Вер, Медведь и Омела (ЛП) - Ловелл Кристин - Страница 2

Я стиснула зубы. Я собиралась отомстить Джейку за это. Не знаю как, не знаю когда, особенно учитывая нынешние обстоятельства, когда я заперта, но я поклялась всем, что для меня свято, что он будет всю жизнь сожалеть об этом.

— Милая пижамка, — края его губ изогнулись в насмешливой ухмылке; его глаза блестели от удовольствия.

Я стрельнула в него глазами.

— Даже не начинай.

Он фыркнул.

— Кому-то попался кусок угля в чулке.

Поджав губы и сжав зубы, я старалась дышать сквозь раздражение, которое вспыхивало во мне.

— Больше похоже на несносного вермедведя, — огрызнулась я.

Его усмешка пропала.

— Ты единственная кто ведет себя как гризли.

Я села, чуть обернувшись к нему.

— Потому что я застряла в этой тюрьме, в одной спальне с тобой, и без каких-либо развлечений на все рождественские дни, — я раздраженно выдохнула, чувствуя, как меня скручивает отчаяние.

— Это и для меня не пикник, — его медведь зарычал, а глаза засветились медово- золотистым оттенком.

Я на мгновение задержала на нем взгляд. По правде говоря, у него, наверное, больше смысла жаловаться. Я не ненавидела смотреть на него; мужчина выглядел как конфетка для глаз, заверните мне, ням. Но я таковой для него не была. Я была толстушкой, а он ненавидел толстых женщин. Придурок. Иногда мать-природа, может быть такой жестокой.

Еще хуже, сейчас я напоминала большое чучело эльфа, слишком большое, чтобы это было весело. Я точно не была горшочком с медом, в который он хотел окунуть свой…

Ну, вы поняли.

Но его слова причинили мне боль тогда, и мне больно до сих пор.

Я наконец-то набралась смелости, чтобы рассказать Маку, что он моя пара и спросить его, чувствует ли он то же самое. Хотя, прежде чем я смогла, услышала слова, которые разрушили меня изнутри и задули свечу надежды на что-то, которая горела во мне.

До того как появиться в баре, я потратила два часа настраивая себя. Джейк был очень ободряющим и дал мне напутствие во время разговора по душам, провожая меня.

Но ничто из этого не имело значения.

Дернув дверь в Ржавый Якорь, я вошла в шумный кабак. Шум усилился, подавляя мои чувствительные ощущения. Но я была на миссии и не отвлекалась. Я сразу же нашла свою пару.

Мое сердце забилось, волчица заострила внимание, когда я заметила его. Он стоял недалеко от бильярдных столов с несколькими ребятами из моей стаи. Медленно я направилась к нему.

А потом он поймал мой взгляд своим. Как будто почувствовал, что я приближаюсь, он посмотрел прямо на меня.

Смотря на меня, когда я приближалась, ухмылка распахнула его губы, я слышала каждое слово, и каждое его слово было похоже на кинжал, вторгающийся в сердце, который врезался глубже и глубже, чем я могла предположить.

— О, да, мужик. Я ненавижу толстых девушек.

Все во мне похолодело. Я чувствовала, как каждая унция мужества и находчивости, которые я собрала, вытекают из меня, оставив меня бледной и дрожащей. В мгновение ока, моя надежда улетучилась. Я остановилась, готовая развернуться и бежать, бежать далеко, бежать так далеко, как только могла и так быстро как могла.

Валери, позвавшая меня к столику спасла меня от конфуза быть сбежавшей перед толпой.

Я заблокировала все и вся, погрузившись в себя, деля пространство с моей обиженной волчицей. Чтобы соблюсти приличия, я выпила бокал дешевого вина с девочками, прежде чем пойти домой, где я плакала, пока не уснула.

И все же, несмотря на то, настолько больно он мне сделал, я не могла ненавидеть его. Я не могла отключить свою реакцию на него. Я не могла отключить свою осведомленность о нем.

Сладкий вишневый пирожочек, я так сильно хотела его.

Но я не могла.

Лучшее на что я могла надеяться, что появится еще один мужчина, который отвлечет меня и мою волчицу. Мы бы никогда не соединились, как настоящая пара, но я могла бы быть немного счастлива.

Потому что я должна быть счастлива хоть так.

Потому что у меня ни единого шанса на большее.

Мак заморозил мою судьбу холодным октябрьским вечером, два месяца назад. И ничего с тех пор не изменилось.

Неторопливо он прихлебывал пиво. Прошло добрых двадцать минут, прежде чем он закончил, и эти двадцать минут тянулись.

Я понимала, что мое внимание постоянно так и возвращалось к нему. Это было инстинктивно. Так как он был моей парой, а я естественно тянулась к нему как мотылек на пламя. Я не могла бороться с этим, не искать его в комнате… в этой комнате.

Плюс ко всему, он выглядел лучше, чем чашечка горячего ароматного какао, увенчанная зефиром, взбитыми сливками и сахаром холодной зимней ночью.

И это сделало меня только злее. Почему, ну почему, он должен быть таким красивым и привлекательным, и неотразимым, и… самодовольным. Сладкий вишневый пирожочек, мужчина знал, что шикарен. И я только добавила больше гелия в его Эго-шар.

Он всегда казался небритым, но супер сексуальным. Его бледно-карие глаза часто становились темными, но с медным оттенком, намекая на существование его медведя. Те же глаза часто нахально блестели, что было не очень далеко от его обычного нрава.

Мак был громким, упрямым и более очаровательным, чем джентльмен с юга со сказочной вспышки. Он мог развлекаться с лучшими южными девочками и всегда давал больше, чем брал. Он нажимал на кнопки и границы, чтобы посмеяться, что было более раздражающе, чем смешно.

Самая раздражающая часть из всех? Я обожала каждую его частичку, даже то, что мне не нравилось. А его тело. Сладкая вишенка и шоколад. Я могла бы целыми днями вылизывать каждый дюйм его тела и мне бы не надоело.

Да, действительно, мать-природа могла быть так чертовски жестока. Шлюшка.

Он поднялся с дивана и пошел к открытой кухне. Выкинул пустую бутылку и упал на то же место и в том же положении что и в начале.

Как он двигался, как он вел себя, с такой самодовольной уверенностью и это не переставало быть увлекательным. Меня тянуло к нему, даже когда я этого не хотела.

Я бы все отдала, чтобы не быть его парой, не тянуться постоянно к мужчине, которого я знала, и, который ненавидит меня и мои формы.

Эмоции смешались в моей груди, сжимая легкие, вызывая боль в груди. Я не знала, смогла бы я выдержать еще час здесь… не говоря уже о восьми… или больше.

Это было жестоко. Я не могла выжить эти несколько дней, сохранив свой рассудок. Здесь становилось жарче.

Пламя вдруг захрустело, в постоянном ритме, как на барабанах. Стены казались ближе, будто они скользили по деревянному полу в мою сторону, а воздух был словно плотный, затрудняя дыхание.

Внезапно, сердце подлетело, а пульс ускорился в такт, когда моя волчица начала царапаться в груди. Беспокойство заструилось по венам, сжигая изнутри, заставляя меня реагировать, действовать, двигаться.

Я вскочила со своего места, едва удержавшись, когда споткнулась о свою обувь.

— Мне нужно выбраться отсюда. Я…я…я не могу этого сделать. Я не могу с этим справиться. Ты, молчание… — я начала задыхаться, а мое тело начало покрываться потом, голова закружилась.

Зрение стало размытым по краям, туман рос, как и паника, поглощая меня. Я чувствовала себя дезориентированной, потерянной…

Потеряна.

Тьма поглощала меня.

И я была потеряна.

Проморгавшись, я посмотрела вверх, увидев его нависшего надо мной. Мне понадобилась долгая минута, чтобы понять, что я в кровати. В голове стучало; мой пульс все еще зашкаливал, нахлынул в ритме, громко отзываясь в ушах.

С резким вздохом, он сел рядом со мной на кровать. Украдкой наблюдая за мной. Хотя он никогда не выдавал, что искал.

— Я сожалею, — он звучал искренне огорченным.

Я опешила. Прежде, эту его сторону я не видела. Впервые, я смягчилась, изучая его черты. Его гордыня была убрана вместе с самодовольной ухмылкой, которую он обычно носил везде. Было такое чувство, будто я вижу реального Мака, истинного мужчину за надменным видом и явной харизмой.

Пододвинувшись, я приподнялась.