уже несколько раз пытался её убедить, что моей жизни уже ничего не угрожает, и кроме ссадин, шишки на голове и огромного синяка на бедре, у меня больше ничего плохого нет. Ни переломов, ни контузий.

— Все, Алиса, прекрати немедленно! Я приказываю! — мне все это надоело и я решила прекратить этот балаган. Да и сидеть в одних трусах тоже не очень комфортно…

— Доктор, я могу быть свободна?

— Ну в госпитале Вам делать нечего конечно, но на недельку от полетов я Вас отстраню. Ну а через неделю видно будет.

На этом всё и разрешилось. Я оделась, и ведомая надувшейся Алисой, похромала на выход.

Возле самолёта, я остановилась и требовательно уставилась на Алису.

— Моя дорогая, ты не хочешь мне объяснить, что это сейчас только что было?

Алиса покраснела, опустила глаза и прошептала:

— Я тебя люблю…

— Я тоже тебя люблю…

— ПРАВДА?! — Алиса буквально аж засветилась!

— Э-э… Ты про что именно?..

Она это о чём? О какой любви?

— Ты правда меня любишь?

И что прикажете мне отвечать? Что будь я сейчас мужиком, трахнула бы её уже раз несколько?

— Конечно люблю… Ты очень хорошая девушка, замечательная подруга и отличный пилот…

И с каждым моим словом Алиса будто выцветает, улыбка исчезает, как будто и не было…

— Извини, я тебя поняла…

И она, шмыгая носом, лезет в кабину. Я, матерясь про себя, ползу следом… Сама себя ненавижу в этот момент. Ведь нравится мне она! Вот честно, нравится! Но я то не мужик сейчас!!! Что я ей могу дать?..

На месте нас уже встречали. Меня вытащили из самолёта, всю расцеловали, пообнимали и уволокли чуть ли не на руках в расположение. Сзади тихой незаметной тенью двигалась Алиса.

На следующий день она зашла ко мне, вся подтянутая и в выглаженной форме, и молча протянула мне исписаный лист бумаги. Хоть и видно, что она недавно умывалась и приводила себя в порядок, но припухшие и покрасневшие глаза были заметны… Ревела что-ли?.. Так, и что она мне тут пишет?

«Командиру первой…», так, дальше… «Заявление…», вообще-то в армии рапорта или донесения… «Прошу перевести меня в другую эскадрилью…». Не поняла… Это что за херня???

— Алиса, это что?

— Это просьба о переводе, товарищ лейтенант.

Вот значит как… Я встаю и, обогнув Алису, подхожу к двери. Выглядываю и потом запираю дверь. Возвращаюсь.

— Итак… Младший лейтенант Селезнёва! Будьте так любезны объяснить мне, Вашему командиру, что всё это значит?

Стоит, сопит, смотрит молча мимо меня в стенку…

— В глаза мне смотри!

У той начинают набухать слезы.

— Ты мне можешь нормально, по-русски всё объяснить?

Алиса уже плачет, но молча отрицательно мотает головой.

— Ладно, тогда я буду задавать тебе вопросы, а ты будешь отвечать. Хорошо?

Кивает.

— Это из-за вчерашнего? Из-за разговора?

Молчит, плачет…

— Значит, ты в меня влюбилась, да?

Утвердительно кивает головой и хлюпает носом.

— И ты даже согласна выйти за меня замуж?

Снова утвердительно кивает… Пи…дец…

— Хорошо… И из-за того, что ты решила, что я тебя не люблю, ты решила перевестись в другую эскадрилью?

— Значит, ты меня всё же любишь?

Тьфу ты, опять за рыбу деньги… Кто о чём, а голый о бане…

— Ну конечно же люблю! Только ты не заметила наверно, что я тоже девушка?

— Я знаю… Но ты особенная. Не такая, как все…

Я так и села на жопу…

— И чем же я отличаюсь от тебя? Да ничем, кроме цвета волос и глаз! Те же сиськи и жопа!

— У тебя красивая грудь…

— Тьфу ты! Алиса, ну где ты её рассмотреть-то успела?

— В бане…

Всё, я не знаю, что ей ещё говорить… Ну вот как ей объяснить? Ведь старше она меня, должна же понимать…

— Ладно, садись, поговорим. Дорогуша, ты согласна с тем, что ты девушка и я тоже девушка?

— Согласна, но ты другая…

— Алиса! Мать твою!.. Ну чем я другая? Чем отличаюсь то? У меня в штанах ведь нет ничего особенного! Хочешь, я даже показать могу!

— Я знаю, что нет…

— Откуда… Ах да… Опять баня… Ну и чем тогда я особенная? Всё, то же самое, что и у других.

— Ты внутри другая… Ты вот даже разговариваешь, не как другие девчонки… И интересы совсем другие… Ты снаружи красивая и даже беззащитная, нежная такая, а внутри, как из железа. Если бы ты была мужчиной, в тебя бы все девчонки влюбились…

— Вот! Именно! Ты сама сказала, что я не являюсь мужчиной!

— Ну и что?..

— Потому что девушки парней должны любить, а не других девушек! Выходить за них замуж, рожать детей… Природа это такая… Ладно я, со своими контуженными мозгами, но ты то чего?..

— Может у меня тоже мозги контужены?

Вот и поговорили…

И что мне делать? Ведь эта зараза чувствует, что нравится мне…

Вся в расстроенных чувствах, я отстранила её на сегодня от полётов и отправила спать. Угробится же, не дай бог…

День прошел сумбурно как-то.

А тут ещё и Женька отчебучила… Пришла ко мне и умоляет отдать ей Петровича. Я аж глаза вытаращила. Совсем сдурела что-ли? Как я отдам его?

Во-первых, он не мой раб.

Во-вторых, он главный по техобслуживанию всей эскадрильи.

И вообще, он дяденька взрослый и самостоятельный давно…

Оказывается, эта дурёха тоже влюбилась! Сохнет она теперь по Петровичу, а тот этого не видит…

И теперь просит меня отдать его ей в механики… Может он заметит и поймет, как она сильно его любит?

Кое-как я смогла её убедить, что Петрович всем нужен, а если она так сильно его любит, то пусть или признается ему сама, или не морочит мне и всем остальным голову…

Поветрие любовное началось что-ли?

А ночью ко мне приходила голая Алиска… И я опять просыпалась вся мокрая и возбуждённая… Вот же зараза… Не бежать же самой к ней теперь…

С утра я заволокла Алису к себе и заявила:

— Давай договоримся так… До конца войны не будет никаких сопель любовных и прочего…